— Долларов, — словно эхо, отозвался Нонака, слабо, покачав головой, — ни за что не выговорить!
— Так это же целая куча денег! — удивился Доминик. — А вы, парни, знаете, сколько, самое большее, я за свою жизнь видел денег?
— И сколько? — с любопытством спросил Бенни.
— Одним банкнотом, я хотел сказать.
— Вот и еще одно слово…
— Так сколько?
— Тысячу, — объявил Доминик, — А, кстати, вы, ребята, можете сказать, кто нарисован на тысячном банкноте?
— Кто? — заинтересовался Бенни.
— Гровер Кливленд.
— «Кливленд», скажите на милость! — возмутился Нонака. — Ну кто такое выговорит?! Тоже мне язык, черт возьми! Одни сплошные «л»!
— Так знаете, кого обычно изображали на тысячедолларовой купюре?
— Нет, а кого?
— Александра Гамильтона…
— А вы, ребята, знаете, как японец скажет «Александр Гамильтон»? — спросил Нонака.
— И как же?
— Арександр Гамирьтон, — глаза его сузились еще больше.
— И почему он так скажет? — удивился Доминик.
— Не знаю, — ответил Нонака, пожав плечами.
— Ну что ж, у каждого из нас есть свои проблемы, — заметил Доминик.
— Нет, вы только послушайте! — возмутился Нонака. — В этом языке кругом одни проклятые «л»!
Бенни покорно прислушался, но ничего особенного не заметил.
Кроме того, у него и собственных проблем хватало. Впрочем, сейчас перед ним стояла только одна, простая и в то же время сложная: что делать, если, обшарив все здание сверху донизу, они так и не обнаружат мальчишку?! Отдать ли тогда Нэнни одну из пачек, в которой было ровнехонько пятьдесят тысяч, а другую отвезти в Неаполь, как было ему поручено? Или оставить ее себе и к дьяволу Гануччи, к дьяволу всех!.. Всех, всех к дьяволу! Взять с собой одну только Жанетт Кей, отвезти ее в Гонолулу, валяться на горячем песке и сладко грезить, уткнувшись носом в ее упругие титьки! А проблема, в сущности, в том, что в жизни всегда хватает проблем, особенно когда у парня в кармане пятьдесят тысяч, которые, того и гляди, прожгут там дырку.
— Мальчик, — вдруг сказал он.
— Ты это сказал, — отозвался Доминик.
— И я тоже, — добавил Нонака.
Бармен принес им еще по одной. Теперь мужчины пили молча. Лениво поглядывая на улицу через зеркальное стекло в окне бара, Бенни видел, как из подземки высыпала толпа мужчин в деловых костюмах. Был ранний вечер, все они, как ему казалось, спешили домой, к любящим женам и детям, домой, где уже витали вкусные запахи горячего ужина. Они торопливо шагали домой, предвкушая, как проведут уик-энд, как весело им будет — особенно после долгих часов тяжелой работы в своих офисах, которых в Манхэттене полным полно. И на одно короткое мгновение Бенни вдруг отчаянно позавидовал этим людям, пожалев, что никогда не был таким, как они, — честным, добропорядочным гражданином.
* * *
В тот же самый вечер Лютер Паттерсон дождался семи часов, набрал номер «Кленов» и попросил позвать к телефону Кармине Гануччи.
— Мистера Гануччи сейчас нет дома, — сказала Нэнни. — Он еще не вернулся из Италии.
— А, вы опять решили рассказать мне ту же самую сказочку об Италии? — хмыкнул Паттерсон.
— Кто это? — переспросила Нэнни.
— Похититель детей! — представился Лютер.
— Никакой вы не похититель! — возмутилась Нэнни.
— Это вы мне будете доказывать?! — обиделся в свою очередь Лютер. — Мэм…
— Я разговаривала с настоящим похитителем всего лишь пару часов назад, — продолжала гнуть свое Нэнни.
— Интересно, как это вы могли разговаривать со мной всего пару часов назад, когда в это самое время я спокойно сидел себе…
— Всего два часа назад у меня появилась такая возможность.
«Если хотите знать, один из моих самых близких друзей разыскал похитителя и помог мне поговорить с ним по телефону. Больше того, мы даже договорились, где и когда встретимся. А вы… впрочем, я понятия не имею, кто вы такой, сэр!
— Я?! Я кто такой?! — взорвался Лютер. — Между прочим, я и есть этот самый ваш похититель!
— Так я и поверила! — фыркнула Нэнни.
— Мэм, вас нагло обманывают! Этот человек… он самый настоящий мошенник! Самозванец! Кто бы там ни уверял вас, что именно он и похитил вашего мальчика…
— Прощайте, сэр, — проворковала Нэнни и бросила трубку.
Лютер тупо уставился на умолкнувший телефон. Мысли вихрем кружились у него в голове. Наконец не на шутку разозлившись, он снова набрал тот же самый номер. На этот раз Лютеру пришлось подождать несколько минут, пока на том конце сняли трубку.
— «Клены», — послышался голос Нэнни.
— Мэм, я еще раз предупреждаю вас, что…
— Если вы не прекратите звонить по телефону и беспокоить меня, — рассердилась Нэнни, — то мне придется сообщить о вашем поведении в полицию!
— Мэм, надо ли говорить, что вы ведете очень опасную игру!
В ваших руках — жизнь невинного ребенка… В трубке раздался щелчок, а вслед за ним — долгие гудки.
Лютер медленно положил трубку на рычаг. Потом встал, вышел из-за стола и принялся расхаживать взад и вперед по комнате. Прошло немного времени. Подумав, Лютер подошел к телефону, поднял трубку, нерешительно посмотрел на нее несколько секунд и со вздохом вернул на прежнее место. Потом снова снял, подержал в руке и наконец с грохотом бросил трубку на рычаг. Он был в ярости.
— Какого дьявола?! — прорычал он. — Что происходит?!
— Ты что-то сказал? — донесся из кухни голос Иды.
— Приведи сюда мальчишку! — взревел Лютер.
Глава 16
МАЛЕНЬКИЙ ЛЬЮИС
Ткнув пальцев во вращающееся кресло, стоявшее рядом с давно не работавшим электрокамином, Лютер повелительно буркнул:
— Садись!
Льюис вскарабкался в кресло, уселся, послушно сложив руки на коленях, и обвел взглядом комнату. Лютер свирепо уставился на него из-за своего письменного стола. В дверях, вытирая фартуком мокрые руки, стояла Ида. Прошло несколько минут. Лютер все так же сверлил взглядом Льюиса. Было слышно, как за стеной, в кухне, тикали часы.
— У меня куда-то пропали часы, — сообщил Льюис.
— Забудь о часах, — велел Лютер. — Слушай меня внимательно — я хочу задать тебе несколько вопросов.
— Они лежали на шкафу, а сегодня их не было, — словно не слыша его, продолжал Льюис.
— Я, кажется, сказал, забудь о них! — прорычал Лютер. — Я хочу поговорить о твоем отце.
— А это он как раз и подарил мне часы, — ответил Льюис, — на день рождения.
— Мне плевать, что он там тебе подарил, — буркнул Лютер, — я хочу знать, где он сейчас.
— Кто?
— Твой отец!
— В Италии.
— Тогда, значит, это правда, — вздохнул Лютер и печально уставился в потолок. — Слышишь, Джон, это правда. Он действительно в Италии.
— А кто такой этот Джон? — озадаченно спросил Льюис, в свою очередь уставившись в потолок.
— Где именно — в Италии? — спросил Лютер.
— На Капри.
— Так это правда, — простонал Лютер, — Боже милостивый, это правда!
— У вас есть уборщица?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47