Попытки других обуздать его
нрав только злили малыша; собственные же усилия сдер-
жать себя приводили к нестерпимому напряжению. Мы
могли бы назвать это его конституциональной интоле-
рантноспаю, причем <конституциональной> лишь в том
смысле, что мы не способны найти ее источник в чем-то
более раннем: мальчик всеща вел себя именно так. Хотя
я должен добавить, что он никоща долго не сердился и
был нежным, любящим сыном, неудержимым в выраже-
нии любви тоже. То есть, Сэм обладал чертами характе-
ра, которые помогли ему усвоить роль добродушного озор-
ника. Но накануне приезда бабушки что-то лишило его
веселого расположения духа. Как теперь выяснилось, он
сильно, до крови, ударил ребенка и ему грозил остра-
кизм. Сэм, полный энергии экстраверт, был вынужден
сидеть дома с бабушкой, которую еще и не позволяли
дразнить.
Была ли агрессивность Сэма частью эпилептической
конституции? Я не знаю. Его энергия была лишена ка-
ких-либо признаков лихорадочности или болезненного
беспокойства. Правда, его первые три больших припадка
имели связь с идеей смерти, а два более поздних - с
отъездом первого и второго лечащих врачей. Верно и то,
что гораздо более частые мелкие припадки (с такими ти-
пичными составляющими, как остановившийся взгляд, зат-
руднение глотания и кратковременная потеря сознания),
после которых он обычно приходил в себя, тревожно
спрашивая <Что случилось?>, много раз происходили сразу
за его неожиданными агрессивными действиями или сло-
вами. Сэм мог бросить камень в незнакомого человека,
либо сказать: <Бог - вонючка>, <Весь мир забит вонюч-
ками> или (матери) <Ты - мачеха>. Были ли это вспыш-
ки примитивной агрессии, вину за которые ему приходи-
лось затем искупать в припадке? Или это были отчаян-
ные попытки разрядить насильственным действием пред-
чувствие надвигающегося припадка?
Все рассказанное выше - мои впечатления, кото-
рые сложились от знакомства с медицинской историей
болезни Сэма и бесед с его матерью в то время, когда я
непосредственно занялся лечением мальчика спустя два
года после начала заболевания. Скоро я стал свидетелем
одного из его малых припадков. Мы играли в домино, и
чтобы определить порог терпимости моего пациента, я
непрерывно выигрывал у него, что было отнюдь не легко.
Сэм сильно побледнел и как-то сник. Внезапно он встал,
схватил резиновую куклу и сильно ударил ею меня по
лицу. Его взгляд бессмысленно застыл, он начал давить-
ся, как будто его рвало, и на мгновение потерял созна-
ние. Придя в себя, Сэм хрипло, но настойчиво произнес:
<Продолжим> - и собрал кости домино, разлетевшиеся
по сторонам. Детям свойственно выражать в простран-
ственных конфи1урациях то, что они не могут или не
осмеливаются сказать. Когда Сэм поспешно приводил в
порядок свой набор костей домино, он построил удли-
ненную прямоугольную конфигурацию - миниатюрную
копию больших ящиков, которые ему так нравилось со-
оружать до этого в детском саду. Все кости домино были
обращены лицевой стороной внутрь. Теперь уже полнос-
тью придя в себя, он обнаружил, что построил, и едва
заметно улыбнулся.
Я почувствовал, что мальчик готов услышать то, о
чем, как мне казалось, я догадался, и сказал:
<Если бы ты захотел видеть точки на своих костях
57
Эрик Г. Эриксон. Детство и общество
Часть первая
домино, тебе пришлось бы находиться внутри того ма-
ленького ящика, как покойнику в гробу>.
<Да>, - прошептал он. <А это значит, что ты бо-
ишься, как бы тебе не пришлось умереть, поскольку ты
ударил меня>.
<А я должен умереть?> - спросил он, затаив дыхание.
<Конечно, нет. Но когда выносили гроб с твоей ба-
бушкой, ты видно подумал, что она умерла из-за тебя и,
поэтому, должен умереть сам. Вот почему ты строил эти
большие ящики в детском саду, да и этот маленький се-
годня. И всякий раз, K0iw с тобой случался припадок,
ты, должно быть, думал, что приходит смерть>.
<Да>, - согласился Сэм немного растерянно, по-
скольку никогаа раньше не признавался мне, что видел
гроб бабушки и знал о ее смерти.
Кто-то, возможно, подумает, что теперь мы распола-
гаем объяснением существа болезни мальчика. Между тем,
работая параллельно с матерью Сэма, я узнал и о ее роли
БЭТОЙ истории, составившей существенную часть полно-
го объяснения болезни. Ибо каким бы труднопостижи-
мым <психическим стимулом> жизнь ни <наградила> ма-
ленького ребенка, такой стимул, без сомнения, иденти-
чен главному невротическому конфликту его матери. Дей-
ствительно, мать нашего пациента вспомнила (на фоне
сильного эмоционального сопротивления) один случай,
когда в разгар лихорадочных приготовлений к приезду
свекрови, Сэм бросил ей в лицо куклу. Сделал ли он это
<умышленно> или нет, но прицелился точно; в результа-
те у мамы стал шататься один из передних зубов. Пере-
дний зуб - драгоценное имущество во многих отноше-
ниях. И мать ударила Сэма, с большей яростью и силой,
чем когда-либо раньше это делала. Она не взыскивала
зуб за зуб, но обнаружила такую ярость, о возможности
которой с ее стороны они оба - мать. и сын - не могли
предположить.
Или мальчик еще раньше знал, на что способна мать?
Это - решающий вопрос. Ибо и так низкая, вследствие
агрессивности, толерантность этого ребенка была, я по-
лагаю, еще больше снижена суммарным дополнительным
значением насилия в его семье. Над и вне индивидуаль-
ного конфликта, вся среда этих детей прежних беженцев
от погромов и из гетто пропитана проблемой особой судь-
бы еврея перед лицом гнева и насилия. Все началось столь
знаменательно, с Бога - могущественного, гневного, мсти-
тельного, но и ужасно беспокойного, который завещал
эти свои качества всем последующим патриархам от
Моисея до дедушки и бабушки Сэма. И все закончилось.
не имеющей даже шипов или колючек беспомощностью
избранного, но рассеянного повсюду еврейского народа,
перед окружающим миром всегда готовых к насилию
<язычников>. Эта семья бросила вызов еврейской судьбе,
изолировав себя в <языческом> городе; о ее члены не-
сли свою судьбу с собой, как внутреннюю реальность,
среди неевреев, которые, впрочем, не отказывали .им в
новой, хотя и несколько шаткой безопасности.
Здесь важно добавить, что наш пациент оказался
втянутым в этот конфликт родителей с их предками и
соседями в худший из возможных для него периодов вре-
мени, ибо проходил в своем развитии стадию, характери-
зуемую возрастной интолерантиостью к ограничениям. Я
говорю о том быстром приросте локомоторной энергии,
пытливости ума и детской жестокости садистского свой-
ства, который обычно наблюдается в возрасте 3-4 лет,
проявляясь сообразно различиям в обычаях и темпера-
ментах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
нрав только злили малыша; собственные же усилия сдер-
жать себя приводили к нестерпимому напряжению. Мы
могли бы назвать это его конституциональной интоле-
рантноспаю, причем <конституциональной> лишь в том
смысле, что мы не способны найти ее источник в чем-то
более раннем: мальчик всеща вел себя именно так. Хотя
я должен добавить, что он никоща долго не сердился и
был нежным, любящим сыном, неудержимым в выраже-
нии любви тоже. То есть, Сэм обладал чертами характе-
ра, которые помогли ему усвоить роль добродушного озор-
ника. Но накануне приезда бабушки что-то лишило его
веселого расположения духа. Как теперь выяснилось, он
сильно, до крови, ударил ребенка и ему грозил остра-
кизм. Сэм, полный энергии экстраверт, был вынужден
сидеть дома с бабушкой, которую еще и не позволяли
дразнить.
Была ли агрессивность Сэма частью эпилептической
конституции? Я не знаю. Его энергия была лишена ка-
ких-либо признаков лихорадочности или болезненного
беспокойства. Правда, его первые три больших припадка
имели связь с идеей смерти, а два более поздних - с
отъездом первого и второго лечащих врачей. Верно и то,
что гораздо более частые мелкие припадки (с такими ти-
пичными составляющими, как остановившийся взгляд, зат-
руднение глотания и кратковременная потеря сознания),
после которых он обычно приходил в себя, тревожно
спрашивая <Что случилось?>, много раз происходили сразу
за его неожиданными агрессивными действиями или сло-
вами. Сэм мог бросить камень в незнакомого человека,
либо сказать: <Бог - вонючка>, <Весь мир забит вонюч-
ками> или (матери) <Ты - мачеха>. Были ли это вспыш-
ки примитивной агрессии, вину за которые ему приходи-
лось затем искупать в припадке? Или это были отчаян-
ные попытки разрядить насильственным действием пред-
чувствие надвигающегося припадка?
Все рассказанное выше - мои впечатления, кото-
рые сложились от знакомства с медицинской историей
болезни Сэма и бесед с его матерью в то время, когда я
непосредственно занялся лечением мальчика спустя два
года после начала заболевания. Скоро я стал свидетелем
одного из его малых припадков. Мы играли в домино, и
чтобы определить порог терпимости моего пациента, я
непрерывно выигрывал у него, что было отнюдь не легко.
Сэм сильно побледнел и как-то сник. Внезапно он встал,
схватил резиновую куклу и сильно ударил ею меня по
лицу. Его взгляд бессмысленно застыл, он начал давить-
ся, как будто его рвало, и на мгновение потерял созна-
ние. Придя в себя, Сэм хрипло, но настойчиво произнес:
<Продолжим> - и собрал кости домино, разлетевшиеся
по сторонам. Детям свойственно выражать в простран-
ственных конфи1урациях то, что они не могут или не
осмеливаются сказать. Когда Сэм поспешно приводил в
порядок свой набор костей домино, он построил удли-
ненную прямоугольную конфигурацию - миниатюрную
копию больших ящиков, которые ему так нравилось со-
оружать до этого в детском саду. Все кости домино были
обращены лицевой стороной внутрь. Теперь уже полнос-
тью придя в себя, он обнаружил, что построил, и едва
заметно улыбнулся.
Я почувствовал, что мальчик готов услышать то, о
чем, как мне казалось, я догадался, и сказал:
<Если бы ты захотел видеть точки на своих костях
57
Эрик Г. Эриксон. Детство и общество
Часть первая
домино, тебе пришлось бы находиться внутри того ма-
ленького ящика, как покойнику в гробу>.
<Да>, - прошептал он. <А это значит, что ты бо-
ишься, как бы тебе не пришлось умереть, поскольку ты
ударил меня>.
<А я должен умереть?> - спросил он, затаив дыхание.
<Конечно, нет. Но когда выносили гроб с твоей ба-
бушкой, ты видно подумал, что она умерла из-за тебя и,
поэтому, должен умереть сам. Вот почему ты строил эти
большие ящики в детском саду, да и этот маленький се-
годня. И всякий раз, K0iw с тобой случался припадок,
ты, должно быть, думал, что приходит смерть>.
<Да>, - согласился Сэм немного растерянно, по-
скольку никогаа раньше не признавался мне, что видел
гроб бабушки и знал о ее смерти.
Кто-то, возможно, подумает, что теперь мы распола-
гаем объяснением существа болезни мальчика. Между тем,
работая параллельно с матерью Сэма, я узнал и о ее роли
БЭТОЙ истории, составившей существенную часть полно-
го объяснения болезни. Ибо каким бы труднопостижи-
мым <психическим стимулом> жизнь ни <наградила> ма-
ленького ребенка, такой стимул, без сомнения, иденти-
чен главному невротическому конфликту его матери. Дей-
ствительно, мать нашего пациента вспомнила (на фоне
сильного эмоционального сопротивления) один случай,
когда в разгар лихорадочных приготовлений к приезду
свекрови, Сэм бросил ей в лицо куклу. Сделал ли он это
<умышленно> или нет, но прицелился точно; в результа-
те у мамы стал шататься один из передних зубов. Пере-
дний зуб - драгоценное имущество во многих отноше-
ниях. И мать ударила Сэма, с большей яростью и силой,
чем когда-либо раньше это делала. Она не взыскивала
зуб за зуб, но обнаружила такую ярость, о возможности
которой с ее стороны они оба - мать. и сын - не могли
предположить.
Или мальчик еще раньше знал, на что способна мать?
Это - решающий вопрос. Ибо и так низкая, вследствие
агрессивности, толерантность этого ребенка была, я по-
лагаю, еще больше снижена суммарным дополнительным
значением насилия в его семье. Над и вне индивидуаль-
ного конфликта, вся среда этих детей прежних беженцев
от погромов и из гетто пропитана проблемой особой судь-
бы еврея перед лицом гнева и насилия. Все началось столь
знаменательно, с Бога - могущественного, гневного, мсти-
тельного, но и ужасно беспокойного, который завещал
эти свои качества всем последующим патриархам от
Моисея до дедушки и бабушки Сэма. И все закончилось.
не имеющей даже шипов или колючек беспомощностью
избранного, но рассеянного повсюду еврейского народа,
перед окружающим миром всегда готовых к насилию
<язычников>. Эта семья бросила вызов еврейской судьбе,
изолировав себя в <языческом> городе; о ее члены не-
сли свою судьбу с собой, как внутреннюю реальность,
среди неевреев, которые, впрочем, не отказывали .им в
новой, хотя и несколько шаткой безопасности.
Здесь важно добавить, что наш пациент оказался
втянутым в этот конфликт родителей с их предками и
соседями в худший из возможных для него периодов вре-
мени, ибо проходил в своем развитии стадию, характери-
зуемую возрастной интолерантиостью к ограничениям. Я
говорю о том быстром приросте локомоторной энергии,
пытливости ума и детской жестокости садистского свой-
ства, который обычно наблюдается в возрасте 3-4 лет,
проявляясь сообразно различиям в обычаях и темпера-
ментах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68