– Терпение, командир. Мы и так тут не сидим без дела.
– Скоро Бельгия. Если не успеем в ближайшие десять минут, придется придержать ее до пролива.
Механик и бортстрелок, время от времени надевая кислородные маски, уже минут сорок возились с перекошенным бомбосбрасывателем, на котором осталась последняя пятисоткилограммовка. Свист ледяного ветра в щелях неплотно закрытого бомболюка заглушал их отборную брань. Пальцы даже в перчатках стыли и болели от холода, а перекос никак не уменьшался. Наконец, под ударами кувалды и небольшого ломика что-то сдвинулось, лязгнуло, и ось держателя резко повернулась. Вроде порядок! Не сговариваясь, оба человека отползли в стороны и ухватились за трубы и кабели, тянувшиеся вдоль фюзеляжа.
– Командир! Говорит Джордах. По-моему, она встала на место. Командуй!
– Понял. Берегитесь!
Люк распахнулся, и бомба нырнула в черноту. Сразу вслед за этим створки плотно закрылись и оба человека, вздохнув с облегчением, повалились на пол.
– Порядок, командир! Она ушла. Не забудь, когда вернемся, надрать задницу лентяю Парксу. Второй ведь уже случай.
Цибелиус проснулся, когда ночь уже перевалила за половину, и долго не мог вспомнить, что произошло. Он лежал на спине с открытым ртом и, вероятно, храпел уже несколько часов. Во рту и глотке всё пересохло настолько, что окаменевший язык, когда он попытался им пошевелить, только шуршал по наждаку нёба. Цибелиус закрыл рот и попробовал сделать глотательное движение. Но слюна не выделялась. В проеме открытой двери он видел кухню, залитую серо-голубым светом. Вдруг он явственно услыхал шорох. «Кот!» – мелькнула мысль. Но тут же послышались шаги. Человеческие шаги! Цибелиуса сковал ужас. Он смотрел застывшим взглядом в проем двери и ждал.
И увидел. Ссутулившаяся фигура шла к нему из глубины кухни, от освещенного лунным светом окна. Только что ее там не было. «Кто ты, сволочь?» – хотел сказать оберштурмбаннфюрер, но его пересохший рот издал только легкий шепот и хрип. Фигура тем временем приближалась, Она уже вошла в дверь его комнаты. Цибелиус явственно видел, что вместо левой ступни у нее копыто, – поэтому она хромала. «Дьявол.» – подумал парализованный ужасом Цибелиус.
Фигура прошла до середины комнаты, и на нее упал слабый свет из окна от изголовья кровати. Ухватившись правой рукой за стоящий у стены шкаф, она стала переносить ногу над поломанным столиком. И тут Цибелиус явственно разглядел ортопедический ботинок. Его-то он и принял за копыто. Значит, это не дьявол. Это хуже дьявола!
– Ларсен, – прохрипел лагерфюрер, – Ларсен, где мои камни? Где наши с тобой камни?..
Лицо человека в полосатой лагерной куртке уже склонялось над ним. Оно было залито чем-то черным. Кровь. Высохшая, запекшаяся кровь с прилипшими кусочками щебня. Вместо левого глаза и огромного куска лобной доли над ним на лице была черная дыра.
– Ларсен, куда ты дел Седьмую кровь Дожа?!
Но склонившееся над ним лицо не было лицом ювелира Ларсена. Это была смерть.
Посты воздушного оповещения передавали друг другу от города к городу сведения о возвращавшейся армаде. Было ясно, что она отбомбилась и уходит в Британию, поэтому воздушная тревога нигде не объявлялась.
Отделившись от самолета, одинокая бомба, стремительно набирая скорость, понеслась вниз. Сначала ее корпус покачивался из стороны в сторону, затем полет стабилизировался и она, скользя по одной из ветвей квадратной параболы, развернулась носом в сторону земли. Скорость быстро нарастала, и стабилизатор загудел от уплотняющихся потоков разрезаемого им воздуха. Через полминуты эта одинокая посланница ночных небес уже пела во всю мощь свою лебединую песнь. Ветка параболы, вершина которой осталась на высоте шести километров, нижним концом слегка перемещалась по крышам оказавшегося внизу города. Она реагировала на легкие порывы ночного бриза, сносившие поющую бомбу немного назад, к востоку. Вот она заскользила по крытым красным железом скатам трехэтажного здания и замерла. Больше в ней не было необходимости. Пронзив крышу и все перекрытия, бомба взорвалась на первом этаже у самого основания дома, на который ей указала математическая кривая траекторий. По пути она прошла сквозь кровать с хрипящим в ночном кошмаре человеком с пересохшим ртом.
Утром команда спасателей обнаружила среди битого кирпича и обломков стропил черный китель с красной эсэсовской повязкой. Во внутреннем кармане оказались документы оберштурмбаннфюрера СС Иоахима Цибелиуса. О находке сообщили начальству и тут же получили приказ искать останки, которые могли бы принадлежать владельцу кителя и документов. Скоро в стороне на расстеленном одеяле, найденном тут же, лежали ноги в обрывках черных галифе и длинных офицерских сапогах. И голова. Голова была похожа на ту, что имелась на фотографиях в документах. Ее омыли из шланга и увидели в широко раскрытых глазах застывший ужас, смешанный со злобой.
В это время в конце улицы появилась фигура немолодой худощавой женщины. Увидев разрушения, она остановилась и всплеснула руками. Это была Барбара Хартенштейн, ездившая в соседний городок погостить к одной из своих подруг.
Известие о смерти Цибелиуса было неожиданным для сотрудников фленсбургской тайной полиции, однако не вызвало никаких иных чувств. Два дня в коридоре висел его портрет в траурной рамке, а уже на третий в кабинет начальника гестапо вошел новый хозяин – оберштурмбаннфюрер СС Эрнст Крайновски.
Человек плотного, если не сказать могучего телосложения, он грубыми чертами лица и шрамами на левой щеке и переносице напоминал своего тезку Эрнста Рема. Крайновски был из тех работников аппарата, которые, несмотря на отсутствие в петлицах дубовых листьев, зачастую получали прямые указания рейхсфюрера. Такие люди, как он или Эйхман, были доверенными лицами Гиммлера по определенному кругу узких вопросов. Решив плотно заняться таинственной флотилией, Гиммлер не хотел привлекать к этому щепетильному расследованию своего главного разведчика Шеленберга или руководителя внутренней СД Олендорфа. Здесь нужны люди помельче. Во-первых, они преданнее и, обретая высокое доверие, не ведут собственную игру. Во-вторых, ими в случае необходимости можно безболезненно пожертвовать. Эти люди не засвечены в кабинетах высших руководителей и неизвестны фюреру.
Именно поэтому в несколько портовых городов Северной Германии, где располагались основные базы ВМФ, и отправились такие доверенные лица. Они были ориентированы на особое внимание к службам Кригсмарине, где возможно новое вызревание мятежа или заговора. Исторический пример семнадцатого года еще не был забыт.
Оберштурмбаннфюрер СС Крайновски как раз относился к числу таких лиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139