К тому моменту, когда я добираюсь до столика Карлы, я уже кашляю, как туберкулезник. Первой темой нашего разговора становится моя одежда.
– Это что на тебе, пижамные штаны? – в ужасе спрашивает она.
Я объясняю, что сдал свои кожаные стринги в химчистку. Она велит мне садиться, потому что «люди смотрят». Вскоре я тоже начинаю «смотреть» – на Карлу. Вместо платья на ней нечто, больше похожее на сеть для ловли креветок, через которую ясно видны два серебряных колечка в сосках. Я нервно отвожу взгляд – ради всего святого, она же дочь Анны!
Разноцветные лучи стробоскопов превращают сигаретный дым в психоделический салат. Сурового вида диджей в растаманском прикиде ставит электронную музыку, которая раздражает меня, как пиканье кардиомонитора. Клуб заполнен модными парочками, которые отрываются на танцполе. Как бы они ни выделывались, в парнях угадываются разносчики пиццы, а в девицах – кассирши из кинотеатров.
– Субботний вечер, Джек. А посмотри, как ты одет? Что за убогая рубашка? – говорит Карла.
– К твоему сведению, это дизайнерская одежда на каждый день. А с каких это пор ты куришь «Силк Кат»?
– С тех пор, как закрылся мой любимый сигарный магазин. К тому же я не затягиваюсь, так что, пожалуйста, папочка, не надо лекций.
Карла переводит взгляд ярко накрашенных глаз в дальний угол клуба и говорит:
– Зацени!
Клио Рио и ее персональный утешитель, прекрасногривый Лореаль, возлежат на гигантском кожаном пуфе. Они дымят как паровозы, и я уверен, что Клио сквозь клубы дыма меня не разглядеть. Нарядилась она со вкусом: черный виниловый комбинезон дополняют спортивные очки; своего «пажа» она выкрасила в блестящий голубой цвет. На Лореале узкие черные джинсы и сверкающая розовая рубашка с охорашивающимися фламинго. В знак уважения к умершему он ограничивается лаской только левой груди вдовы.
Тусовщики стекаются к ложу, чтобы пообщаться с Клио; возможно, приносят ей соболезнования, ну или, на худой конец, кокаин. Слава богу, моего друга без шеи нигде не видно. Когда-нибудь, при иных обстоятельствах, я пожурю его за то, что он спер мой компьютер.
Карла восклицает:
– Глазам не верю! Ее муж только что откинулся, типа, недели не прошло, а она уже выходит в свет с новым парнем.
– Да, траур не затянулся. Ты идешь?
– Я тут договорилась с друзьями встретиться. – Карла не сводит глаз с Клио и Лореаля. – Вчера на нем был тот же самый идиотский прикид, клянусь богом.
– Если Клио меня увидит, заварушки не миновать. Мне надо каким-то образом выманить мистера Крутого Музыкального Продюсера.
– Посиди тут еще немного, – советует Карла. – Они пришли порознь и, готова поспорить, уйдут по отдельности. Видел белый лимузин перед входом? Это машина Клио. Давай, подвинься ко мне поближе, Джек. Чтобы все думали, будто мы… ну, ты понимаешь.
С тяжелым сердцем я сажусь рядом с Карлой.
– В чем дело? – спрашивает она.
– Ни в чем.
– Ты какой-то напряженный. Это из-за моего платья, да?
– Карла, я… ну, в общем, да.
– Это просто сиськи, Джек.
– Да, но это твои сиськи, – возражаю я. – Сиськи дочери моей бывшей девушки. Пить хочешь? Я умираю от жажды.
Карла улыбается и машет официанту. Принимая во внимание откровенность ее наряда, нет никакого смысла ей напоминать, что покупать спиртное ей еще рановато. Себе Карла заказывает коктейль «космополитен», а мне – водку с тоником и ломтиком лимона.
– Откуда ты знаешь? – интересуюсь я.
– Мама говорила.
– Надо же! Она помнит.
– Она все помнит, – замечает Карла.
– А, понимаю. Благородная леди Гренобль.
– Ты уже начал читать книгу?
– Ты знаешь настоящее имя этого придурка?
– Дерека?
– Ага, я поискал. Шерман Уилт его зовут. Твоя мать собирается замуж за человека по имени Шерман – тебя это не беспокоит, дорогуша? Он торговал машинами, до того как стал писателем.
– Этого не может быть, Джек. Он англичанин.
– Ну, он приехал из самого Данидена, штат Флорида, чтобы продавать трейлеры «Дрим Уивер». Тебя это не приводит в ужас?
Она закатывает глаза:
– Прекрати. Лучше выпей.
– Его книги, – бормочу я в свою водку, – дерьмо, их невозможно читать.
– А это кто? – Карла показывает сигаретой в угол: к Клио и Лореалю присоединился коренастый смуглый мужчина с длинными курчавыми волосами и усищами а-ля Панчо Вилья.
– А это, – говорю я, – сеньор Тито Неграпонте, еще один бывший «Блудливый Юнец». Он был на похоронах.
Клио с продюсером незаметно отодвигаются друг от друга и освобождают для Тито местечко на кожаном троне. Мужчины по старинке обмениваются рукопожатием, словно только что познакомились.
– На чем он играл в группе? – спрашивает Карла.
– На бас-гитаре.
– А с кем он сейчас? Он такой старый. Наверное, уже вышел в тираж.
– Ага, ему уже все пятьдесят два. И что поразительно, он передвигается без инвалидного кресла.
Я отвлекаюсь на двух костлявых длинноногих моделей в мини-юбках, которые зажигают на танцполе. Во рту у них детские соски, они машут фосфоресцирующими палочками для коктейлей и то и дело демонстрируют свои трусики бармену – а может, мне.
– Вот такая девчонка тебе и нужна, Джек. По-любому. – Карла тычет локтем в мои больные ребра. – Семнадцатилетние оторвы, они-то уж всколыхнут болото, в которое превратилась твоя жизнь.
– Это было под силу только твоей матери.
– Что?
Карла склоняется ближе. Диджей прибавил звук, чтобы поддержать отвязных плясуний.
– Я говорю, только твоя мать могла всколыхнуть мою жизнь. А теперь она спит с плохим писателем.
Карла беспомощно пожимает плечами.
– И выходит за этого недоумка в мой день рождения, – говорю я, допивая водку. – И это женщина, которая все помнит.
– Только не дни рождения, – вставляет Карла. – С этим у нее плохо, Джек. Можешь спросить моего отца. Эй, посмотри, кто собирается уходить.
Лореаль поднялся с дивана. Он посылает Клио воздушный поцелуй, машет рукой Тито и через танцпол, аккуратно огибая моделей, направляется к выходу.
– Пожелай мне удачи, – прошу я Карлу.
Она встает из-за стола, чтобы выпустить меня:
– Иди давай! Я присмотрю за вдовой и мексиканским дедулей.
Я чмокаю ее в щеку и кидаю на стол десятку за напитки, которую она тут же сует мне обратно в руку.
– Эй, у тебя же есть мой мобильный?
– Послушай, Карла, ты действительно с кем-то встречаешься? Мне неприятно оставлять тебя здесь одну.
Мои слова вызывают у нее бурное веселье.
– Не волнуйся, папочка. Со мной все будет в порядке. А теперь давай беги!
Я оказываюсь на парковке у пляжа как раз в тот момент, когда Лореаль садится на свой «харлей». Когда мой «мустанг» вливается в поток на шоссе A1А, жеребец Клио успевает отмахать пять кварталов.
С недавних пор законодательство штата Флорида позволяет мотоциклистам ездить без шлемов;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Это что на тебе, пижамные штаны? – в ужасе спрашивает она.
Я объясняю, что сдал свои кожаные стринги в химчистку. Она велит мне садиться, потому что «люди смотрят». Вскоре я тоже начинаю «смотреть» – на Карлу. Вместо платья на ней нечто, больше похожее на сеть для ловли креветок, через которую ясно видны два серебряных колечка в сосках. Я нервно отвожу взгляд – ради всего святого, она же дочь Анны!
Разноцветные лучи стробоскопов превращают сигаретный дым в психоделический салат. Сурового вида диджей в растаманском прикиде ставит электронную музыку, которая раздражает меня, как пиканье кардиомонитора. Клуб заполнен модными парочками, которые отрываются на танцполе. Как бы они ни выделывались, в парнях угадываются разносчики пиццы, а в девицах – кассирши из кинотеатров.
– Субботний вечер, Джек. А посмотри, как ты одет? Что за убогая рубашка? – говорит Карла.
– К твоему сведению, это дизайнерская одежда на каждый день. А с каких это пор ты куришь «Силк Кат»?
– С тех пор, как закрылся мой любимый сигарный магазин. К тому же я не затягиваюсь, так что, пожалуйста, папочка, не надо лекций.
Карла переводит взгляд ярко накрашенных глаз в дальний угол клуба и говорит:
– Зацени!
Клио Рио и ее персональный утешитель, прекрасногривый Лореаль, возлежат на гигантском кожаном пуфе. Они дымят как паровозы, и я уверен, что Клио сквозь клубы дыма меня не разглядеть. Нарядилась она со вкусом: черный виниловый комбинезон дополняют спортивные очки; своего «пажа» она выкрасила в блестящий голубой цвет. На Лореале узкие черные джинсы и сверкающая розовая рубашка с охорашивающимися фламинго. В знак уважения к умершему он ограничивается лаской только левой груди вдовы.
Тусовщики стекаются к ложу, чтобы пообщаться с Клио; возможно, приносят ей соболезнования, ну или, на худой конец, кокаин. Слава богу, моего друга без шеи нигде не видно. Когда-нибудь, при иных обстоятельствах, я пожурю его за то, что он спер мой компьютер.
Карла восклицает:
– Глазам не верю! Ее муж только что откинулся, типа, недели не прошло, а она уже выходит в свет с новым парнем.
– Да, траур не затянулся. Ты идешь?
– Я тут договорилась с друзьями встретиться. – Карла не сводит глаз с Клио и Лореаля. – Вчера на нем был тот же самый идиотский прикид, клянусь богом.
– Если Клио меня увидит, заварушки не миновать. Мне надо каким-то образом выманить мистера Крутого Музыкального Продюсера.
– Посиди тут еще немного, – советует Карла. – Они пришли порознь и, готова поспорить, уйдут по отдельности. Видел белый лимузин перед входом? Это машина Клио. Давай, подвинься ко мне поближе, Джек. Чтобы все думали, будто мы… ну, ты понимаешь.
С тяжелым сердцем я сажусь рядом с Карлой.
– В чем дело? – спрашивает она.
– Ни в чем.
– Ты какой-то напряженный. Это из-за моего платья, да?
– Карла, я… ну, в общем, да.
– Это просто сиськи, Джек.
– Да, но это твои сиськи, – возражаю я. – Сиськи дочери моей бывшей девушки. Пить хочешь? Я умираю от жажды.
Карла улыбается и машет официанту. Принимая во внимание откровенность ее наряда, нет никакого смысла ей напоминать, что покупать спиртное ей еще рановато. Себе Карла заказывает коктейль «космополитен», а мне – водку с тоником и ломтиком лимона.
– Откуда ты знаешь? – интересуюсь я.
– Мама говорила.
– Надо же! Она помнит.
– Она все помнит, – замечает Карла.
– А, понимаю. Благородная леди Гренобль.
– Ты уже начал читать книгу?
– Ты знаешь настоящее имя этого придурка?
– Дерека?
– Ага, я поискал. Шерман Уилт его зовут. Твоя мать собирается замуж за человека по имени Шерман – тебя это не беспокоит, дорогуша? Он торговал машинами, до того как стал писателем.
– Этого не может быть, Джек. Он англичанин.
– Ну, он приехал из самого Данидена, штат Флорида, чтобы продавать трейлеры «Дрим Уивер». Тебя это не приводит в ужас?
Она закатывает глаза:
– Прекрати. Лучше выпей.
– Его книги, – бормочу я в свою водку, – дерьмо, их невозможно читать.
– А это кто? – Карла показывает сигаретой в угол: к Клио и Лореалю присоединился коренастый смуглый мужчина с длинными курчавыми волосами и усищами а-ля Панчо Вилья.
– А это, – говорю я, – сеньор Тито Неграпонте, еще один бывший «Блудливый Юнец». Он был на похоронах.
Клио с продюсером незаметно отодвигаются друг от друга и освобождают для Тито местечко на кожаном троне. Мужчины по старинке обмениваются рукопожатием, словно только что познакомились.
– На чем он играл в группе? – спрашивает Карла.
– На бас-гитаре.
– А с кем он сейчас? Он такой старый. Наверное, уже вышел в тираж.
– Ага, ему уже все пятьдесят два. И что поразительно, он передвигается без инвалидного кресла.
Я отвлекаюсь на двух костлявых длинноногих моделей в мини-юбках, которые зажигают на танцполе. Во рту у них детские соски, они машут фосфоресцирующими палочками для коктейлей и то и дело демонстрируют свои трусики бармену – а может, мне.
– Вот такая девчонка тебе и нужна, Джек. По-любому. – Карла тычет локтем в мои больные ребра. – Семнадцатилетние оторвы, они-то уж всколыхнут болото, в которое превратилась твоя жизнь.
– Это было под силу только твоей матери.
– Что?
Карла склоняется ближе. Диджей прибавил звук, чтобы поддержать отвязных плясуний.
– Я говорю, только твоя мать могла всколыхнуть мою жизнь. А теперь она спит с плохим писателем.
Карла беспомощно пожимает плечами.
– И выходит за этого недоумка в мой день рождения, – говорю я, допивая водку. – И это женщина, которая все помнит.
– Только не дни рождения, – вставляет Карла. – С этим у нее плохо, Джек. Можешь спросить моего отца. Эй, посмотри, кто собирается уходить.
Лореаль поднялся с дивана. Он посылает Клио воздушный поцелуй, машет рукой Тито и через танцпол, аккуратно огибая моделей, направляется к выходу.
– Пожелай мне удачи, – прошу я Карлу.
Она встает из-за стола, чтобы выпустить меня:
– Иди давай! Я присмотрю за вдовой и мексиканским дедулей.
Я чмокаю ее в щеку и кидаю на стол десятку за напитки, которую она тут же сует мне обратно в руку.
– Эй, у тебя же есть мой мобильный?
– Послушай, Карла, ты действительно с кем-то встречаешься? Мне неприятно оставлять тебя здесь одну.
Мои слова вызывают у нее бурное веселье.
– Не волнуйся, папочка. Со мной все будет в порядке. А теперь давай беги!
Я оказываюсь на парковке у пляжа как раз в тот момент, когда Лореаль садится на свой «харлей». Когда мой «мустанг» вливается в поток на шоссе A1А, жеребец Клио успевает отмахать пять кварталов.
С недавних пор законодательство штата Флорида позволяет мотоциклистам ездить без шлемов;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92