Надо было досчитать до ста пятидесяти, и тогда Лоутон кончит. Эта практика – отсчитывать время – вошла у нее в привычку, и она чувствовала себя отчасти виноватой перед ним за свое равнодушие к акту любви.
Как ни странно, Мэри Эллен почти все время испытывала чувство вины перед мужем. Она считала себя виноватой уже потому, что вышла за Лоутона без любви, а затем так и не научилась любить его, не привязалась к нему. Снедаемая чувством вины, она в самом начале решила стать ему хорошей женой и даже пыталась получать удовольствие, когда он занимался с ней любовью, но из этого у нее ничего не вышло. Тогда-то она и приобрела привычку отсчитывать минуты в ожидании, пока все это закончится.
Однако сегодня Мэри Эллен потеряла счет секундам, предавшись воспоминаниям о том февральском дне, когда они с Клеем в первый раз поцеловались в летней беседке. Она и до сих пор ощущала губами гладкость его губ, щекой чувствовала его теплое дыхание. То был сладчайший, невиннейший из поцелуев.
После того как они поцеловались несколько раз, Клей сказал:
– Ты моя отныне и навсегда, ты в моем сердце. Ничьи губы не должны целовать тебя, кроме моих, ничьи руки не должны тебя обнимать, кроме моих...
– О-о, – в экстазе простонал Дэниел, и видение сразу исчезло.
Весной 1852 года Клейтон Террел Найт окончил Военно-морскую академию в Аннаполисе. Впереди его ждала карьера морского офицера длиною в жизнь, как у его деда по материнской линии коммодора Клейтона Л. Тайгарта.
В качестве поощрения за успехи Клейтону дали право самому выбирать назначение, и он попросил отправить его в Западные Штаты, на другой конец страны, однако даже там командование Тихоокеанского флота разыскало его.
В двадцать два года Клейтон уже был поразительно красивым мужчиной; долгие часы физических тренировок вкупе со здоровым аппетитом изменили его внешность. В академию он поступал высоким худым мальчишкой, а на выпуске превратился в худощавого и мускулистого, отлично сложенного красавца со скульптурно вылепленными плечами, твердым, как камень, животом и сильными, с красиво прорисованными мышцами ногами. Лицо его, как и тело, изменилось за время пребывания в Аннаполисе, все следы былой открытости и детской восторженности пропали. Теперь он выглядел так, как должен выглядеть уверенный в себе взрослый мужчина, отлично знающий жизнь. Как это часто бывает, яркая внешность, уверенность в себе и граничащая с цинизмом ироничность делали Клея в глазах женщин настоящим героем. При этом он никогда сам не искал женского общества и не прикладывал ни малейших усилий к тому, чтобы завоевать сердце какой-нибудь красавицы, но женщины сами так и липли к нему. Его загадочные гипнотические серебристо-серые глаза заставляли трепетать сердца милых дам, само его присутствие пробуждало в женских головках нескромные мысли.
Страстный от природы, военный моряк Клейтон Найт не отказывал себе в удовольствии проводить время с женщинами, которые столь бескорыстно предлагали ему себя. На каждом общественном мероприятии, на каждом офицерском балу рядом с ним оказывалась красивая подружка, которая с самого начала предполагала, что после бала разделит его постель.
Все шло согласно традиции, и наземные силы обеспечивали поддержку силам морским.
Тем не менее одна красивая женщина сменяла другую, а сердце Клея так и оставалось неприступной крепостью. Он никогда не давал обещаний, не притворялся, что любит: женщины для него являлись лишь средством удовлетворения насущных потребностей, чередой теплых и жадных до ласки тел, помогавших коротать долгие одинокие ночи.
Заодно Клей научился нескольким весьма полезным техникам любви и, таким образом, был способен подарить партнерше самое изысканное наслаждение.
Несмотря на то что Клей был предельно честен с женщинами и говорил все, как есть, прежде чем лечь с ними в постель, многие из них влюблялись в него до беспамятства, но молодого офицера мало волновали их переживания. Его любовь – и его ненависть – адресовалась одной лишь Мэри. Эллен Пребл Лоутон, так и не остыв ни на йоту за все годы, проведенные вдали от нее.
Примерно то же происходило и с Мэри Эллен.
Ей завидовали, о ней шептались. Она была женой одного из самых богатых и самых красивых мужчин Юга. И все же Мэри ни на миг не могла забыть о Клейтоне Найте. Она не переставала его ненавидеть и винила во всех своих несчастьях, одновременно жалея о своем глупом и поспешном шаге. Мэри Эллен с досадой вспоминала о том, какой растерянной, какой ранимой она была в то время, какое давление испытывала со всех сторон.
Зато теперь она существовала в состоянии постоянной апатии, дни ее тянулись унылой чередой, полные воспоминаний и сожалений. Дом стал для Мэри тюрьмой; в своей роскошной спальне она чувствовала себя как в камере, проводя ночи на огромной кровати с мужчиной, чьи прикосновения не будили в ней ни отвращения, ни любви: ей просто было все равно, что он с ней делает.
Ночь за ночью Мэри Эллен лежала под пылким Дэниелом, с горечью вспоминая мужчину, которого она одновременно ненавидела и любила и без которого не могла жить, в то время как Дэниел, совершенно не догадываясь о том, что творится в душе его жены, раз за разом получал то, что хотел, – желанный, приносящий глубочайшее удовлетворение оргазм.
А вот Мэри Эллен его ни разу не испытала. Ее тело, как и ее сердце, находилось словно под глубоким наркозом.
Глава 16
Не прошло и двух лет со дня свадьбы, а Дэниел уже стал задерживаться по вечерам. Мэри Эллен этому не удивлялась и не винила в этом мужа; она не была с ним особенно ласкова и никогда не выказывала мужу той привязанности, которую заслуживает каждый добропорядочный супруг. Их брак был далек от совершенства, и ответственность за это лежала на ней, а не на нем.
Каждый раз Дэниел придумывал затейливые истории, чтобы объяснить свои задержки, но в том не было необходимости: Мэри Эллен и так все понимала. Ее муж не был прирожденным лжецом, и она точно знала, откуда он приходил.
Все в Мемфисе также знали, что такое «Энтал» – престижный бордель, куда наведывались местные патриции. Несколько лет назад по городу прошел слух, будто в числе попечителей заведения находятся весьма уважаемые люди, в том числе и седовласый отец Дэниела. Очевидно, теперь Дэниел достиг ранга отца и прочих аристократичных господ, завсегдатаев веселого дома.
Мэри Эллен также подозревала, что Дэниел возобновил отношения со своей бывшей любовницей, Брэнди Темплтон Фаулер. Брэнди сама недавно вышла замуж за некоего удачливого дельца в сфере недвижимости, но брак не изменил ее привычек, а ведь она всегда питала известную слабость к Дэниелу.
Не раз и не два Дэниел приходил домой за полночь, и от его дорогой одежды пахло чужими духами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Как ни странно, Мэри Эллен почти все время испытывала чувство вины перед мужем. Она считала себя виноватой уже потому, что вышла за Лоутона без любви, а затем так и не научилась любить его, не привязалась к нему. Снедаемая чувством вины, она в самом начале решила стать ему хорошей женой и даже пыталась получать удовольствие, когда он занимался с ней любовью, но из этого у нее ничего не вышло. Тогда-то она и приобрела привычку отсчитывать минуты в ожидании, пока все это закончится.
Однако сегодня Мэри Эллен потеряла счет секундам, предавшись воспоминаниям о том февральском дне, когда они с Клеем в первый раз поцеловались в летней беседке. Она и до сих пор ощущала губами гладкость его губ, щекой чувствовала его теплое дыхание. То был сладчайший, невиннейший из поцелуев.
После того как они поцеловались несколько раз, Клей сказал:
– Ты моя отныне и навсегда, ты в моем сердце. Ничьи губы не должны целовать тебя, кроме моих, ничьи руки не должны тебя обнимать, кроме моих...
– О-о, – в экстазе простонал Дэниел, и видение сразу исчезло.
Весной 1852 года Клейтон Террел Найт окончил Военно-морскую академию в Аннаполисе. Впереди его ждала карьера морского офицера длиною в жизнь, как у его деда по материнской линии коммодора Клейтона Л. Тайгарта.
В качестве поощрения за успехи Клейтону дали право самому выбирать назначение, и он попросил отправить его в Западные Штаты, на другой конец страны, однако даже там командование Тихоокеанского флота разыскало его.
В двадцать два года Клейтон уже был поразительно красивым мужчиной; долгие часы физических тренировок вкупе со здоровым аппетитом изменили его внешность. В академию он поступал высоким худым мальчишкой, а на выпуске превратился в худощавого и мускулистого, отлично сложенного красавца со скульптурно вылепленными плечами, твердым, как камень, животом и сильными, с красиво прорисованными мышцами ногами. Лицо его, как и тело, изменилось за время пребывания в Аннаполисе, все следы былой открытости и детской восторженности пропали. Теперь он выглядел так, как должен выглядеть уверенный в себе взрослый мужчина, отлично знающий жизнь. Как это часто бывает, яркая внешность, уверенность в себе и граничащая с цинизмом ироничность делали Клея в глазах женщин настоящим героем. При этом он никогда сам не искал женского общества и не прикладывал ни малейших усилий к тому, чтобы завоевать сердце какой-нибудь красавицы, но женщины сами так и липли к нему. Его загадочные гипнотические серебристо-серые глаза заставляли трепетать сердца милых дам, само его присутствие пробуждало в женских головках нескромные мысли.
Страстный от природы, военный моряк Клейтон Найт не отказывал себе в удовольствии проводить время с женщинами, которые столь бескорыстно предлагали ему себя. На каждом общественном мероприятии, на каждом офицерском балу рядом с ним оказывалась красивая подружка, которая с самого начала предполагала, что после бала разделит его постель.
Все шло согласно традиции, и наземные силы обеспечивали поддержку силам морским.
Тем не менее одна красивая женщина сменяла другую, а сердце Клея так и оставалось неприступной крепостью. Он никогда не давал обещаний, не притворялся, что любит: женщины для него являлись лишь средством удовлетворения насущных потребностей, чередой теплых и жадных до ласки тел, помогавших коротать долгие одинокие ночи.
Заодно Клей научился нескольким весьма полезным техникам любви и, таким образом, был способен подарить партнерше самое изысканное наслаждение.
Несмотря на то что Клей был предельно честен с женщинами и говорил все, как есть, прежде чем лечь с ними в постель, многие из них влюблялись в него до беспамятства, но молодого офицера мало волновали их переживания. Его любовь – и его ненависть – адресовалась одной лишь Мэри. Эллен Пребл Лоутон, так и не остыв ни на йоту за все годы, проведенные вдали от нее.
Примерно то же происходило и с Мэри Эллен.
Ей завидовали, о ней шептались. Она была женой одного из самых богатых и самых красивых мужчин Юга. И все же Мэри ни на миг не могла забыть о Клейтоне Найте. Она не переставала его ненавидеть и винила во всех своих несчастьях, одновременно жалея о своем глупом и поспешном шаге. Мэри Эллен с досадой вспоминала о том, какой растерянной, какой ранимой она была в то время, какое давление испытывала со всех сторон.
Зато теперь она существовала в состоянии постоянной апатии, дни ее тянулись унылой чередой, полные воспоминаний и сожалений. Дом стал для Мэри тюрьмой; в своей роскошной спальне она чувствовала себя как в камере, проводя ночи на огромной кровати с мужчиной, чьи прикосновения не будили в ней ни отвращения, ни любви: ей просто было все равно, что он с ней делает.
Ночь за ночью Мэри Эллен лежала под пылким Дэниелом, с горечью вспоминая мужчину, которого она одновременно ненавидела и любила и без которого не могла жить, в то время как Дэниел, совершенно не догадываясь о том, что творится в душе его жены, раз за разом получал то, что хотел, – желанный, приносящий глубочайшее удовлетворение оргазм.
А вот Мэри Эллен его ни разу не испытала. Ее тело, как и ее сердце, находилось словно под глубоким наркозом.
Глава 16
Не прошло и двух лет со дня свадьбы, а Дэниел уже стал задерживаться по вечерам. Мэри Эллен этому не удивлялась и не винила в этом мужа; она не была с ним особенно ласкова и никогда не выказывала мужу той привязанности, которую заслуживает каждый добропорядочный супруг. Их брак был далек от совершенства, и ответственность за это лежала на ней, а не на нем.
Каждый раз Дэниел придумывал затейливые истории, чтобы объяснить свои задержки, но в том не было необходимости: Мэри Эллен и так все понимала. Ее муж не был прирожденным лжецом, и она точно знала, откуда он приходил.
Все в Мемфисе также знали, что такое «Энтал» – престижный бордель, куда наведывались местные патриции. Несколько лет назад по городу прошел слух, будто в числе попечителей заведения находятся весьма уважаемые люди, в том числе и седовласый отец Дэниела. Очевидно, теперь Дэниел достиг ранга отца и прочих аристократичных господ, завсегдатаев веселого дома.
Мэри Эллен также подозревала, что Дэниел возобновил отношения со своей бывшей любовницей, Брэнди Темплтон Фаулер. Брэнди сама недавно вышла замуж за некоего удачливого дельца в сфере недвижимости, но брак не изменил ее привычек, а ведь она всегда питала известную слабость к Дэниелу.
Не раз и не два Дэниел приходил домой за полночь, и от его дорогой одежды пахло чужими духами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63