Оказавшись на месте, он поднялся по ступеням к парадному входу, но только собрался открыть дверь, как навстречу ему выскочила маленькая светловолосая девочка и улыбнулась ему. Разумеется, он тоже улыбнулся ей в ответ, не обращая внимания на то, что у него как раз выпали два передних молочных зуба. Маленькая девочка, решив, что это очень забавно, засмеялась, он тоже засмеялся.
Так Клейтон Найт впервые встретил Мэри Эллен Пребл.
Глава 3
Мэри Эллен и Клей тут же стали друзьями.
Клей часто бывал в Лонгвуде, как и его мать, которая теперь обшивала только избранных. Заказчицы Анны считали, что им крупно повезло, и одной из этих привилегированных особ была Джулия Пребл, так что Анне приходилось много времени проводить с хозяйкой Лонгвуда, обсуждая фасоны новых нарядов и делая примерки.
Джулия Пребл относилась к талантливой портнихе скорее как к почетной гостье, нежели как к прислуге – вот почему в Лонгвуде Анне не приходилось пользоваться служебным входом, как в других богатых домах. Джулия дала наказ слугам, чтобы Анну всегда пропускали через парадный вход и провожали в роскошную гостиную на первом этаже.
Джон Томас и Джулия Пребл испытывали к терпеливой и незлобивой Анне Найт искреннюю симпатию и жалели ее. Если бы Анна Тайгарт более разумно подошла к выбору мужа, и жизнь ее, и общественное положение могли бы быть совсем иными.
Также хозяевам особняка нравился воспитанный и вежливый сын Анны. Никто не возражал против того, чтобы неугомонные дети свободно бегали по саду и по дому, никому и в голову не приходило за ними присматривать. Все соглашались в том, что ребятишки на редкость хорошо ладят. Джон и Джулия знали, что им не о чем беспокоиться, если их единственная дочь находится в обществе Клея, поскольку Клейтон Найт был ответственным молодым человеком и всегда следил за тем, чтобы с Мэри Эллен ничего не случилось.
Мэри Эллен с той минуты, как она научилась ходить, росла настоящим сорванцом: ей нравилось бегать, озорничать, играть в догонялки и лазать по деревьям не меньше любого мальчишки. Вместе с Клеем они удирали из сада в лес, воображая себя искателями приключений и путешественниками, осваивающими новые земли.
Мэри обожала воду, и ей позволяли спускаться вниз, к реке, конечно, если она была с Клеем. Они любили смотреть на гигантские пассажирские паромы, плывущие вниз и вверх по реке, наблюдать за тем, как грузят на корабли огромные мешки с хлопком.
Завороженно глядя на бурную речную жизнь, Мэри Эллен как-то спросила Клея, хотел бы он работать на реке, когда закончит школу. Может, он хочет стать капитаном речного флота?
– Нет, – не задумываясь ответил Клей. Его серебристо-серые глаза сверкали от возбуждения. – Ты ведь прекрасно знаешь, что я хочу поступить в морскую академию.
Мэри действительно знала об этом: Клей постоянно собирал морские карты, атласы, книги о дальних странах и часами сидел за этими книгами и картами. Часто он говорил о своем дедушке, изучая рассказы матери о храбрости адмирала Тайгарта. Для Клея дед был настоящим героем, как и молодой офицер военно-морского флота, который родился в Ноксвилле. Дэвида Глазго Фэррагута, как он надеялся, ждала блестящая карьера; Клей верил, он будет служить под командованием блестящего Фэррагута.
– Для меня существует лишь глубоководный флот, – утверждал Клей. – Когда-нибудь я обогну Мыс Доброй Надежды и буду бороздить семь морей. – Замолчав, он мечтательно вздохнул, а потом добавил: – Зато ты можешь стать капитаном речного парохода.
– Я? – Мэри Эллен состроила гримасу. – Нет, не могу. Я девочка, а ты глупый мальчишка.
– В самом деле? – Темные брови Клея взметнулись вверх, словно он очень удивился этому факту. Потом пристально взглянул в ее грязное личико, придирчиво осмотрел спутанные светлые волосы. – Ты меня обманываешь.
Он засмеялся и успел выбросить вперед руки за мгновение до того, как она бросилась на него с кулаками. Клей действительно никогда не воспринимал Мэри Эллен как существо противоположного пола, она была просто другом. То же можно было сказать и о ней. Клей был ее другом, товарищем и наперсником.
Несколько лет они вместе учились в школе и играли, как обычно играют мальчишки, но однажды все же настал день – сперва для Клея, потом и для Мэри Эллен, – когда они вдруг с полной ясностью осознали, что принадлежат к противоположным полам.
Клей сделал это открытие неожиданно в один недоброй памяти новогодний вечер, когда он, дрожа от холода, проделал неблизкий путь от дома до Лонгвуда, чтобы поздравить Мэри Эллен, вернувшуюся с зимних каникул, которые она провела с родителями.
Преблы отправились в Южную Каролину, чтобы отметить Рождество с семьей Джулии Пребл, и должны были вернуться в Лонгвуд в первый день нового, 1845 года.
Когда карета подкатила по мостовой к дому, Клей бросился к экипажу.
Мэри Эллен, разумеется, выскочила первой – ее золотистые кудряшки сверкали в неярком зимнем солнце; подбежав к Клею, она, как это бывало тысячу раз прежде, крепко обняла его и чмокнула в смуглую щеку.
– Соскучился по мне, да? – задорно спросила она.
Клей отреагировал как всегда, когда импульсивная Мэри Эллен демонстрировала ему свою горячую привязанность: он состроил кислую мину и демонстративно вытер щеку там, где она его поцеловала.
– Вообще-то нет, – буркнул он. – Слишком был занят.
Однако сердцебиение выдало его ложь.
Мэри счастливо засмеялась и потащила юношу к дому.
– Не надо притворяться, Клей, я знаю, что ты скучал по мне так же сильно, как и я по тебе. Скажи мне, что ты скучал, не то я тебя ущипну.
Клей наконец смилостивился и улыбнулся:
– Ну если только совсем немножко.
В ту ночь, после того как встреча с Мэри Эллен осталась далеко позади, Клей никак не мог уснуть: волнующий эпизод встречи все никак не шел у него из головы. Мэри миллион раз обнимала и целовала его, но до сих пор ни ее поцелуи, ни объятия на него так не действовали. Утро приближалось, а он все никак не мог уснуть, вспоминая прикосновение ее теплых нежных губ и чистый запах золотистых волос.
К пятнадцати годам Клей уже был без памяти влюблен в Мэри, но он никак не решался сказать ей о своем чувстве. Он вообще никому не говорил о своей любви, решив хранить эту тайну до тех пор, пока Мэри не повзрослеет и не поймет, что она тоже его любит, если, конечно, это в самом деле случится.
А если ей не суждено его полюбить – что ж, он будет хранить свою тайну вечно.
За памятной ночью потянулись дни и недели, обернувшиеся для Клея сладкой мукой. Они с Мэри по-прежнему все время проводили вместе, но теперь все выглядело по-другому, по крайней мере для него.
Всякий раз, когда Мэри улыбалась ему, называла его по имени, прикасалась к нему, он чувствовал слабость в коленях и едва удерживался от желания обнять ее дрожащими от страха руками и прижать к своему отчаянно бившемуся сердцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Так Клейтон Найт впервые встретил Мэри Эллен Пребл.
Глава 3
Мэри Эллен и Клей тут же стали друзьями.
Клей часто бывал в Лонгвуде, как и его мать, которая теперь обшивала только избранных. Заказчицы Анны считали, что им крупно повезло, и одной из этих привилегированных особ была Джулия Пребл, так что Анне приходилось много времени проводить с хозяйкой Лонгвуда, обсуждая фасоны новых нарядов и делая примерки.
Джулия Пребл относилась к талантливой портнихе скорее как к почетной гостье, нежели как к прислуге – вот почему в Лонгвуде Анне не приходилось пользоваться служебным входом, как в других богатых домах. Джулия дала наказ слугам, чтобы Анну всегда пропускали через парадный вход и провожали в роскошную гостиную на первом этаже.
Джон Томас и Джулия Пребл испытывали к терпеливой и незлобивой Анне Найт искреннюю симпатию и жалели ее. Если бы Анна Тайгарт более разумно подошла к выбору мужа, и жизнь ее, и общественное положение могли бы быть совсем иными.
Также хозяевам особняка нравился воспитанный и вежливый сын Анны. Никто не возражал против того, чтобы неугомонные дети свободно бегали по саду и по дому, никому и в голову не приходило за ними присматривать. Все соглашались в том, что ребятишки на редкость хорошо ладят. Джон и Джулия знали, что им не о чем беспокоиться, если их единственная дочь находится в обществе Клея, поскольку Клейтон Найт был ответственным молодым человеком и всегда следил за тем, чтобы с Мэри Эллен ничего не случилось.
Мэри Эллен с той минуты, как она научилась ходить, росла настоящим сорванцом: ей нравилось бегать, озорничать, играть в догонялки и лазать по деревьям не меньше любого мальчишки. Вместе с Клеем они удирали из сада в лес, воображая себя искателями приключений и путешественниками, осваивающими новые земли.
Мэри обожала воду, и ей позволяли спускаться вниз, к реке, конечно, если она была с Клеем. Они любили смотреть на гигантские пассажирские паромы, плывущие вниз и вверх по реке, наблюдать за тем, как грузят на корабли огромные мешки с хлопком.
Завороженно глядя на бурную речную жизнь, Мэри Эллен как-то спросила Клея, хотел бы он работать на реке, когда закончит школу. Может, он хочет стать капитаном речного флота?
– Нет, – не задумываясь ответил Клей. Его серебристо-серые глаза сверкали от возбуждения. – Ты ведь прекрасно знаешь, что я хочу поступить в морскую академию.
Мэри действительно знала об этом: Клей постоянно собирал морские карты, атласы, книги о дальних странах и часами сидел за этими книгами и картами. Часто он говорил о своем дедушке, изучая рассказы матери о храбрости адмирала Тайгарта. Для Клея дед был настоящим героем, как и молодой офицер военно-морского флота, который родился в Ноксвилле. Дэвида Глазго Фэррагута, как он надеялся, ждала блестящая карьера; Клей верил, он будет служить под командованием блестящего Фэррагута.
– Для меня существует лишь глубоководный флот, – утверждал Клей. – Когда-нибудь я обогну Мыс Доброй Надежды и буду бороздить семь морей. – Замолчав, он мечтательно вздохнул, а потом добавил: – Зато ты можешь стать капитаном речного парохода.
– Я? – Мэри Эллен состроила гримасу. – Нет, не могу. Я девочка, а ты глупый мальчишка.
– В самом деле? – Темные брови Клея взметнулись вверх, словно он очень удивился этому факту. Потом пристально взглянул в ее грязное личико, придирчиво осмотрел спутанные светлые волосы. – Ты меня обманываешь.
Он засмеялся и успел выбросить вперед руки за мгновение до того, как она бросилась на него с кулаками. Клей действительно никогда не воспринимал Мэри Эллен как существо противоположного пола, она была просто другом. То же можно было сказать и о ней. Клей был ее другом, товарищем и наперсником.
Несколько лет они вместе учились в школе и играли, как обычно играют мальчишки, но однажды все же настал день – сперва для Клея, потом и для Мэри Эллен, – когда они вдруг с полной ясностью осознали, что принадлежат к противоположным полам.
Клей сделал это открытие неожиданно в один недоброй памяти новогодний вечер, когда он, дрожа от холода, проделал неблизкий путь от дома до Лонгвуда, чтобы поздравить Мэри Эллен, вернувшуюся с зимних каникул, которые она провела с родителями.
Преблы отправились в Южную Каролину, чтобы отметить Рождество с семьей Джулии Пребл, и должны были вернуться в Лонгвуд в первый день нового, 1845 года.
Когда карета подкатила по мостовой к дому, Клей бросился к экипажу.
Мэри Эллен, разумеется, выскочила первой – ее золотистые кудряшки сверкали в неярком зимнем солнце; подбежав к Клею, она, как это бывало тысячу раз прежде, крепко обняла его и чмокнула в смуглую щеку.
– Соскучился по мне, да? – задорно спросила она.
Клей отреагировал как всегда, когда импульсивная Мэри Эллен демонстрировала ему свою горячую привязанность: он состроил кислую мину и демонстративно вытер щеку там, где она его поцеловала.
– Вообще-то нет, – буркнул он. – Слишком был занят.
Однако сердцебиение выдало его ложь.
Мэри счастливо засмеялась и потащила юношу к дому.
– Не надо притворяться, Клей, я знаю, что ты скучал по мне так же сильно, как и я по тебе. Скажи мне, что ты скучал, не то я тебя ущипну.
Клей наконец смилостивился и улыбнулся:
– Ну если только совсем немножко.
В ту ночь, после того как встреча с Мэри Эллен осталась далеко позади, Клей никак не мог уснуть: волнующий эпизод встречи все никак не шел у него из головы. Мэри миллион раз обнимала и целовала его, но до сих пор ни ее поцелуи, ни объятия на него так не действовали. Утро приближалось, а он все никак не мог уснуть, вспоминая прикосновение ее теплых нежных губ и чистый запах золотистых волос.
К пятнадцати годам Клей уже был без памяти влюблен в Мэри, но он никак не решался сказать ей о своем чувстве. Он вообще никому не говорил о своей любви, решив хранить эту тайну до тех пор, пока Мэри не повзрослеет и не поймет, что она тоже его любит, если, конечно, это в самом деле случится.
А если ей не суждено его полюбить – что ж, он будет хранить свою тайну вечно.
За памятной ночью потянулись дни и недели, обернувшиеся для Клея сладкой мукой. Они с Мэри по-прежнему все время проводили вместе, но теперь все выглядело по-другому, по крайней мере для него.
Всякий раз, когда Мэри улыбалась ему, называла его по имени, прикасалась к нему, он чувствовал слабость в коленях и едва удерживался от желания обнять ее дрожащими от страха руками и прижать к своему отчаянно бившемуся сердцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63