— Ничего, — буркнул тот и поспешно покинул кабинет.
— Эй, эй, погоди минутку! — завопил Боццарис вдогонку.
Поспешно буркнув в трубку: «Я перезвоню вам попозже!» — он выскочил из-за стола и устремился вслед за Нюхалкой. К счастью, тот не успел далеко уйти и Боццарису удалось перехватить его в комнате детективов, где его подчиненные, сочиняя рапорты, пыхтели каждый над своей пишущей машинкой.
Больше всего эта комната напоминала пустой картонный стаканчик из-под кофе. В 1919 году помещение полицейского управления решено было покрасить в цвет незрелого яблока.
С тех пор прошло немало лет, пару раз его перекрашивали, но зеленовато-бурый цвет стен оставался неизменным. И почему-то никому не приходило в голову, что под слоем въевшейся в него грязи этот цвет на редкость непривлекателен. Да и отпечатков самых разных пальцев на этих стенах было явно куда больше, чем в папках с делами, выпиравших во все стороны из шкафов с документами. Несколько кабинетов было обшито деревом. В других стены были металлическими, для контраста выкрашенными в темно-зеленый цвет. Стоит ли удивляться, что и письменные столы, за которыми сидели детективы, являли собой странное и причудливое сочетание исцарапанного дерева и облупившейся краски. Весь угол занимала огромная металлическая клетка для особо буйных задержанных, прекрасно гармонировавшая с общим унылым видом комнаты. К стене, примыкавшей к кабинету лейтенанта, была прикреплена доска, сплошь увешанная циркулярами, служебными записками и объявлениями; особое место между ними занимал красочный плакат, возвещавший начало ежегодного турнира по гольфу на первенство полицейского управления. Именно возле этой доски Боццарис и настиг Нюхалку. Крепко ухватив своего осведомителя за локоть, он заставил его остановиться.
— Что за спешка, парень? — проворчал он.
— Ну, — неуверенно протянул тот, — никакой спешки. Просто зашел, вот и все. Гляжу, а вы заняты по горло. Ну вот и ушел.
Что толку путаться под ногами?
— Я не занят, Нюхалка. Для тебя я всегда свободен, — ухмыльнувшись, возразил Боццарис. — Так рассказывай, для чего я тебе понадобился.
Искренность, звучавшая в его голосе, не была наигранной. Честно говоря, лейтенант Боццарис по-своему был даже привязан к Нюхалке, считая его чертовски полезным человеком, одним из лучших осведомителей, которыми могло похвастаться полицейское управление. К тому же уважение, которое он испытывал к этому человеку, имело довольно глубокие корни. Боццарис никогда не забывал, как в 1929 году в Чикаго именно Нюхалка додумался послать в полицейское управление открытку с поздравлением в День святого Валентина, а в ней, между прочим, сообщал нежно любимым представителям закона, что в гараже на Норт-Уэллс-стрит намечается крупная разборка. Он допустил только одну ошибку — кровавая перестрелка между гангстерами, о которой шла речь, произошла на Норт-Кларк. Но в конце концов, кто из нас не ошибается, верно? Так же, видимо, считали и чикагские копы. Желая вознаградить Нюхалку, немало удрученного тем, что допустил целых две ошибки, они решили устроить вечеринку с пивом, весь доход от которой должен был пойти на оплату больничных счетов их любимого осведомителя. К чекам единогласно решено было добавить парочку новеньких костылей.
Вскоре после этого Нюхалка и решил переехать в Нью-Йорк.
Нью-йоркским «мальчикам» было отлично известно, как Нюхалка в тот раз чуть-чуть было не попал в «яблочко», поэтому, дабы не повторять опыт чикагских парней, они считали бессмысленным связываться с подобным типом. И в первое время беседовали с ним исключительно о погоде. Да и позже старались держать рот на замке, если рядом сшивался Нюхалка. Теперь же, когда тот давний случай в Чикаго стал почти что легендой, большинство из них уже считали Нюхалку на редкость скучным парнем и по мере сил и возможностей вообще старались избегать его. В эти печальные дни если кто и поддерживал отношения с Нюхалкой, так только нью-йоркские копы, до сих пор еще восхищавшиеся невероятным чутьем этого субъекта. Они упрямо продолжали верить, что тогда, в Чикаго, парню просто не повезло, а потому щедро платили за любую информацию, никогда не брезговали поговорить с ним по душам, а порой даже выдавали что-то вроде премии за успешную работу — по сути дела, обычные взятки, но благодаря которым Нюхалка «все время оставался перед ними в долгу». И при этом еще был наверху блаженства, пребывая в постоянной уверенности, что раскапывает секреты, которым буквально нет цены, и абсолютно не замечая того, что ему давно уже никто не доверяет.
— Что-нибудь удалось разнюхать? — поинтересовался Боццарис.
— И немало, — подмигнул Нюхалка, отчаянно надеясь на то, что не все еще потеряно, пусть даже Боццарису каким-то непостижимым образом удалось проведать о бесценной телеграмме, посланной Гануччи.
— Тогда пошли ко мне в кабинет. Я прикажу, чтобы сварили кофе, — предложил Боццарис. — Сэм! — рявкнул он, обращаясь к одному из коллег. — Две чашки кофе, лучше двойных!
— У нас кофе весь вышел, лейтенант! — рявкнул Сэм.
— Так наскреби где-нибудь, — посоветовал Боццарис, жестом приглашая Нюхалку в свой кабинет. — Присаживайся, — сказал он и радушно указал на удобное кресло, которое, по слухам, придерживал только для самого комиссара полиции, окружного прокурора или важных шишек из муниципалитета. Впрочем, увы, никому из них и в голову бы не пришло заглянуть к Боццарису.
Нюхалка принял его предложение с таким же достоинством, с каким некогда президент Никсон — специальную каску из рук строительных рабочих.
— Как тебе удалось пронюхать, кто послал телеграмму? — спросил наконец Боццарис, решив, что пора перейти к делу.
— М-м-м… вы же знаете, у меня свои методы, — пробормотал Нюхалка.
— А для чего Кармине Гануччи понадобились эти деньги? — поинтересовался Боццарис.
— Как вам сказать… во вторник вечером было совершено тяжкое преступление, — уклончиво ответил Нюхалка.
— Да? Ладно, пусть так, — согласился Боццарис. — Однако я не вижу особой связи между…
— Вы знакомы с той леди, что живет в «Кленах»?
— Ты имеешь в виду Стеллу Гануччи?
— Нет, — помотал головой Нюхалка.
— Эта Стелла Гануччи — пикантная штучка! — вздохнул Боццарис. — А какая грудь!
— Да, да, согласен. Но я имел в виду леди, которая живет там сейчас и заботится о мальчишке Гануччи.
— Я еще помню, как Стелла Гануччи выступала в Юнион-Сити, — продолжал Боццарис не в силах остановиться. — Я тогда был еще совсем мальчишкой! В те времена она была Стелла Стардест. Прожектор выхватывал из темноты только самый кончик каждой титьки… ну, скажу я тебе, это было зрелище! До сих пор в пот кидает, как вспомню, как они сияли в темноте!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47