Все в ней оборвалось, когда она поняла, что он на грани неистовства.
– Продолжай, – с поразительным спокойствием посоветовал он. – Ты говорила, что думала, что я – это Фрэнк, что тебе снился Фрэнк, но ты же не спала, когда мы любили друг друга? Ты отлично знала, с кем ищешь близости, кто обнимает тебя, ласкает тебя, дарит тебе наслаждение, – насмешливо напоминал он, – даже если сейчас ты твердишь, что хотела бы, чтобы на моем месте оказался мой брат.
– Я… я верила, что ты – это Фрэнк, – неизвестно кому и зачем упорно врала Шарон, загнанная в угол тем, что он не позволял ей спрятаться в свои спасительные фантазии. – Я хотела…
– …хотела меня, – моментально добавил Роберт. – А вот сейчас ты предпочитаешь обманывать себя. Ты можешь сколько угодно это делать, Шарон, но меня ты не проведешь. Это я…
– Я воображала Фрэнка! – в безумии сорвалась Шарон, не в силах больше его слушать.
Губы Роберта, побелев, задрожали, и ей стало по-настоящему страшно.
– Понимаю… Ты представляла, что я – это Фрэнк. Ты воображала, что я – это мой брат, верно, моя маленькая лживая девственница?
Он посмотрел на ее губы и ниже, как бы проникая в ее тело полным ненависти знающим взглядом, под которым ее кожа вспыхивала, словно ее жгло адское пламя.
– Но ведь ты больше не девственница, Шарон? – прорычал он и внезапно привлек ее к себе, схватив за плечи, прижав так крепко, что она почувствовала опаляющий жар его гнева. Она была потрясена, оказавшись вдруг в состоянии какой-то болезненной слабости.
Шарон боролась с тем, что вновь начинала нашептывать ее коварная плоть, но не могла не замечать этого мучительного желания. Тело отказывалось понимать, что она не может разрешить ему даже чувствовать, не то что показать открыто…
Она слышала едва сдерживаемое клокотание в голосе Роберта, видела, как полыхали его глаза, когда он наотмашь бросил ей.
– И я скажу тебе – неважно, как горячо ты будешь это отрицать, – это меня ты хотела прошлой ночью, Шарон, это меня ты молила обнять и ласкать тебя… Взять тебя и войти в твое тело…
– Нет, – резко возразила Шарон – нет, это неправда! Я думала, что это не ты… Я хотела Фрэнка, не тебя… – жалобно простонала она.
– Это вовсе не то, что ты шептала ночью, – грубо напомнил ей Роберт. – «Я хочу тебя, я хочу тебя»… – передразнил он ее. Она съежилась. Как точно уловил он ее тон, исполненный ненасытной страсти.
– Ты ведь знал, что я думала, что ты – это Фрэнк, – потерянно взялась за свое она. – Должен был знать. Ты ведь знаешь, как я его люблю. Ты должен был остановиться. Почему ты не остановился?
– Почему? Потому что я – мужчина, – жестко ответил он. – А когда женщина предлагает себя мужчине, приходит к нему, просит его, умоляет, ведет себя так, как ты вела себя ночью… – Роберт прервался, посмотрел на нее и процедил угрюмо: – Если ты ждешь извинений, Шарон, или что я начну защищаться, то, боюсь, зря. Я дал тебе то, о чем ты просила. То, что произошло между нами ночью, случилось потому…
– Потому что я считала, что на твоем месте был твой брат, – убежденно перебила его Шарон.
– Нет. Ты, может быть, и хотела, чтобы я оказался Фрэнком, тебе это было необходимо, но ты точно знала, что я не Фрэнк. Ты знала.
– Перестань, перестань… Я не хочу больше говорить об этом. Я просто хочу все забыть, – с досадой промолвила она.
– А ты думаешь, я не хочу? – грубо парировал Роберт. – Думаешь, мне приятно знать, что ты воспользовалась мной, вывалила на меня все свои тайные девичьи мечты, эти чертовы грезы только потому, что не смогла заполучить моего брата?
Шарон побелела от того, в каком тоне он говорил с ней. Роберт и раньше по любому поводу не скупился на колкости, мог разозлиться, вспылить, но он никогда не был так дерзко интимно откровенен с ней.
– Что, нечего сказать?
– Это… это не так было. Ты позволяешь себе, как если бы я… если бы это…
– Разве не так? Ты говоришь, что хотела бы все забыть. Что же, давай надеяться, что мы оба сможем позволить себе хотя бы это…
В голосе его слышалась угроза. Шарон подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Они были холодны, как Ледовитый океан, и так же безгранично жестоки.
– Что… что ты имеешь в виду? – нервно спросила она.
– Подумай головой, детка, – мрачно посоветовал ей Роберт, – Этой ночью, по твоему настоянию… мы занимались любовью. И конечно, ты не настолько наивна, чтобы забыть, что у нашей связи могут быть последствия?
– Последствия… – растерянно повторила Шарон, сообразив, что он имеет в виду. – Нет, – в ужасе возразила она. – Не может быть… Мы не могли…
– Могли, могли, – прервал ее Роберт, – и еще как могли, если мне память не изменяет.
А поскольку у меня до сих пор не было необходимости обращаться к врачу, я не сомневаюсь, что способностью успешно размножаться Бог меня не обидел. Мое потомство всегда не за горами. Всегда, в том числе и этой ночью.
– Перестань, прекрати, – молила Шарон, закрыв лицо руками и всхлипывая. – Ты просто хочешь напугать меня. Я не… ты не…
Роберт отрывисто засмеялся. Когда она снова взглянула на него, то была встречена пренебрежительной гримасой.
– Какая скромница… Ты даже не можешь выговорить это слово. Какая скромность, какая добродетель… и, Боже, как все это неуместно. Мне что, повторить то, что ты лопотала мне ночью? О чем умоляла меня? – Он был безжалостен. – Повторить? Как ты молила меня наполнить тебя…
– Нет, нет, – всхлипывала Шарон, – говорю тебе, это была ошибка.
– Ошибка? – Роберт укоризненно покачал головой. – Нет, мисс Дуглас, это не просто ошибка. Это – твоя ошибка, Шарон. Твоя ошибка!
Он отпустил ее так внезапно, что она пошатнулась. Казалось, пол уходит из-под ног. Но когда Роберт протянул руку, чтобы поддержать ее, она сердито отмахнулась. Шарон душили слезы. Ужасно хотелось забиться куда-нибудь в угол, так, чтобы никто ее не видел, и вволю выплакаться.
– Не знаю, как я могла поверить, что ты – это Фрэнк! – изнывая от слепого, бессильного бешенства, вскипела она. – Ты совсем не такой, как он. Фрэнк – добрый и нежный, он… он бы никогда…
– Что никогда? Никогда не возбудил бы тебя так, как я, никогда не заставил бы тебя так страстно желать его, никогда не дал бы тебе почувствовать, что значит по-настоящему быть женщиной? Это ты собираешься сказать мне, Шарон?
– Нет! – бросила она в негодовании.
– Нет, – вкрадчиво согласился Роберт. – Ты не способна быть честной даже перед собой. Ты предпочитаешь свои милые, уютные, сопливые девичьи грезы. Ну, попытайся посмотреть правде в глаза… Когда же до тебя дойдет, что если бы ты оказалась в постели с Фрэнком, то наутро проснулась бы девственницей только потому, что он не хочет тебя.
– А ты хотел? – с сомнением протянула Шарон, собираясь с силами, чтобы отвергнуть тягостную истину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Продолжай, – с поразительным спокойствием посоветовал он. – Ты говорила, что думала, что я – это Фрэнк, что тебе снился Фрэнк, но ты же не спала, когда мы любили друг друга? Ты отлично знала, с кем ищешь близости, кто обнимает тебя, ласкает тебя, дарит тебе наслаждение, – насмешливо напоминал он, – даже если сейчас ты твердишь, что хотела бы, чтобы на моем месте оказался мой брат.
– Я… я верила, что ты – это Фрэнк, – неизвестно кому и зачем упорно врала Шарон, загнанная в угол тем, что он не позволял ей спрятаться в свои спасительные фантазии. – Я хотела…
– …хотела меня, – моментально добавил Роберт. – А вот сейчас ты предпочитаешь обманывать себя. Ты можешь сколько угодно это делать, Шарон, но меня ты не проведешь. Это я…
– Я воображала Фрэнка! – в безумии сорвалась Шарон, не в силах больше его слушать.
Губы Роберта, побелев, задрожали, и ей стало по-настоящему страшно.
– Понимаю… Ты представляла, что я – это Фрэнк. Ты воображала, что я – это мой брат, верно, моя маленькая лживая девственница?
Он посмотрел на ее губы и ниже, как бы проникая в ее тело полным ненависти знающим взглядом, под которым ее кожа вспыхивала, словно ее жгло адское пламя.
– Но ведь ты больше не девственница, Шарон? – прорычал он и внезапно привлек ее к себе, схватив за плечи, прижав так крепко, что она почувствовала опаляющий жар его гнева. Она была потрясена, оказавшись вдруг в состоянии какой-то болезненной слабости.
Шарон боролась с тем, что вновь начинала нашептывать ее коварная плоть, но не могла не замечать этого мучительного желания. Тело отказывалось понимать, что она не может разрешить ему даже чувствовать, не то что показать открыто…
Она слышала едва сдерживаемое клокотание в голосе Роберта, видела, как полыхали его глаза, когда он наотмашь бросил ей.
– И я скажу тебе – неважно, как горячо ты будешь это отрицать, – это меня ты хотела прошлой ночью, Шарон, это меня ты молила обнять и ласкать тебя… Взять тебя и войти в твое тело…
– Нет, – резко возразила Шарон – нет, это неправда! Я думала, что это не ты… Я хотела Фрэнка, не тебя… – жалобно простонала она.
– Это вовсе не то, что ты шептала ночью, – грубо напомнил ей Роберт. – «Я хочу тебя, я хочу тебя»… – передразнил он ее. Она съежилась. Как точно уловил он ее тон, исполненный ненасытной страсти.
– Ты ведь знал, что я думала, что ты – это Фрэнк, – потерянно взялась за свое она. – Должен был знать. Ты ведь знаешь, как я его люблю. Ты должен был остановиться. Почему ты не остановился?
– Почему? Потому что я – мужчина, – жестко ответил он. – А когда женщина предлагает себя мужчине, приходит к нему, просит его, умоляет, ведет себя так, как ты вела себя ночью… – Роберт прервался, посмотрел на нее и процедил угрюмо: – Если ты ждешь извинений, Шарон, или что я начну защищаться, то, боюсь, зря. Я дал тебе то, о чем ты просила. То, что произошло между нами ночью, случилось потому…
– Потому что я считала, что на твоем месте был твой брат, – убежденно перебила его Шарон.
– Нет. Ты, может быть, и хотела, чтобы я оказался Фрэнком, тебе это было необходимо, но ты точно знала, что я не Фрэнк. Ты знала.
– Перестань, перестань… Я не хочу больше говорить об этом. Я просто хочу все забыть, – с досадой промолвила она.
– А ты думаешь, я не хочу? – грубо парировал Роберт. – Думаешь, мне приятно знать, что ты воспользовалась мной, вывалила на меня все свои тайные девичьи мечты, эти чертовы грезы только потому, что не смогла заполучить моего брата?
Шарон побелела от того, в каком тоне он говорил с ней. Роберт и раньше по любому поводу не скупился на колкости, мог разозлиться, вспылить, но он никогда не был так дерзко интимно откровенен с ней.
– Что, нечего сказать?
– Это… это не так было. Ты позволяешь себе, как если бы я… если бы это…
– Разве не так? Ты говоришь, что хотела бы все забыть. Что же, давай надеяться, что мы оба сможем позволить себе хотя бы это…
В голосе его слышалась угроза. Шарон подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Они были холодны, как Ледовитый океан, и так же безгранично жестоки.
– Что… что ты имеешь в виду? – нервно спросила она.
– Подумай головой, детка, – мрачно посоветовал ей Роберт, – Этой ночью, по твоему настоянию… мы занимались любовью. И конечно, ты не настолько наивна, чтобы забыть, что у нашей связи могут быть последствия?
– Последствия… – растерянно повторила Шарон, сообразив, что он имеет в виду. – Нет, – в ужасе возразила она. – Не может быть… Мы не могли…
– Могли, могли, – прервал ее Роберт, – и еще как могли, если мне память не изменяет.
А поскольку у меня до сих пор не было необходимости обращаться к врачу, я не сомневаюсь, что способностью успешно размножаться Бог меня не обидел. Мое потомство всегда не за горами. Всегда, в том числе и этой ночью.
– Перестань, прекрати, – молила Шарон, закрыв лицо руками и всхлипывая. – Ты просто хочешь напугать меня. Я не… ты не…
Роберт отрывисто засмеялся. Когда она снова взглянула на него, то была встречена пренебрежительной гримасой.
– Какая скромница… Ты даже не можешь выговорить это слово. Какая скромность, какая добродетель… и, Боже, как все это неуместно. Мне что, повторить то, что ты лопотала мне ночью? О чем умоляла меня? – Он был безжалостен. – Повторить? Как ты молила меня наполнить тебя…
– Нет, нет, – всхлипывала Шарон, – говорю тебе, это была ошибка.
– Ошибка? – Роберт укоризненно покачал головой. – Нет, мисс Дуглас, это не просто ошибка. Это – твоя ошибка, Шарон. Твоя ошибка!
Он отпустил ее так внезапно, что она пошатнулась. Казалось, пол уходит из-под ног. Но когда Роберт протянул руку, чтобы поддержать ее, она сердито отмахнулась. Шарон душили слезы. Ужасно хотелось забиться куда-нибудь в угол, так, чтобы никто ее не видел, и вволю выплакаться.
– Не знаю, как я могла поверить, что ты – это Фрэнк! – изнывая от слепого, бессильного бешенства, вскипела она. – Ты совсем не такой, как он. Фрэнк – добрый и нежный, он… он бы никогда…
– Что никогда? Никогда не возбудил бы тебя так, как я, никогда не заставил бы тебя так страстно желать его, никогда не дал бы тебе почувствовать, что значит по-настоящему быть женщиной? Это ты собираешься сказать мне, Шарон?
– Нет! – бросила она в негодовании.
– Нет, – вкрадчиво согласился Роберт. – Ты не способна быть честной даже перед собой. Ты предпочитаешь свои милые, уютные, сопливые девичьи грезы. Ну, попытайся посмотреть правде в глаза… Когда же до тебя дойдет, что если бы ты оказалась в постели с Фрэнком, то наутро проснулась бы девственницей только потому, что он не хочет тебя.
– А ты хотел? – с сомнением протянула Шарон, собираясь с силами, чтобы отвергнуть тягостную истину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40