Да и эти пятеро даже не думали понижать голоса. Скорее напротив, всячески старались оказаться в центре внимания.
– Ну, ты, грязнорожий, чего проход перегородил приличным людям? Понаехали тут. Соскребай после них…
– А девочка-то ничего, умытая. Такой и мы не побрезгуем.
– Слышь, ты, чумазый, вали в сторону, пока дышишь…
Паренек с камерой выпрямился, глядя на обидчиков надменно и тревожно. Камеру он перехватил так, чтобы удобнее было бить. Жаль, что дорогущая игрушка весит гораздо меньше банального булыжника.
Девушка скользнула за его плечо, уцепившись за локоть, и потянула:
– Пойдем! Пойдем же…
Что паренек процедил сквозь зубы, не разобрать, но пятеро аборигенов вскинулись. Тот, что самый плечистый, выбросил руку, и камера едва не поменяла хозяина.
Законный владелец камеры потащил ее назад, но как раз в этот момент тип в грязной куртке, один из окруживших невезучую парочку, прихватил замешкавшуюся девушку за талию. Та вскрикнула. Ее кавалер, забыв о камере, резко развернулся. Если бы его глаза умели метать молнии, то нападавшим пришлось бы несладко. А так они лишь заухмылялись. Самый щуплый победно вскинул добытую камеру. Сработала вспышка, выпустив ослепительно сверкнувшую птицу.
Прохожие беспокойно скользили взглядами и быстро проходили мимо с каменными лицами. Изнутри антикварной лавки выглядывали посетители, перемещаясь вдоль витрины и не решаясь выйти. Будто рыбины в аквариуме.
А еще говорят, что у Белых в городах тишь да гладь. Оно и понятно, если делать вид, что ничего не происходит…
Я аккуратно отодвинул свою тарелку локтем. Сотворив пять черных звездочек, положил их на левую ладонь, прищурился, беря всех пятерых недоумков в прицел, и методично сщелкнул все звездочки каждому в лоб.
Реакция была мгновенной.
– Эй! – озадаченно воскликнул Плечистый. – А они-то где?
– …! – Грязный нецензурно выругался. От брани декоративные вьюнки над входом в лавку разом сморщились и опали. – Куда делись? Только что же тут стояли…
Его сосед тер глаза. Остальные принялись ошалело размахивать руками, словно пытаясь схватить воздух перед собой. Изрядно потускневшая, но все еще заметная птица-вспышка всполошенно отлетела вверх.
Парень и девочка мигом смекнули, что происходит, и не стали тратить время даром. Парень выхватил свою камеру у испуганно вякнувшего Щуплого и, увлекая подружку за руку, бросился наутек.
Я тоже не стал мешкать. Паутина сторожких заклинаний трепетала в воздухе. Они реагировали даже на мелкое колдовство. Сейчас сюда заявится кто-нибудь проверять, что вызвало беспокойство Сети. А объясняться мне не хотелось.
Пятеро возле антикварной лавки уже пришли в себя и переругивались друг с другом. Мои черные звездочки плясали у них перед носами. Если заклинание не снимут, оно продержится пару дней. И на пару дней город может быть спокоен – новых объектов для своей травли эти уроды не заметят, даже если те станут танцевать прямо перед ними. К сожалению, более сильное заклятие требует изменения личности и вмешательства в суть человека. А на это у меня права нет.
А есть ли у тебя право вообще так поступать? – мелькнуло смутное раздражение где-то на изнанке подсознания. Это же нечестно… Ты маг, они – нет. Слишком легко совершать благородные поступки, когда это тебе ничего не стоит, верно?
Подумаешь!..
Остаток времени я потратил на бесцельное шатание по городу и к точке рандеву явился в срок. Уже практически стемнело, а свет реклам, витрин и фонарей менял цвета до неузнаваемости. Кафе возле Галереи вольных художников напоминало стеклянный фонарь с прозрачными витражными узорами на стеклах, а люди, роившиеся возле него, словно насекомые, влетали внутрь, метались между стенками и вылетали обратно в выстуженные сумерки.
Леану я увидел первым. Она пришла на пару минут раньше и остановилась в дверях кафе, всматриваясь в лица. Желтое стекло спутало гамму ее одежды, но не узнать ее было невозможно.
Я ускорил шаг, однако все равно не успел. Обменявшись парой слов с подошедшим официантом, Леана развернулась и вышла наружу, зябко поеживаясь в своем не по погоде тонком свитере.
– Ленка!
Она обернулась резко, словно готовясь отразить нападение. И выражение ее лица в отсветах фонарей показалось мне напряженным и испуганным. Впрочем, оно тут же смягчилось.
– Трой…
– Извини, я опоздал.
– Нет, это я поторопилась. Часы у меня, как всегда, спешат…
В подтверждение ее слов, перекрывая гул машин и голосов, донесся мелодичный перелив боя курантов, расположенных на башне через дорогу. Мы слушали его, вглядываясь друг в друга. Выжидающе, осторожно, будто пробуя тонкий лед.
Прошло два года. Срок небольшой и одновременно бесконечный.
Она укоротила свои длинные волосы, шея обнажилась, и оттого казалось, что осанка ее стала более горделивой и уверенной. А может, уверенности ей прибавили события, случившиеся за это время, когда из девчонки с красками она превратилась в профессиональную и востребованную художницу.
– Я… я рада тебя снова видеть, – негромко произнесла Ленка. Ледок хрустнул и пошел трещинами. Плеснулась черная ледяная вода. Все еще ледяная.
Не все так просто.
– Лен…
– Погоди… – Она снова вздрогнула от холода. Тонкий свитерок и джинсы не грели. – Ты не против, если мы начнем официальную часть чуть позже? Минут через десять? Я не успела закончить одно срочное дело… Выскочила, чтобы тебя перехватить… – Она запнулась.
– Да, – с некоторым облегчением отозвался я. – Конечно.
– Это здесь же. В Галерее…
На дверях Галереи висело объявление: «Администрация приносит свои извинения, но в связи с подготовкой новой экспозиции Галерея временно закрыта. Ждем вас десятого числа».
Рыжеватая девушка возле входа надевала пальто. Глянула на меня с любопытством, едва заметно улыбнулась.
– Лен, тебя искал какой-то человек, – проговорила рыжая, набрасывая на шею полосатый шарф. – Я сказала, что ты будешь позже…
– Да, спасибо, – отозвалась Леана рассеянно.
– Он еще сказал…
– Саня, потом, – отмахнулась Леана, и рыжая Саня озадаченно вздернула брови и адресовала мне вопросительный взгляд.
В Галерее пахло деревом, скипидаром, красками и сандалом. Сверху доносился едва слышный разговор и смех, но Ленка повела меня в другую сторону. Через главный зал, освещенный лишь несколькими точечными источниками света. Почти все полотна на стенах накрывали чехлы, но даже по фрагментам я иногда угадывал давно знакомую «Летнюю рощу», или «Изумрудных стрекоз», или «Рыбу-ключ»… Старина «Зеленый грифон» презрительно щурился на стене напротив.
Привет, беззвучно сказал я ему. Грифон остался прежним. А Ленка изменилась. Но что в ней стало другим, кроме прически, мне еще предстояло узнать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
– Ну, ты, грязнорожий, чего проход перегородил приличным людям? Понаехали тут. Соскребай после них…
– А девочка-то ничего, умытая. Такой и мы не побрезгуем.
– Слышь, ты, чумазый, вали в сторону, пока дышишь…
Паренек с камерой выпрямился, глядя на обидчиков надменно и тревожно. Камеру он перехватил так, чтобы удобнее было бить. Жаль, что дорогущая игрушка весит гораздо меньше банального булыжника.
Девушка скользнула за его плечо, уцепившись за локоть, и потянула:
– Пойдем! Пойдем же…
Что паренек процедил сквозь зубы, не разобрать, но пятеро аборигенов вскинулись. Тот, что самый плечистый, выбросил руку, и камера едва не поменяла хозяина.
Законный владелец камеры потащил ее назад, но как раз в этот момент тип в грязной куртке, один из окруживших невезучую парочку, прихватил замешкавшуюся девушку за талию. Та вскрикнула. Ее кавалер, забыв о камере, резко развернулся. Если бы его глаза умели метать молнии, то нападавшим пришлось бы несладко. А так они лишь заухмылялись. Самый щуплый победно вскинул добытую камеру. Сработала вспышка, выпустив ослепительно сверкнувшую птицу.
Прохожие беспокойно скользили взглядами и быстро проходили мимо с каменными лицами. Изнутри антикварной лавки выглядывали посетители, перемещаясь вдоль витрины и не решаясь выйти. Будто рыбины в аквариуме.
А еще говорят, что у Белых в городах тишь да гладь. Оно и понятно, если делать вид, что ничего не происходит…
Я аккуратно отодвинул свою тарелку локтем. Сотворив пять черных звездочек, положил их на левую ладонь, прищурился, беря всех пятерых недоумков в прицел, и методично сщелкнул все звездочки каждому в лоб.
Реакция была мгновенной.
– Эй! – озадаченно воскликнул Плечистый. – А они-то где?
– …! – Грязный нецензурно выругался. От брани декоративные вьюнки над входом в лавку разом сморщились и опали. – Куда делись? Только что же тут стояли…
Его сосед тер глаза. Остальные принялись ошалело размахивать руками, словно пытаясь схватить воздух перед собой. Изрядно потускневшая, но все еще заметная птица-вспышка всполошенно отлетела вверх.
Парень и девочка мигом смекнули, что происходит, и не стали тратить время даром. Парень выхватил свою камеру у испуганно вякнувшего Щуплого и, увлекая подружку за руку, бросился наутек.
Я тоже не стал мешкать. Паутина сторожких заклинаний трепетала в воздухе. Они реагировали даже на мелкое колдовство. Сейчас сюда заявится кто-нибудь проверять, что вызвало беспокойство Сети. А объясняться мне не хотелось.
Пятеро возле антикварной лавки уже пришли в себя и переругивались друг с другом. Мои черные звездочки плясали у них перед носами. Если заклинание не снимут, оно продержится пару дней. И на пару дней город может быть спокоен – новых объектов для своей травли эти уроды не заметят, даже если те станут танцевать прямо перед ними. К сожалению, более сильное заклятие требует изменения личности и вмешательства в суть человека. А на это у меня права нет.
А есть ли у тебя право вообще так поступать? – мелькнуло смутное раздражение где-то на изнанке подсознания. Это же нечестно… Ты маг, они – нет. Слишком легко совершать благородные поступки, когда это тебе ничего не стоит, верно?
Подумаешь!..
Остаток времени я потратил на бесцельное шатание по городу и к точке рандеву явился в срок. Уже практически стемнело, а свет реклам, витрин и фонарей менял цвета до неузнаваемости. Кафе возле Галереи вольных художников напоминало стеклянный фонарь с прозрачными витражными узорами на стеклах, а люди, роившиеся возле него, словно насекомые, влетали внутрь, метались между стенками и вылетали обратно в выстуженные сумерки.
Леану я увидел первым. Она пришла на пару минут раньше и остановилась в дверях кафе, всматриваясь в лица. Желтое стекло спутало гамму ее одежды, но не узнать ее было невозможно.
Я ускорил шаг, однако все равно не успел. Обменявшись парой слов с подошедшим официантом, Леана развернулась и вышла наружу, зябко поеживаясь в своем не по погоде тонком свитере.
– Ленка!
Она обернулась резко, словно готовясь отразить нападение. И выражение ее лица в отсветах фонарей показалось мне напряженным и испуганным. Впрочем, оно тут же смягчилось.
– Трой…
– Извини, я опоздал.
– Нет, это я поторопилась. Часы у меня, как всегда, спешат…
В подтверждение ее слов, перекрывая гул машин и голосов, донесся мелодичный перелив боя курантов, расположенных на башне через дорогу. Мы слушали его, вглядываясь друг в друга. Выжидающе, осторожно, будто пробуя тонкий лед.
Прошло два года. Срок небольшой и одновременно бесконечный.
Она укоротила свои длинные волосы, шея обнажилась, и оттого казалось, что осанка ее стала более горделивой и уверенной. А может, уверенности ей прибавили события, случившиеся за это время, когда из девчонки с красками она превратилась в профессиональную и востребованную художницу.
– Я… я рада тебя снова видеть, – негромко произнесла Ленка. Ледок хрустнул и пошел трещинами. Плеснулась черная ледяная вода. Все еще ледяная.
Не все так просто.
– Лен…
– Погоди… – Она снова вздрогнула от холода. Тонкий свитерок и джинсы не грели. – Ты не против, если мы начнем официальную часть чуть позже? Минут через десять? Я не успела закончить одно срочное дело… Выскочила, чтобы тебя перехватить… – Она запнулась.
– Да, – с некоторым облегчением отозвался я. – Конечно.
– Это здесь же. В Галерее…
На дверях Галереи висело объявление: «Администрация приносит свои извинения, но в связи с подготовкой новой экспозиции Галерея временно закрыта. Ждем вас десятого числа».
Рыжеватая девушка возле входа надевала пальто. Глянула на меня с любопытством, едва заметно улыбнулась.
– Лен, тебя искал какой-то человек, – проговорила рыжая, набрасывая на шею полосатый шарф. – Я сказала, что ты будешь позже…
– Да, спасибо, – отозвалась Леана рассеянно.
– Он еще сказал…
– Саня, потом, – отмахнулась Леана, и рыжая Саня озадаченно вздернула брови и адресовала мне вопросительный взгляд.
В Галерее пахло деревом, скипидаром, красками и сандалом. Сверху доносился едва слышный разговор и смех, но Ленка повела меня в другую сторону. Через главный зал, освещенный лишь несколькими точечными источниками света. Почти все полотна на стенах накрывали чехлы, но даже по фрагментам я иногда угадывал давно знакомую «Летнюю рощу», или «Изумрудных стрекоз», или «Рыбу-ключ»… Старина «Зеленый грифон» презрительно щурился на стене напротив.
Привет, беззвучно сказал я ему. Грифон остался прежним. А Ленка изменилась. Но что в ней стало другим, кроме прически, мне еще предстояло узнать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156