– Мое самое любимое место на Акоре.
– И мое тоже. Я приятно удивлен, когда узнал, что туда могут ходить простые люди и читать все, что им захочется. Я открыл для себя целый мир.
– А в шотландском Абердине нет библиотек?
– Есть парочка маленьких, но только для богатых. Мне еще повезло, что в детстве я научился читать.
– Я не представляю себе жизнь без книг, – призналась Персефона.
– Сейчас я читаю Платона. Знаете такого?
– Немного. Некоторые его высказывания кажутся вполне разумными, а некоторые – просто глупыми.
– Совершенно с вами согласен. Он труден для понимания, но в его работах рассыпаны крупицы мудрости.
Они принялись обсуждать другие книги, прочитанные ими обоими, и самозабвенно болтали, до тех пор пока на скамью, где они сидели, не упала чья-то тень. Персефона подняла глаза и увидела Гейвина.
Но не того Гейвина, которого она знала. Не того, который стоял с каменным лицом, когда всего в нескольких дюймах от него пролетала стрела, выпущенная Персефоной. Не того, который спокойно выслушивал ее грубости, хвалил ее стряпню и чуть не довел ее до исступления своим поцелуем.
Он подошел к ним так быстро и уверенно, как будто хотел пройти сквозь Лайама Кемпбелла. Теперь, когда оба мужчины оказались рядом, Персефона заметила, как они похожи.
– Отойдите от нее, – прорычал принц Атрейдис. Шотландец быстро встал, но не отошел от своей собеседницы. Его брови сошлись на переносице.
– Я вас узнал. Вы член семьи Атрейдисов.
– Я Гейвин Атрейдис. Делайте, что я сказал.
– Почему я должен вам подчиняться? Потому что вы вместе с вашими родственниками управляете страной?
– Мы ею не управляем, мистер…
– Кемпбелл. Лайам Кемпбелл. А мне кажется, что вы считаете себя главными.
– Ты ошибаешься, шотландец. Кроме того, ты задержал женщину, которая шла ко мне, и заставил меня ее искать.
Лайам быстро взглянул на Персефону и опять сосредоточил свое внимание на человеке, который бросил ему вызов.
– Если она твоя жена, я принесу тебе свои извинения.
– Она мне не жена.
– Может быть, невеста?
– Нет.
– Значит, у нас с тобой честная игра, – усмехнулся Кемпбелл.
Наблюдая за ссорой двух мужчин, Персефона испытывала странное волнение. Однако их препирательства явно затянулись.
– Никаких игр не будет, мистер Кемпбелл, – отрезала она, отходя от скамьи, и добавила, оглянувшись через плечо: – Вы можете ссориться сколько хотите, а мне надо работать.
Привыкшая к строжайшей самодисциплине, она заставила себя идти вперед, больше не оборачиваясь. Однако до нее долетели мужские голоса:
– Я разберусь с тобой позже, Атрейдис.
– Когда тебе будет угодно, шотландец.
– Вы устроили глупый спектакль, – заявила Персефона, когда Гейвин ее догнал. – Когда бодаются два барана – забавно, но взрослые мужчины…
Она искоса взглянула на него и обнаружила, что он совсем не выглядит сердитым. Напротив, всем своим видом он выражал полнейшее самодовольство.
– Ты слишком невинна, – бросил Гейвин.
Она хотела возразить, но передумала. После вчерашнего поцелуя он прекрасно знал, насколько она невинна. В отличие от обученных акоранских женщин она не умела угождать мужчинам.
– Я сама могу себя защитить, принц Атрейдис, и не нуждаюсь ни в чьей помощи.
– Я видел на Дейматосе, как хорошо ты себя защищаешь. Мне понадобилось всего две минуты, чтобы тебя разоружить… – Он открыл двойные двери библиотеки и отошел в сторону, уступая ей дорогу. – И ты ничего не могла со мной поделать.
Правда задела Персефону. В ее голосе появилось раздражение.
– Кажется, ты утверждал, что мужчина не может обидеть женщину.
– Акоранский мужчина. А Кемпбелл не акоранец. Возможно, когда-нибудь он им станет, и его дети, если он проживет достаточно долго и успеет их завести, – в тоне Гейвина чувствовалось сомнение, – тоже будут акоранцами. Но он воспитывался на других законах. Советую тебе это запомнить.
– Спасибо за совет, но меня совершенно не интересует Лайам Кемпбелл… – она многозначительно посмотрела на Гейвина, – равно как и все другие мужчины, А теперь, если мы уладили данный вопрос, мне бы хотелось начать поиск старинных записей топографической съемки, на которые ссылается Амаренсис.
Они вошли в огромную комнату. На высоком потолке красовались яркие фрески, изображавшие сценки из акоранской жизни. Из широких окон, расположенных над балконом, струился свет. Вдоль стен тянулись полки с книгами и шкафы со свитками. У длинных полированных столов стояли удобные кресла, на столах – чернильницы и лампы. Здесь работало несколько дюжин ученых. Библиотекари сновали взад-вперед, поднося им материалы.
Персефона уверенным шагом направилась к двери между высокими книжными шкафами. За дверью каменная винтовая лестница вела на нижние, подземные этажи библиотеки.
– Я вижу, ты неплохо здесь ориентируешься, – заметил Гейвин, когда они вступили в большое помещение, заполненное бесконечными рядами полок.
– Я бы не стала так часто приезжать на Илиус, если бы не библиотека.
– Говорят, что моя кузина Клио здесь спит.
– Правда?
– Она изучает историю нашего рода.
– У нее рыжие волосы?
– Да. Она унаследовала цвет волос от своей мамы.
– Жены ванакса, леди Брайанны. Я несколько раз видела здесь твою кузину, и однажды мне показалось, что она спит.
– Мои дядя и тетя раньше беспокоились, а потом махнули на нее рукой.
Он так запросто говорил о правителе Акоры и его супруге, как будто они обычные люди. Персефоне представилась возможность немного узнать о жизни тех, кого она всегда считала избранными, почти легендарными.
Она попыталась представить, что значит иметь двух любящих родителей, которые желают своей дочери счастья.
– Твоей кузине очень повезло.
– Верно. Кстати, она отлично знает библиотеку. К сожалению, в данный момент ее нет на Акоре, иначе я попросил бы ее помочь нам в наших поисках.
– Я тоже немного знакома с этим заведением, – уведомила Персефона, – но есть человек, который знает гораздо больше меня. Может быть, мы его найдем.
– Кого? – спросил Гейвин, когда они пошли мимо рядов книг, рукописей и свитков, в которых хранились знания, накопленные акоранцами за тысячелетия.
Отрезанная от всего мира, Акора никогда не переживала трудные времена, периоды бедствий и разрушений. Она тщательно оберегала свою независимость и свой самобытный образ жизни.
Путь принцу и Персефоне освещали каменные лампы, укрепленные в настенных железных кронштейнах.
– Одного моего друга. Он должен находиться здесь. Они отмахали добрые четверть мили, лавируя между стеллажами, и очутились в небольшой нише, обставленной, как рабочий кабинет. За столом сидел древний старик с длинными седыми волосами и такой же длинной седой бородой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62