..
– Ты еще забыл, что земные континенты взад-вперед движутся... – с не меньшим сарказмом ответил «трешка». – Конечно, все это трудно представить в вашем трехмерном сознании... И еще, вне всякого сомнения, Нулевая линия, ассоциируется у вас с чем-то наподобие телефонного кабеля или, ха-ха, с небесной скакалкой... Да, призвездно-припланетные части таких линий находятся в непрерывном разнонаправленном движении, но именно это движение относительно субсеквентного вакуума обеспечивает их энергетику...
Баламут почесал затылок.
– Но это еще не все, – продолжила «трешка» задумчиво. – С данной Нулевой линией совмещена так называемая «кротовая нора», по которой в доли секунды можно попасть в отдаленнейшие уголки Вселенной.
– В метановую атмосферу Юпитера, например? – ухмыльнулся Бельмондо.
– Можно и в метановую атмосферу. В истинном мире столько необъяснимого с точки зрения человеческой логики... И многое из этого необъяснимого вам, жителям ограниченного пространства, не нужно и неприемлемо ни с какого бока.
Баламут хотел еще что-то спросить, но «трешка» его прервала:
– Хватит разговоров, – сказала она сурово. – Несите меня к норе.
* * *
...Нас было девятнадцать и мы перенесли «трешку» без проблем. Сложнее было с проводкой электроснабжения, сетевых и иных кабелей, но трое Баламутов, в студенчестве подрабатывавших электриками, справились с этим. Ровно в полночь я включил рубильник и «трешка», окутавшись сиреневым туманом, вернулась к жизни. Думала она долго, ни на что не реагируя.
Отчаявшись хоть связаться с ней, мы решили идти спать и по одному потянулись к двери.
– Подождите, господа копы! – услышали мы голос «трешки», когда первый из нас прикоснулся к дверной руке. – Пришло время выполнить ваше задание. Подойдите ко мне и встаньте вокруг.
Хотя все это было произнесено тихим, отнюдь не приказным голосом, все копы, помимо наших девушек, направились к биокомпьютеру. Первым подошел Баламут Четвертый. И тут же растворился в раздавшемся облаке сиреневого тумана. Один только пистолет «ТТ», прятавшийся у него на спине под ремнем не растворился, а с глухим стуком упал на покрытый линолеумом пол. Затем растворились Третья и Четвертая Ольги. Я бросился к ним в безотчетном порыве, но руки мои скользнули по пустоте. А на ногу упал пистолет. Но я не растворился!
– Так-то лучше будет, безопаснее! – усмехнулась «трешка», когда копы поздних генераций исчезли все до одного. – Меньше народу – больше кислороду! Развелось тут бомжей с пистолетами. И откуда они только берутся? Вы знаете? Нет? А я догадываюсь...
– Догадываешься? – удивился я.
– Догадываюсь, догадываюсь, но пока ничего не скажу.
– А эти трое? – настороженно спросил Николай, имея в виду девушек, оставшихся с нами.
– Они не опасны. Любите их, и они ничего плохого вам сделать не смогут. Опасными будут те, которые...
«Трешка» осеклась.
– Что еще будут копы? – догадался я.
– Вполне возможно. Но вы не беспокойтесь, я вам сообщу об их появлении заранее.
– Понятно. Ну тогда мы пошли, – взяв Софию за руку, деловито повернулся к двери Баламут.
– Любить? – ухмыльнулась «трешка». – Хотите историю про любовь?
И, невзирая на то, что мы все удалились, принялась рассказывать анекдот на тему «Как не забеременеть».
* * *
Анализатор, внедренный в овалоид, показал, что он заполнен инертными газами и аммиаком. Организм ксенота мог некоторое время обходиться внутренними резервами окислителя, и Трахтенн решил проникнуть на таинственный объект. Сходив в инструментальный отсек за круговым резаком, он вырезал в овалоиде отверстие. Удивляясь своей инициативности, неизвестно как сохранившейся после приема внутрь ста с лишним кронов замедлителя, вон Сер полез в него (предварительно, конечно, посветив внутрь фонариком и ничего особенного не обнаружив) и очутился в небольшой рубке, по стенкам которой в разных направлениях распространялись кабели и трубопроводы. В переборке напротив вырезанного им отверстия виднелась задраенная дверь. «Похоже, я ищу приключений на серцало, – подумал Трахтенн, пристально ее рассматривая. – Или надеюсь напороться на нечто такое, что отвернет мой корабль от цели... Или уничтожит. Надо будет сегодня перед сном принять побольше выверителей поведения».
Открыв дверь, Трахтенн увидел ярко освещенное округлое помещение, в центре которого располагалось три высоких кресла. В них сидели безжизненные... ксеноты. Весь их вид (серый цвет слизи, нервный излом кручем, выпавшие ресницы и прочее), свидетельствовал о том, что они погибли в муках и в муках не физических, а душевных.
Бесстрастно констатировав этот факт, Трахтенн осмотрел рубку и через некоторое время пришел к твердому убеждению, что таинственный объект был создан не на Марии, и более того, не для ксенотского экипажа. Об этом в первую очередь говорили лежавшие повсюду скафандры странной формы. «Три неравновеликие конечности, приплюснутая голова, субцилиндрическое тело... – отметил вон Сер, рассматривая один из скафандров». В это время одно из существ застонало, Трахтенн мгновенно обернулся и увидел, что оно тщится что-то ему сказать. Придвинувшись, разобрал едва слышные слова:
– Опасность... Марии и... и вашей... Вселенной грозит опасность.
– От кого? – всколыхнулся вон Сер.
– От нас... четвертых хорланов... – выдавило существо и с ног до головы начало покрываться быстро углубляющимися и расширяющимися кавернами ярко-синего цвета. Такие же каверны покрыли и остальных хорланов. Через пятнадцать эхов от них ничего не осталось.
Огорошенный случившимся, Трахтенн не знал, что и думать. В чувство его привел тонкий свист. Кинувшись к месту, из которого он исходил, вон Сер увидел в стенке едва заметное (и увеличивающееся!) отверстие, сквозь которое в безвоздушное пространство уходила газовая смесь, наполнявшая овалоид. Через несколько эхов таких отверстий стало четыре.
Трахтенн был хорошо подготовленным астронавтом. Опрометью выскочив из овалоида, он герметизировал поврежденный отсек прежде, чем в него ворвалась космическая пустота. Малиновый от волнения, он бросился к Мыслителю за разъяснениями.
– Процессы перерождения Вселенной-3 начались повсеместно, – ответил ему тот. – В ряде участков пространства уже сформировались отдельные разновременные фрагменты цивилизаций Вселенной-4. Исследованный вами овалоид направлен на борт нашего корабля одним из наиболее развившихся таких фрагментов...
– С какой целью? – спросил вон Сер, чувствуя, что его задние кручмы стали дыбом...
– С целью остановить наш корабль, сохранить Синию, и дать своей Вселенной время развернуться.
– А что с овалоидом? – продолжал интересоваться вон Сер. – Почему он разлагается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Ты еще забыл, что земные континенты взад-вперед движутся... – с не меньшим сарказмом ответил «трешка». – Конечно, все это трудно представить в вашем трехмерном сознании... И еще, вне всякого сомнения, Нулевая линия, ассоциируется у вас с чем-то наподобие телефонного кабеля или, ха-ха, с небесной скакалкой... Да, призвездно-припланетные части таких линий находятся в непрерывном разнонаправленном движении, но именно это движение относительно субсеквентного вакуума обеспечивает их энергетику...
Баламут почесал затылок.
– Но это еще не все, – продолжила «трешка» задумчиво. – С данной Нулевой линией совмещена так называемая «кротовая нора», по которой в доли секунды можно попасть в отдаленнейшие уголки Вселенной.
– В метановую атмосферу Юпитера, например? – ухмыльнулся Бельмондо.
– Можно и в метановую атмосферу. В истинном мире столько необъяснимого с точки зрения человеческой логики... И многое из этого необъяснимого вам, жителям ограниченного пространства, не нужно и неприемлемо ни с какого бока.
Баламут хотел еще что-то спросить, но «трешка» его прервала:
– Хватит разговоров, – сказала она сурово. – Несите меня к норе.
* * *
...Нас было девятнадцать и мы перенесли «трешку» без проблем. Сложнее было с проводкой электроснабжения, сетевых и иных кабелей, но трое Баламутов, в студенчестве подрабатывавших электриками, справились с этим. Ровно в полночь я включил рубильник и «трешка», окутавшись сиреневым туманом, вернулась к жизни. Думала она долго, ни на что не реагируя.
Отчаявшись хоть связаться с ней, мы решили идти спать и по одному потянулись к двери.
– Подождите, господа копы! – услышали мы голос «трешки», когда первый из нас прикоснулся к дверной руке. – Пришло время выполнить ваше задание. Подойдите ко мне и встаньте вокруг.
Хотя все это было произнесено тихим, отнюдь не приказным голосом, все копы, помимо наших девушек, направились к биокомпьютеру. Первым подошел Баламут Четвертый. И тут же растворился в раздавшемся облаке сиреневого тумана. Один только пистолет «ТТ», прятавшийся у него на спине под ремнем не растворился, а с глухим стуком упал на покрытый линолеумом пол. Затем растворились Третья и Четвертая Ольги. Я бросился к ним в безотчетном порыве, но руки мои скользнули по пустоте. А на ногу упал пистолет. Но я не растворился!
– Так-то лучше будет, безопаснее! – усмехнулась «трешка», когда копы поздних генераций исчезли все до одного. – Меньше народу – больше кислороду! Развелось тут бомжей с пистолетами. И откуда они только берутся? Вы знаете? Нет? А я догадываюсь...
– Догадываешься? – удивился я.
– Догадываюсь, догадываюсь, но пока ничего не скажу.
– А эти трое? – настороженно спросил Николай, имея в виду девушек, оставшихся с нами.
– Они не опасны. Любите их, и они ничего плохого вам сделать не смогут. Опасными будут те, которые...
«Трешка» осеклась.
– Что еще будут копы? – догадался я.
– Вполне возможно. Но вы не беспокойтесь, я вам сообщу об их появлении заранее.
– Понятно. Ну тогда мы пошли, – взяв Софию за руку, деловито повернулся к двери Баламут.
– Любить? – ухмыльнулась «трешка». – Хотите историю про любовь?
И, невзирая на то, что мы все удалились, принялась рассказывать анекдот на тему «Как не забеременеть».
* * *
Анализатор, внедренный в овалоид, показал, что он заполнен инертными газами и аммиаком. Организм ксенота мог некоторое время обходиться внутренними резервами окислителя, и Трахтенн решил проникнуть на таинственный объект. Сходив в инструментальный отсек за круговым резаком, он вырезал в овалоиде отверстие. Удивляясь своей инициативности, неизвестно как сохранившейся после приема внутрь ста с лишним кронов замедлителя, вон Сер полез в него (предварительно, конечно, посветив внутрь фонариком и ничего особенного не обнаружив) и очутился в небольшой рубке, по стенкам которой в разных направлениях распространялись кабели и трубопроводы. В переборке напротив вырезанного им отверстия виднелась задраенная дверь. «Похоже, я ищу приключений на серцало, – подумал Трахтенн, пристально ее рассматривая. – Или надеюсь напороться на нечто такое, что отвернет мой корабль от цели... Или уничтожит. Надо будет сегодня перед сном принять побольше выверителей поведения».
Открыв дверь, Трахтенн увидел ярко освещенное округлое помещение, в центре которого располагалось три высоких кресла. В них сидели безжизненные... ксеноты. Весь их вид (серый цвет слизи, нервный излом кручем, выпавшие ресницы и прочее), свидетельствовал о том, что они погибли в муках и в муках не физических, а душевных.
Бесстрастно констатировав этот факт, Трахтенн осмотрел рубку и через некоторое время пришел к твердому убеждению, что таинственный объект был создан не на Марии, и более того, не для ксенотского экипажа. Об этом в первую очередь говорили лежавшие повсюду скафандры странной формы. «Три неравновеликие конечности, приплюснутая голова, субцилиндрическое тело... – отметил вон Сер, рассматривая один из скафандров». В это время одно из существ застонало, Трахтенн мгновенно обернулся и увидел, что оно тщится что-то ему сказать. Придвинувшись, разобрал едва слышные слова:
– Опасность... Марии и... и вашей... Вселенной грозит опасность.
– От кого? – всколыхнулся вон Сер.
– От нас... четвертых хорланов... – выдавило существо и с ног до головы начало покрываться быстро углубляющимися и расширяющимися кавернами ярко-синего цвета. Такие же каверны покрыли и остальных хорланов. Через пятнадцать эхов от них ничего не осталось.
Огорошенный случившимся, Трахтенн не знал, что и думать. В чувство его привел тонкий свист. Кинувшись к месту, из которого он исходил, вон Сер увидел в стенке едва заметное (и увеличивающееся!) отверстие, сквозь которое в безвоздушное пространство уходила газовая смесь, наполнявшая овалоид. Через несколько эхов таких отверстий стало четыре.
Трахтенн был хорошо подготовленным астронавтом. Опрометью выскочив из овалоида, он герметизировал поврежденный отсек прежде, чем в него ворвалась космическая пустота. Малиновый от волнения, он бросился к Мыслителю за разъяснениями.
– Процессы перерождения Вселенной-3 начались повсеместно, – ответил ему тот. – В ряде участков пространства уже сформировались отдельные разновременные фрагменты цивилизаций Вселенной-4. Исследованный вами овалоид направлен на борт нашего корабля одним из наиболее развившихся таких фрагментов...
– С какой целью? – спросил вон Сер, чувствуя, что его задние кручмы стали дыбом...
– С целью остановить наш корабль, сохранить Синию, и дать своей Вселенной время развернуться.
– А что с овалоидом? – продолжал интересоваться вон Сер. – Почему он разлагается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75