Притом она находила свое волнение нелепым. «В чем дело? Что меня тревожит?..» Ее мучило дурное предчувствие. Какой вздор! Она пожала плечами. Победил трезвый ум, уживавшийся в ней с непокорными инстинктами. Аннета оделась и под руку с сыном отправилась к Соланж.
Суеверное предчувствие скоро оправдалось. В том, что наши предчувствия сбываются, нет никакого чуда. Ведь предчувствие – это предрасположение к чему-то, что мы боимся пережить. Следовательно, предупреждая нас о будущем переживании, инстинкт действует не как чародей, а скорее как искатель подземных родников, который по легкому сотрясению почвы узнает, что в этом месте подпочвенные воды прорывают земную кору.
На пороге гостиной предчувствие опять кольнуло Аннету. Но она только сдвинула брови и, войдя, сразу успокоилась. Еще раньше, чем Соланж представила ей Филиппа Виллара, она с первого взгляда решила, что он – неприятный человек. И почувствовала облегчение.
Филипп был далеко не красавец: мужчина небольшого роста, коренастый, с выпуклым лбом, нависшим над глазами стальной синевы, с сильно развитыми челюстями и остроконечной бородкой. Он хорошо владел собой, в его холодной учтивости было что-то властное. За столом он сидел рядом с Аннетой и, участвуя в общем разговоре, который поддерживала Соланж (по обыкновению перескакивая с одного предмета на другой), в промежутках беседовал со своей соседкой. Говорил он обо всем коротко, четко и решительно: никакой заминки ни в словах, ни в мыслях. Чем больше слушала его Аннета, тем больше росла в ней неприязнь к этому человеку. Отвечая ему, она старалась скрыть ее под маской холодного равнодушия. А он, казалось, не придавал большого значения тому, что она говорила, – вероятно, он судил о ней по глупым похвалам Соланж. Его манера держать себя граничила с невежливостью. Это никого не удивляло: все привыкли к его резкости. Но Аннету она раздражала. Делая вид, что не смотрит на Виллара, она искоса наблюдала за ним, изучала черту за чертой – и ни одна ей не нравилась.
Но общее впечатление не слагалось из отдельных наблюдений, и, окончив свой спокойный, хладнокровный осмотр, она вдруг ощутила прежнее беспокойство. Движение руки Филиппа, морщина на лбу… Да, она боялась этого человека! Она подумала: «Хоть бы он не смотрел на меня!»
Соланж заговорила об одном писателе, который, как она выразилась, «обладает даром вызывать слезы».
– Хорош дар! – заметил Филипп. – Слезы и в жизни теперь недорого стоят. А уж в искусстве нет ничего противнее слезливости!
Дамы шумно запротестовали. Г-жа Виллар сказала, что слезы – одно из утешений жизни, а Соланж – что это «алмазы, украшающие душу».
– Ну, а вы что же не возражаете? – спросил Филипп у Аннеты. – Тоже запасаетесь слезами от поставщиков?
– С меня своих довольно, я в чужих не нуждаюсь.
– Питаетесь, значит, из собственного запаса?
– А вы знаете средство избавить меня от них?
– Будьте жестки!
– Учусь! – ответила она.
Филипп искоса глянул на нее.
Разговор вокруг продолжался.
– Вот кого надо этому научить! – сказал Филипп Аннете, взглядом указывая на Марка, чье подвижное лицо простодушно выдавало чувства, которые возбуждала в нем соседка за столом, красивая г-жа Виллар.
– Боюсь, что он и так уж чересчур к этому склонен, – отозвалась Аннета.
– Тем лучше!
– Но не для тех, кто стоит у него на дороге.
– Пусть шагает через них!
– Вам легко говорить!
– А вы отойдите в сторонку, вот и все.
– Ну нет, это было бы противоестественно.
– Вовсе нет. Противоестественно как раз обратное – слишком сильно любить.
– Как? Своего ребенка?
– Кого бы то ни было, а своего ребенка в особенности.
– Но я ему нужна!
– Посмотрите на него! О вас ли он думает! Он готов отказаться от вас за одну крошку, которую моя жена позволит ему съесть из ее рук.
Лежавшие на скатерти пальцы Аннеты судорожно сжались… О, как она в эту минуту ненавидела Филиппа!.. Он смотрел на ее пальцы…
– Но я его создала и не могу отречься от него, – сказала она.
– Не вы его создали, – возразил Виллар. – Его создала природа. Вы были только ее орудием, и теперь она вас отбрасывает прочь.
– А я не дам себя оттеснить!
– Значит, война?
– Война! На этот раз он посмотрел ей прямо в лицо.
– Вы будете побеждены, – сказал он.
– Знаю. Так всегда бывает. Но все-таки мы еще поборемся!
Сквозь маску холодного безразличия ее глаза блестели веселым вызовом.
Но Виллар видел ее насквозь. Она себя выдала.
Филипп был сильный человек. Сильная воля была одним из основных свойств его одаренной натуры. Воля эта проявлялась в его работе врача, в его молниеносных диагнозах, она придавала уверенность его руке во время операций, а в личной жизни сказывалась во всех его поступках и решениях.
Привыкнув проникать взглядом в глубины человеческого тела, он сразу разгадал Аннету всю целиком, с ее страстями, гордостью, тревогами, с бурным ее темпераментом и стойкой душой. И Аннета почувствовала, что она поймана. Надвинув шлем и опустив забрало, она, кипя гневом, отгородилась ледяной броней от взглядов противника. По тому, как сжалось ее сердце, она знала теперь, что враг близко. Враг? Да, любовь!.. (Ох, как это опошленное слово далеко от той жестокой силы, которую оно обозначает!..) Заметив в Филиппе внезапно пробудившийся интерес к ней, Аннета противопоставила ему ироническую чопорность, плохо скрытую враждебность. Но это-то ее и выдало. Прямодушная и пылкая, она не умела притворяться. Даже враждебность выдавала ее с головой. Филипп понял все, он не делал больше попыток возобновить разговор: он узнал достаточно. И, с равнодушным видом рассказывая всем какой-то и смешной и горестный случай из своей практики, он украдкой измерял взглядом ту, которой ему предстояло овладеть.
Никто из присутствующих ничего не заметил. Супруги Мутон-Шевалье с сожалением констатировали, что Аннета и Филипп совсем не понравились друг другу: видно, очень уж разные натуры! Впрочем, знакомя Аннету с Вилларами, они рассчитывали больше на то, что она подружится с г-жой Виллар, так как «они просто созданы друг для друга». И с удовольствием отметили, что в этом они не ошиблись.
Ноэми Виллар была миниатюрная креолка, с телом нежным и золотистым, как у жареного голубя. Все в ней было прелестно: узкое лицо с глазами лани, изящным носиком и губами, вытянутыми в трубочку, как будто они хотели схватить что-то, откровенно обнаженные молодые округлые груди безупречной формы, нежные руки, тонкая талия, маленькая ножка, хрупкое сложение. Ноэми разыгрывала женщину-ребенка, иногда восторженную, иногда томную, легко переходящую от резвости и смеха к слезам и мило сюсюкающую. Она всем казалась существом слабым, впечатлительным, экспансивным и не особенно умным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308
Суеверное предчувствие скоро оправдалось. В том, что наши предчувствия сбываются, нет никакого чуда. Ведь предчувствие – это предрасположение к чему-то, что мы боимся пережить. Следовательно, предупреждая нас о будущем переживании, инстинкт действует не как чародей, а скорее как искатель подземных родников, который по легкому сотрясению почвы узнает, что в этом месте подпочвенные воды прорывают земную кору.
На пороге гостиной предчувствие опять кольнуло Аннету. Но она только сдвинула брови и, войдя, сразу успокоилась. Еще раньше, чем Соланж представила ей Филиппа Виллара, она с первого взгляда решила, что он – неприятный человек. И почувствовала облегчение.
Филипп был далеко не красавец: мужчина небольшого роста, коренастый, с выпуклым лбом, нависшим над глазами стальной синевы, с сильно развитыми челюстями и остроконечной бородкой. Он хорошо владел собой, в его холодной учтивости было что-то властное. За столом он сидел рядом с Аннетой и, участвуя в общем разговоре, который поддерживала Соланж (по обыкновению перескакивая с одного предмета на другой), в промежутках беседовал со своей соседкой. Говорил он обо всем коротко, четко и решительно: никакой заминки ни в словах, ни в мыслях. Чем больше слушала его Аннета, тем больше росла в ней неприязнь к этому человеку. Отвечая ему, она старалась скрыть ее под маской холодного равнодушия. А он, казалось, не придавал большого значения тому, что она говорила, – вероятно, он судил о ней по глупым похвалам Соланж. Его манера держать себя граничила с невежливостью. Это никого не удивляло: все привыкли к его резкости. Но Аннету она раздражала. Делая вид, что не смотрит на Виллара, она искоса наблюдала за ним, изучала черту за чертой – и ни одна ей не нравилась.
Но общее впечатление не слагалось из отдельных наблюдений, и, окончив свой спокойный, хладнокровный осмотр, она вдруг ощутила прежнее беспокойство. Движение руки Филиппа, морщина на лбу… Да, она боялась этого человека! Она подумала: «Хоть бы он не смотрел на меня!»
Соланж заговорила об одном писателе, который, как она выразилась, «обладает даром вызывать слезы».
– Хорош дар! – заметил Филипп. – Слезы и в жизни теперь недорого стоят. А уж в искусстве нет ничего противнее слезливости!
Дамы шумно запротестовали. Г-жа Виллар сказала, что слезы – одно из утешений жизни, а Соланж – что это «алмазы, украшающие душу».
– Ну, а вы что же не возражаете? – спросил Филипп у Аннеты. – Тоже запасаетесь слезами от поставщиков?
– С меня своих довольно, я в чужих не нуждаюсь.
– Питаетесь, значит, из собственного запаса?
– А вы знаете средство избавить меня от них?
– Будьте жестки!
– Учусь! – ответила она.
Филипп искоса глянул на нее.
Разговор вокруг продолжался.
– Вот кого надо этому научить! – сказал Филипп Аннете, взглядом указывая на Марка, чье подвижное лицо простодушно выдавало чувства, которые возбуждала в нем соседка за столом, красивая г-жа Виллар.
– Боюсь, что он и так уж чересчур к этому склонен, – отозвалась Аннета.
– Тем лучше!
– Но не для тех, кто стоит у него на дороге.
– Пусть шагает через них!
– Вам легко говорить!
– А вы отойдите в сторонку, вот и все.
– Ну нет, это было бы противоестественно.
– Вовсе нет. Противоестественно как раз обратное – слишком сильно любить.
– Как? Своего ребенка?
– Кого бы то ни было, а своего ребенка в особенности.
– Но я ему нужна!
– Посмотрите на него! О вас ли он думает! Он готов отказаться от вас за одну крошку, которую моя жена позволит ему съесть из ее рук.
Лежавшие на скатерти пальцы Аннеты судорожно сжались… О, как она в эту минуту ненавидела Филиппа!.. Он смотрел на ее пальцы…
– Но я его создала и не могу отречься от него, – сказала она.
– Не вы его создали, – возразил Виллар. – Его создала природа. Вы были только ее орудием, и теперь она вас отбрасывает прочь.
– А я не дам себя оттеснить!
– Значит, война?
– Война! На этот раз он посмотрел ей прямо в лицо.
– Вы будете побеждены, – сказал он.
– Знаю. Так всегда бывает. Но все-таки мы еще поборемся!
Сквозь маску холодного безразличия ее глаза блестели веселым вызовом.
Но Виллар видел ее насквозь. Она себя выдала.
Филипп был сильный человек. Сильная воля была одним из основных свойств его одаренной натуры. Воля эта проявлялась в его работе врача, в его молниеносных диагнозах, она придавала уверенность его руке во время операций, а в личной жизни сказывалась во всех его поступках и решениях.
Привыкнув проникать взглядом в глубины человеческого тела, он сразу разгадал Аннету всю целиком, с ее страстями, гордостью, тревогами, с бурным ее темпераментом и стойкой душой. И Аннета почувствовала, что она поймана. Надвинув шлем и опустив забрало, она, кипя гневом, отгородилась ледяной броней от взглядов противника. По тому, как сжалось ее сердце, она знала теперь, что враг близко. Враг? Да, любовь!.. (Ох, как это опошленное слово далеко от той жестокой силы, которую оно обозначает!..) Заметив в Филиппе внезапно пробудившийся интерес к ней, Аннета противопоставила ему ироническую чопорность, плохо скрытую враждебность. Но это-то ее и выдало. Прямодушная и пылкая, она не умела притворяться. Даже враждебность выдавала ее с головой. Филипп понял все, он не делал больше попыток возобновить разговор: он узнал достаточно. И, с равнодушным видом рассказывая всем какой-то и смешной и горестный случай из своей практики, он украдкой измерял взглядом ту, которой ему предстояло овладеть.
Никто из присутствующих ничего не заметил. Супруги Мутон-Шевалье с сожалением констатировали, что Аннета и Филипп совсем не понравились друг другу: видно, очень уж разные натуры! Впрочем, знакомя Аннету с Вилларами, они рассчитывали больше на то, что она подружится с г-жой Виллар, так как «они просто созданы друг для друга». И с удовольствием отметили, что в этом они не ошиблись.
Ноэми Виллар была миниатюрная креолка, с телом нежным и золотистым, как у жареного голубя. Все в ней было прелестно: узкое лицо с глазами лани, изящным носиком и губами, вытянутыми в трубочку, как будто они хотели схватить что-то, откровенно обнаженные молодые округлые груди безупречной формы, нежные руки, тонкая талия, маленькая ножка, хрупкое сложение. Ноэми разыгрывала женщину-ребенка, иногда восторженную, иногда томную, легко переходящую от резвости и смеха к слезам и мило сюсюкающую. Она всем казалась существом слабым, впечатлительным, экспансивным и не особенно умным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308