всё более самоуверенной и высокомерной становится его манера держаться. В моём доме он уже не гость и не скромный фамулус, скорее теперь это я всего лишь прислужник чудесным способностям его, раб растущих претензий и требований наместника Зелёного Ангела, приживал, которого терпят только из милости…
А дабы я не питал никаких иллюзий относительно глубины моего позора, он, Келли, оплачивает теперь издержки на содержание моих гостей; оплачивает их же деньгами — прежде всего князя Ласки, располагающего сказочным богатством, — которые берёт за свои предсказания, освященные именем Ангела Западного окна. Таким образом, я и моя семья живём за счет подачек шарлатана! Да, да, шарлатана! Ибо для меня уже не секрет, что Келли на ночных собраниях не гнушается прибегать к обману и лжесвидетельству: измененным до неузнаваемости голосом он вещает лишь то, что в своем ненасытном тщеславии желают услышать вопрошающие его вельможные болваны и что льстит их безграничному честолюбию. В своей наглости он от меня и не скрывал, что шельмует, а когда я попробовал его окоротить, с циничной усмешкой осведомился, на какие средства милорд собирается кормить всю эту блистательную компанию, уж не на те ли несметные богатства, которые выручит за свое собственное спальное ложе, заложенное — хе, хе, каков каламбур! — старьевщику? Но больше, чем унизительное чувство причастности к блефу какого-то мелкого шулера, меня мучает вопрос: как Зелёный Ангел и призрачное дитя терпят, чтобы в их присутствии, на их глазах и от их имени совершалось столь гнусное надругательство над Провидением?! Ведь десятки раз они были живыми, видимыми и осязаемыми свидетелями этого кощунства!.. Все эти мысли, подобно опустошительному самуму, проносились в моей голове, и видел я, как разверзаются врата преисподней, готовые в любую минуту поглотить меня: разоблачение Келли будет означать мой конец, ибо никто не поверит, что я невинен и не связан с ним. Ведь даже в собственных глазах я уже таковым себя не считаю!..
А приглашения из Лондона становились всё более настойчивыми: восторженные похвалы, кои расточал в наш адрес поляк Ласки, распаляли любопытство королевы Елизаветы; теперь она уже требовала, чтобы я не таил посланцев высшего мира и распахнул перед ней дверь в небесные иерархии. Как быть? Отказ в данном случае чреват последствиями самыми непредсказуемыми, уверен, очень многие не дали бы и ломаного гроша за мою жизнь. Так что, пусть Келли и в её присутствии ломает комедию? Нет, это уж слишком! Здесь, Джон Ди, ты подошёл к своему пределу, дальше ходу нет! За этой чертой твои легкомысленные заблуждения и малодушные уступки становятся преступлением! Великое таинство Бафомета такого не прощает!
О, лучше бы мне никогда не записывать сны!.. Правы великие посвященные древности: для того, кто записывает или рассказывает свои сны, они превращаются в реальность!.. Вот и человек с отрезанными ушами, разве не облёкся он плотью после того, как приснился мне, а моё блудливое перо закрепило это событие на бумаге? И теперь, сбросив покровы сна, стоит предо мной в неприглядном образе моего компаньона Келли!.. Вновь и вновь всплывают в памяти моей Бартлет Грин и Маске, эти осквернители могил, кладбищенское воронье… Неужели епископ Дунстан, вместо того чтобы обрушить на их грешные головы громы и молнии, сделал этих святотатцев вершителями своей карающей воли?.. Жертва рокового стечения обстоятельств, я теперь, как каторжник, осужденный на пожизненное заключение, буду таскать на моих закованных в железа ногах эти проклятые шары, слоновая кость которых давно превратилась для меня в тяжкий свинец…
В скором времени из Лондона прибыл гонец с очередной эпистолой от королевы, в коей Её Величество в последний раз предлагала мне и Келли явиться ко двору и там, в почетном присутствии избранных вельмож, заклинать Зелёного Ангела… Как выяснилось потом, польского воеводу разбила подагра и на нас возлагалась важная государственная миссия: выпытать у Бессмертного действенное средство для больной ноги!
Увы, судя по всему, мои самые мрачные прогнозы оправдываются: путаница и хаос! заботы и осложнения! позор и крушение!..
Приказу королевы пришлось подчиниться и спешно отбыть в Лондон… При дворе нас ожидал пышный прием, но какой ценой оплатила душа моя всё это великолепие!..
Елизавета настояла, чтобы магическая церемония состоялась немедленно; никаких видимых глазом явлений не было, лишь устами впавшего в прострацию Келли вещали два духа, назвавшиеся Джубандалаком и Галбахом, которые заверили поляка, что он не только вскоре полностью излечится, но и станет турецким султаном. Елизавета с трудом сдерживала язвительный смех, и я видел, как мучительно долго томилась она, с нетерпеливой, мстительной жадностью ожидая, когда представится оказия затеять со мной прежнюю жестокую игру в кошки-мышки; но вот теперь душа её при виде того, как я, жалкий червь, пресмыкаюсь на дне позорной ямы унижения моего, преисполнилась неизъяснимым сатанинским наслаждением.
И что её только толкает на подобные забавы?.. Неисповедимое Провидение!.. Это ли не залог нашего грядущего мистического соития?! Это ли не обещание достойного завершения пути к Бафомету, увенчанному короной с вечно лучезарным кристаллом?!
Как бы то ни было, а испытание для моей гордости слишком суровое, короче, мне не оставалось ничего другого, как умолять моего старого приятеля Лестера посодействовать, дабы балагану сему был положен конец. В противном случае духи наверняка договорятся до того, что наобещают Ласки корону Британии, а там, глядишь, и всего мира. К счастью, вскоре представилась возможность отвлечь королеву… С глазу на глаз я убеждал её пересилить свое любопытство и до тех пор не вступать в контакт с духами Келли, пока я сам не удостоверюсь в их подлинности. Я объяснил ей, что она подвергает свою высочайшую особу нешуточной опасности — стать предметом зловредного коварства жадных до козней фантомов, ибо «тот» свет населен самыми различными существами, многим из которых не составляет особого труда подделаться под ангельский чин. Королева надолго задумалась, потом серьёзно спросила: неужели эти заклинания духов обещают мне больше, чем мои прежние планы, связанные с завоеванием Гренландии?
Я ответил твёрдым «да!» и, заметив её испытующий взгляд, продолжал:
— Что бы меня в жизни ни занимало, я всегда находился и нахожусь в плавании к Земле Обетованной; и когда нога моя ступит наконец на долгожданную сушу, первым моим приказом будет водрузить орифламму моей последней любви, и я восприветствую мой Ангелланд не менее почтительно, чем Вильгельм Завоеватель Англию, когда, сойдя с корабля, он рухнул на землю и припал к ней, как муж припадает после долгой разлуки к любимой жене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
А дабы я не питал никаких иллюзий относительно глубины моего позора, он, Келли, оплачивает теперь издержки на содержание моих гостей; оплачивает их же деньгами — прежде всего князя Ласки, располагающего сказочным богатством, — которые берёт за свои предсказания, освященные именем Ангела Западного окна. Таким образом, я и моя семья живём за счет подачек шарлатана! Да, да, шарлатана! Ибо для меня уже не секрет, что Келли на ночных собраниях не гнушается прибегать к обману и лжесвидетельству: измененным до неузнаваемости голосом он вещает лишь то, что в своем ненасытном тщеславии желают услышать вопрошающие его вельможные болваны и что льстит их безграничному честолюбию. В своей наглости он от меня и не скрывал, что шельмует, а когда я попробовал его окоротить, с циничной усмешкой осведомился, на какие средства милорд собирается кормить всю эту блистательную компанию, уж не на те ли несметные богатства, которые выручит за свое собственное спальное ложе, заложенное — хе, хе, каков каламбур! — старьевщику? Но больше, чем унизительное чувство причастности к блефу какого-то мелкого шулера, меня мучает вопрос: как Зелёный Ангел и призрачное дитя терпят, чтобы в их присутствии, на их глазах и от их имени совершалось столь гнусное надругательство над Провидением?! Ведь десятки раз они были живыми, видимыми и осязаемыми свидетелями этого кощунства!.. Все эти мысли, подобно опустошительному самуму, проносились в моей голове, и видел я, как разверзаются врата преисподней, готовые в любую минуту поглотить меня: разоблачение Келли будет означать мой конец, ибо никто не поверит, что я невинен и не связан с ним. Ведь даже в собственных глазах я уже таковым себя не считаю!..
А приглашения из Лондона становились всё более настойчивыми: восторженные похвалы, кои расточал в наш адрес поляк Ласки, распаляли любопытство королевы Елизаветы; теперь она уже требовала, чтобы я не таил посланцев высшего мира и распахнул перед ней дверь в небесные иерархии. Как быть? Отказ в данном случае чреват последствиями самыми непредсказуемыми, уверен, очень многие не дали бы и ломаного гроша за мою жизнь. Так что, пусть Келли и в её присутствии ломает комедию? Нет, это уж слишком! Здесь, Джон Ди, ты подошёл к своему пределу, дальше ходу нет! За этой чертой твои легкомысленные заблуждения и малодушные уступки становятся преступлением! Великое таинство Бафомета такого не прощает!
О, лучше бы мне никогда не записывать сны!.. Правы великие посвященные древности: для того, кто записывает или рассказывает свои сны, они превращаются в реальность!.. Вот и человек с отрезанными ушами, разве не облёкся он плотью после того, как приснился мне, а моё блудливое перо закрепило это событие на бумаге? И теперь, сбросив покровы сна, стоит предо мной в неприглядном образе моего компаньона Келли!.. Вновь и вновь всплывают в памяти моей Бартлет Грин и Маске, эти осквернители могил, кладбищенское воронье… Неужели епископ Дунстан, вместо того чтобы обрушить на их грешные головы громы и молнии, сделал этих святотатцев вершителями своей карающей воли?.. Жертва рокового стечения обстоятельств, я теперь, как каторжник, осужденный на пожизненное заключение, буду таскать на моих закованных в железа ногах эти проклятые шары, слоновая кость которых давно превратилась для меня в тяжкий свинец…
В скором времени из Лондона прибыл гонец с очередной эпистолой от королевы, в коей Её Величество в последний раз предлагала мне и Келли явиться ко двору и там, в почетном присутствии избранных вельмож, заклинать Зелёного Ангела… Как выяснилось потом, польского воеводу разбила подагра и на нас возлагалась важная государственная миссия: выпытать у Бессмертного действенное средство для больной ноги!
Увы, судя по всему, мои самые мрачные прогнозы оправдываются: путаница и хаос! заботы и осложнения! позор и крушение!..
Приказу королевы пришлось подчиниться и спешно отбыть в Лондон… При дворе нас ожидал пышный прием, но какой ценой оплатила душа моя всё это великолепие!..
Елизавета настояла, чтобы магическая церемония состоялась немедленно; никаких видимых глазом явлений не было, лишь устами впавшего в прострацию Келли вещали два духа, назвавшиеся Джубандалаком и Галбахом, которые заверили поляка, что он не только вскоре полностью излечится, но и станет турецким султаном. Елизавета с трудом сдерживала язвительный смех, и я видел, как мучительно долго томилась она, с нетерпеливой, мстительной жадностью ожидая, когда представится оказия затеять со мной прежнюю жестокую игру в кошки-мышки; но вот теперь душа её при виде того, как я, жалкий червь, пресмыкаюсь на дне позорной ямы унижения моего, преисполнилась неизъяснимым сатанинским наслаждением.
И что её только толкает на подобные забавы?.. Неисповедимое Провидение!.. Это ли не залог нашего грядущего мистического соития?! Это ли не обещание достойного завершения пути к Бафомету, увенчанному короной с вечно лучезарным кристаллом?!
Как бы то ни было, а испытание для моей гордости слишком суровое, короче, мне не оставалось ничего другого, как умолять моего старого приятеля Лестера посодействовать, дабы балагану сему был положен конец. В противном случае духи наверняка договорятся до того, что наобещают Ласки корону Британии, а там, глядишь, и всего мира. К счастью, вскоре представилась возможность отвлечь королеву… С глазу на глаз я убеждал её пересилить свое любопытство и до тех пор не вступать в контакт с духами Келли, пока я сам не удостоверюсь в их подлинности. Я объяснил ей, что она подвергает свою высочайшую особу нешуточной опасности — стать предметом зловредного коварства жадных до козней фантомов, ибо «тот» свет населен самыми различными существами, многим из которых не составляет особого труда подделаться под ангельский чин. Королева надолго задумалась, потом серьёзно спросила: неужели эти заклинания духов обещают мне больше, чем мои прежние планы, связанные с завоеванием Гренландии?
Я ответил твёрдым «да!» и, заметив её испытующий взгляд, продолжал:
— Что бы меня в жизни ни занимало, я всегда находился и нахожусь в плавании к Земле Обетованной; и когда нога моя ступит наконец на долгожданную сушу, первым моим приказом будет водрузить орифламму моей последней любви, и я восприветствую мой Ангелланд не менее почтительно, чем Вильгельм Завоеватель Англию, когда, сойдя с корабля, он рухнул на землю и припал к ней, как муж припадает после долгой разлуки к любимой жене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152