и вот он я, с пластиковой карточкой посетителя на груди, еду в лифте на шестой этаж.
Тито Неграпонте поступил в больницу под своим настоящим именем – это я выяснил еще раньше, когда позвонил и представился сотрудником цветочного магазина. Я узнал номер его одиночной палаты с такой легкостью, что понял: ни «Грэмми», ни пулевое ранение не помогли бас-гитаристу попасть в список привилегированных персон больницы. Я полон надежд взять у него интервью с глазу на глаз – но прямо перед моим носом дверь палаты распахивает суровый Детектив полиции Лос-Анджелеса. Даже не будь у него значка на поясе, я бы все равно догадался, что он легавый. К счастью, он собирается уходить и удостаивает меня одним лишь кивком и цепким взглядом на карточку посетителя.
– Как он? – шепчу я тоном заботливого друга.
– Везучий, – отвечает детектив, отступая, чтобы я и мои цветы смогли проникнуть в палату. Как только дверь закрывается, я остаюсь наедине с раненым «Блудливым Юнцом». Он лежит на боку, под головой две подушки. Похоже, он вовсе не на волоске от смерти.
– Что еще? – буркает он и хмурится.
До того как сесть в самолет, я нашел статью о ранении Тито на сайте газеты «Лос-Анджелес таймс» и узнал массу подробностей, которых не было в заметке «Ассошиэйтед пресс». Покушение произошло в доме музыканта в Калвер-Сити. Пресс-секретарь полиции заявил, что мистер Неграпонте вернулся из поездки во Флориду и застал в своем доме двух вооруженных грабителей. После непродолжительной борьбы гитарист получил две пули «в нижнюю часть туловища» из полуавтоматического пистолета марки, которую предпочитают уличные бандиты и наркодилеры. Статья заканчивалась абзацем про зеленые годы «Блудливых Юнцов» и формальным упоминанием недавней смерти Джимми Стомы «во время погружения с аквалангом на Багамских островах».
– Кто прислал цветы? – Тито приподнимает голову и подозрительно щурится на вазу. Я представляюсь и кладу визитную карточку на столик с лекарствами. – И вы прилетели сюда из Флориды, чтобы выяснить, как я схлопотал пулю в зад? Обалдеть. – Он смеется, прикрыв глаза, и я догадываюсь, что у него есть неограниченный доступ к гидроморфону. У кровати на штативе висит двойная капельница.
– Я видел вас на похоронах Джимми, – говорю я Тито, – и я видел вас в «Туда-Сюда», когда вы встречались с его вдовой.
– Вы, типа, поклонник, что ли?
– Я уже сказал вам, кто я. Я прилетел сюда, потому что работаю над статьей о том, как умер Джимми. И Джей Бернс. А теперь и о том, как чуть было не умерли вы.
Сейчас Тито Неграпонте вполне может послать меня к черту – нормальная реакция для человека, у которого по 45-миллиметровому отверстию в каждой ягодице. Но вместо того, чтобы выгнать меня из палаты, Тито приглашает меня сесть и говорит:
– Вы думаете, это не был несчастный случай? То, что произошло с Джимми?
– У меня с самого начала были сомнения. Вы уверены, что в состоянии дать интервью?
– В состоянии? В состоянии нестояния. Видели бы вы меня до того, как они сняли капельницу с морфином. – На этот раз ухмылка Тито больше похожа на гримасу.
– Давайте я сперва введу вас в курс дела. – И я рассказываю ему все: про псевдовскрытие в Нассау, про сцену с Клио и Лореалем на балконе, про мое интервью с Джеем Бернсом, про грабителей на яхте у Джимми и в моей квартире, про странную гибель Джея, про исчезновение (при невыясненных обстоятельствах) Дженет – и про обнаружение жесткого диска Джимми на борту «Рио-Рио».
К концу моего повествования Тито лежит с закрытыми глазами и тяжело дышит.
Когда я подхожу ближе, чтобы проверить, не заснул ли он, гитарист моргает и говорит:
– Если это шутка, то она не смешная. Вы говорите, они похитили Дженет?
– Я не уверен. Но она исчезла, и все это очень подозрительно.
– Ублюдки.
– Объясните мне, что происходит, – прошу я.
– Какая разница? Я ничего не смогу доказать.
– Скажите мне хотя бы то, что сообщили полиции.
– Не затруднит налить мне воды? Извините, забыл ваше имя… И побольше льда.
– Джек.
Он берет стакан и жадно пьет. С его мексиканских усов капает.
– Я сказал копам, – говорит он, – только то, в чем абсолютно уверен. Что зашел к себе через парадную дверь, а какой-то ублюдок приставил мне к груди пушку, пока второй гребаный урод шарил у меня по дому, разнося все к чертовой матери. А тот, что с пушкой, постоянно повторял: «Где он? Где?»
– Где что? – Я открываю блокнот.
– Я бы тоже хотел знать. Где что? А этот мордоворот говорит: «Ты прекрасно знаешь что». И примерно спустя час такой вот петрушки они связали мне руки и заставили встать на колени. А затем тот, что с пушкой, сказал, что снесет мне башку, если я им не скажу, где он, – я сказал, что эти ублюдки пристрелили моих рыбок? Налейте мне еще воды, можете?
Пополнив запас жидкости, Тито продолжает:
– У меня был аквариум на сотню галлонов с тропическими рыбками. Джимми поймал для меня несколько штук. У меня были рыба-ангел, рыба-сержант, рыба-клоун, рыба-басист… Вы разбираетесь в тропических рыбках? Ах да, у меня еще была редкая анемоновая креветка.
Болеутоляющие средства – чудо современной медицины, но некоторые их побочные эффекты не указаны на упаковке. Я возвращаю Тито обратно к рассказу о вторжении в его дом, но сначала мне приходится выслушать монолог о брачном ритуале оранжевого губана.
– Вас ранили, – напоминаю я. – Как это случилось?
– А? Да-да. Эти уроды выловили из аквариума всех моих рыб и покидали на пол. А потом расстреляли! Истратили к чертовой матери кучу пуль, потому что мои крошки бились и трепыхались, и потом, они такие маленькие…
– А затем они выстрелили в вас?
– Нет, приятель, – отвечает Тито. – Сначала я вскочил и бросился бежать. А затем они выстрелили в меня.
– Это объясняет…
– Как пули попали мне в зад. Но я добежал до двери и не остановился, – продолжает он. – Эти ублюдки смылись и прихватили с собой видак и три «Рикенбакера 4004». Но я знаю, что вломились они не за этим.
– Вы знаете, кто это был?
– Нет, – отвечает Тито. – Зато они знали меня. Называли по имени. «Мы тебя пришьем, Тито», – повторяли они по-испански – они были мексиканцы. Местные ублюдки, судя по акценту. И по-моему, они собирались меня убить, чтобы все выглядело как ограбление.
– Как вы думаете, что они искали?
Тито стонет и тянется к кнопке вызова медсестры.
– Мне нужен еще укольчик. А может, три. Вы торопитесь?
Я выскакиваю за дверь, пока медсестра с кустистыми бровями готовится вколоть подстреленному музыканту новую дозу, промыть раны и поменять повязки. Прогулявшись по этажу, я не замечаю ни одной прикованной к постели знаменитости, хотя у автоматов перекидываюсь парой слов с санитаром, который клянется, что однажды украл утку из-под самого Роберта Митчема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Тито Неграпонте поступил в больницу под своим настоящим именем – это я выяснил еще раньше, когда позвонил и представился сотрудником цветочного магазина. Я узнал номер его одиночной палаты с такой легкостью, что понял: ни «Грэмми», ни пулевое ранение не помогли бас-гитаристу попасть в список привилегированных персон больницы. Я полон надежд взять у него интервью с глазу на глаз – но прямо перед моим носом дверь палаты распахивает суровый Детектив полиции Лос-Анджелеса. Даже не будь у него значка на поясе, я бы все равно догадался, что он легавый. К счастью, он собирается уходить и удостаивает меня одним лишь кивком и цепким взглядом на карточку посетителя.
– Как он? – шепчу я тоном заботливого друга.
– Везучий, – отвечает детектив, отступая, чтобы я и мои цветы смогли проникнуть в палату. Как только дверь закрывается, я остаюсь наедине с раненым «Блудливым Юнцом». Он лежит на боку, под головой две подушки. Похоже, он вовсе не на волоске от смерти.
– Что еще? – буркает он и хмурится.
До того как сесть в самолет, я нашел статью о ранении Тито на сайте газеты «Лос-Анджелес таймс» и узнал массу подробностей, которых не было в заметке «Ассошиэйтед пресс». Покушение произошло в доме музыканта в Калвер-Сити. Пресс-секретарь полиции заявил, что мистер Неграпонте вернулся из поездки во Флориду и застал в своем доме двух вооруженных грабителей. После непродолжительной борьбы гитарист получил две пули «в нижнюю часть туловища» из полуавтоматического пистолета марки, которую предпочитают уличные бандиты и наркодилеры. Статья заканчивалась абзацем про зеленые годы «Блудливых Юнцов» и формальным упоминанием недавней смерти Джимми Стомы «во время погружения с аквалангом на Багамских островах».
– Кто прислал цветы? – Тито приподнимает голову и подозрительно щурится на вазу. Я представляюсь и кладу визитную карточку на столик с лекарствами. – И вы прилетели сюда из Флориды, чтобы выяснить, как я схлопотал пулю в зад? Обалдеть. – Он смеется, прикрыв глаза, и я догадываюсь, что у него есть неограниченный доступ к гидроморфону. У кровати на штативе висит двойная капельница.
– Я видел вас на похоронах Джимми, – говорю я Тито, – и я видел вас в «Туда-Сюда», когда вы встречались с его вдовой.
– Вы, типа, поклонник, что ли?
– Я уже сказал вам, кто я. Я прилетел сюда, потому что работаю над статьей о том, как умер Джимми. И Джей Бернс. А теперь и о том, как чуть было не умерли вы.
Сейчас Тито Неграпонте вполне может послать меня к черту – нормальная реакция для человека, у которого по 45-миллиметровому отверстию в каждой ягодице. Но вместо того, чтобы выгнать меня из палаты, Тито приглашает меня сесть и говорит:
– Вы думаете, это не был несчастный случай? То, что произошло с Джимми?
– У меня с самого начала были сомнения. Вы уверены, что в состоянии дать интервью?
– В состоянии? В состоянии нестояния. Видели бы вы меня до того, как они сняли капельницу с морфином. – На этот раз ухмылка Тито больше похожа на гримасу.
– Давайте я сперва введу вас в курс дела. – И я рассказываю ему все: про псевдовскрытие в Нассау, про сцену с Клио и Лореалем на балконе, про мое интервью с Джеем Бернсом, про грабителей на яхте у Джимми и в моей квартире, про странную гибель Джея, про исчезновение (при невыясненных обстоятельствах) Дженет – и про обнаружение жесткого диска Джимми на борту «Рио-Рио».
К концу моего повествования Тито лежит с закрытыми глазами и тяжело дышит.
Когда я подхожу ближе, чтобы проверить, не заснул ли он, гитарист моргает и говорит:
– Если это шутка, то она не смешная. Вы говорите, они похитили Дженет?
– Я не уверен. Но она исчезла, и все это очень подозрительно.
– Ублюдки.
– Объясните мне, что происходит, – прошу я.
– Какая разница? Я ничего не смогу доказать.
– Скажите мне хотя бы то, что сообщили полиции.
– Не затруднит налить мне воды? Извините, забыл ваше имя… И побольше льда.
– Джек.
Он берет стакан и жадно пьет. С его мексиканских усов капает.
– Я сказал копам, – говорит он, – только то, в чем абсолютно уверен. Что зашел к себе через парадную дверь, а какой-то ублюдок приставил мне к груди пушку, пока второй гребаный урод шарил у меня по дому, разнося все к чертовой матери. А тот, что с пушкой, постоянно повторял: «Где он? Где?»
– Где что? – Я открываю блокнот.
– Я бы тоже хотел знать. Где что? А этот мордоворот говорит: «Ты прекрасно знаешь что». И примерно спустя час такой вот петрушки они связали мне руки и заставили встать на колени. А затем тот, что с пушкой, сказал, что снесет мне башку, если я им не скажу, где он, – я сказал, что эти ублюдки пристрелили моих рыбок? Налейте мне еще воды, можете?
Пополнив запас жидкости, Тито продолжает:
– У меня был аквариум на сотню галлонов с тропическими рыбками. Джимми поймал для меня несколько штук. У меня были рыба-ангел, рыба-сержант, рыба-клоун, рыба-басист… Вы разбираетесь в тропических рыбках? Ах да, у меня еще была редкая анемоновая креветка.
Болеутоляющие средства – чудо современной медицины, но некоторые их побочные эффекты не указаны на упаковке. Я возвращаю Тито обратно к рассказу о вторжении в его дом, но сначала мне приходится выслушать монолог о брачном ритуале оранжевого губана.
– Вас ранили, – напоминаю я. – Как это случилось?
– А? Да-да. Эти уроды выловили из аквариума всех моих рыб и покидали на пол. А потом расстреляли! Истратили к чертовой матери кучу пуль, потому что мои крошки бились и трепыхались, и потом, они такие маленькие…
– А затем они выстрелили в вас?
– Нет, приятель, – отвечает Тито. – Сначала я вскочил и бросился бежать. А затем они выстрелили в меня.
– Это объясняет…
– Как пули попали мне в зад. Но я добежал до двери и не остановился, – продолжает он. – Эти ублюдки смылись и прихватили с собой видак и три «Рикенбакера 4004». Но я знаю, что вломились они не за этим.
– Вы знаете, кто это был?
– Нет, – отвечает Тито. – Зато они знали меня. Называли по имени. «Мы тебя пришьем, Тито», – повторяли они по-испански – они были мексиканцы. Местные ублюдки, судя по акценту. И по-моему, они собирались меня убить, чтобы все выглядело как ограбление.
– Как вы думаете, что они искали?
Тито стонет и тянется к кнопке вызова медсестры.
– Мне нужен еще укольчик. А может, три. Вы торопитесь?
Я выскакиваю за дверь, пока медсестра с кустистыми бровями готовится вколоть подстреленному музыканту новую дозу, промыть раны и поменять повязки. Прогулявшись по этажу, я не замечаю ни одной прикованной к постели знаменитости, хотя у автоматов перекидываюсь парой слов с санитаром, который клянется, что однажды украл утку из-под самого Роберта Митчема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92