Но вы можете объяснить, если, конечно, не секрет, что вы тут делаете?
– От вас у меня секретов нет, милая дама, – ответил полицейский. – Вы же из нашей команды, наш повар, наша кормилица! К тому же мы не раз убедились, что вы умеете молчать. Мы устроили здесь ловушку, да, да, настоящую мышеловку, разумеется, с личного разрешения главного комиссара: в пять утра, как вы сами понимаете, трудно рассчитывать на какие-то другие разрешения.
– Вы сказали, что устроили мышеловку? Я вас правильно поняла, месье Бадуа? – удивилась мадам Тереза.
– Да, именно мышеловку. Мы надеемся прихлопнуть Черные Мантии, – пояснил инспектор.
Большинство образованных и сообразительных людей, безусловно, знакомы с профессиональным языком сыщиков и каторжников. Поэтому мы считаем лишним объяснять значение слова «мышеловка». Иначе придется пересказывать всем известные истории о крысах, мышах и прочих грызунах-вредителях, а также о способах и методах, применяемых в охоте на них.
– Черные Мантии, – повторила мадам Сула. – Значит, вы их выследили, месье Бадуа?
– Есть все основания так предполагать. Но давайте прикроем дверь, чтобы нас не заметили с улицы. Вот как вкратце было дело: мой шпион, юный Клампен, по прозвищу Пистолет – если я вру, обещаю ухаживать за вашим котенком – хладнокровен, остер на язык, дьявольски хитер, но не шибко силен. Хотя после сегодняшнего дела… Это он поймал нам Куатье. Я бы вам рассказал и о деле Готрона, имя которого было помечено желтым мелом, и какие подвиги совершил там Пистолет. Но это далеко не все, что произошло этой ночью. Как раз здесь, в доме, где мы с вами разговариваем, имело место преступление: кто-то обокрал дом генерала и похитил двух его дочерей.
Мадам Сула вдруг почувствовала, что ее охватывает дрожь и она упадет, если не прислонится к стене. Последние слова поразили ее, как удар молнии.
– Знаю, знаю, – продолжал инспектор более мягко, – вы, женщины, слишком чувствительны к такого рода преступлениям. Рассказы о краже со взломом или убийстве вас развлекут. Но стоит вам услышать о похищении детей, как на глазах у вас появляются слезы. Так, я продолжаю? Значит, вот что: не далее как вчера вечером на верхнем этаже этого же дома собирались Черные Мантии…
– А дети, месье Бадуа? Что случилось с детьми? – взволнованно спросила Тереза.
– Младшая – совсем еще ребенок, и старшая – уже почти взрослая дочь генерала, – пояснил инспектор, – они исчезли. На данный момент мы подозреваем, что старшая сбежала со своим приятелем, каким-нибудь бездельником, и это каким-то образом повлияло на судьбу младшей из сестер.
Мадам Сула прижала руки к сердцу.
– Изоль! – прошептала она. – Это ложь! Этого не может быть!
– Именно так и зовут подозреваемую, – подтвердил месье Бадуа, – и я позволю себе заметить, что крайне любопытна история рождения этой красавицы. Сам генерал объяснил появление в его семье старшей своей дочери кое-какими веселыми похождениями в юности, в бытность офицером. Он тогда якобы познакомился с молодой прелестной крестьянской девушкой и, возможно, что-то между ними произошло. Потом она назвала его отцом своего ребенка, вынудила признать и удочерить. Хотя я думаю, что это дитя от местного почтальона или водовоза. Известное дело, так чаще всего случается, вы уж мне поверьте.
Мадам Сула слегка вздрогнула.
– Уж вы мне поверьте, – повторил невозмутимый месье Бадуа и продолжил: – Такие истории всегда приводят к неприятностям. Безродный ребенок, подброшенный в порядочную семью, приносит несчастье.
– Месье Бадуа, – с трудом выговорила Тереза, – вы клевещете на мадемуазель Изоль де Шанма!
Полицейский удивленно посмотрел на нее и вежливо поклонился.
– Раз вы так за нее заступаетесь, – пробормотал он, – она, должно быть, чиста, как снег, честна, как мои глаза. Я рассказал о догадках, но инспектор полиции может и ошибаться, как любой смертный. Возможно, старшая дочь непричастна к исчезновению младшей, хотя чужие дети в семье… Просто исчезновение малышки в два раза увеличивает долю наследства этой мадемуазель Изоль. Это отрицать нельзя и не учитывать тоже нельзя. Хотя, может быть, она сама благодетель, если вы отвечаете за нее.
– Но, – запротестовала Тереза, взволнованная до предела, – почему вы заговорили о завещании? Ведь генерал жив-здоров, по-моему…
– Все мы смертны, – ответил Бадуа. – Генерал имел несчастье быть убитым вчера тем самым Куатье. И произошло это в вашем доме, напротив вашей квартиры. Таковы последние новости.
И тут у месье Бадуа появилась возможность убедиться в правильности своего предположения о странной чувствительности женщин. Его сообщение об убийстве генерала, к крайнему удивлению инспектора, не возымело должного действия на мадам Сула.
– Я всегда знал, – проговорил про себя потрясенный Бадуа, – что у вас, женщин, полно тайн и странностей. Но черт меня возьми! Пытаться познать женскую душу посложнее обнаружения философского камня!
Так как Тереза молчала, погруженная в свои мысли, он добавил:
– Справедливости ради следует отметить, существуют доказательства в защиту мадемуазель Изоль: наличие отмычек, то, что почти ничего не тронуто, кое-какие разбитые вещи – все это говорит о том, что действовал мужчина, возможно, профессионал. Но названный Куатье…
– Месье Бадуа! – воскликнула Тереза. – Позвольте мне пройти в дом генерала! Ради всего святого! Женскому глазу может открыться нечто, незаметное для мужчин…
– Это так, – прервал ее инспектор, – но вам туда нельзя. Месье Мегень сейчас на втором этаже; что же касается улик и доказательств, их даже переизбыток. Птички улетели: улетели и со второго, и с третьего этажей! Между происшествиями на втором и на третьем этажах должна быть связь, держу пари на трехмесячное жалованье! Птички улетели и больше не вернутся! Мы прозевали и больше не увидим ни девочек, ни Черных Мантий. Вот почему, мадам Сула, если бы вы приготовили что-нибудь часам к одиннадцати, я был бы вам очень признателен, так как, вследствие занятости, я давно уже не ел у вас.
Тереза повернулась и пошла, не произнеся больше ни слова. На улице она почувствовала, что голова у нее кружится и ноги ее не слушаются, словно она пьяна. Она действительно была не в себе от боли и ужаса. Обвинение против дочери ранило ее в самое сердце. Конечно, она не обвиняла себя в чем-то конкретном, но ее глубоко задели слова месье Бадуа: «Безродный ребенок, подброшенный в порядочную семью, приносит несчастье».
Эта ли мысль мучила честную и добрую мадам Сула?
Не поэтому ли она любила наравне со своим ребенком дочку покойной графини де Шанма, которую она называла святой?
Когда она поднялась на третий этаж своего дома по темной винтовой лестнице, она увидела, что дверь в комнату Поля Лабра распахнута настежь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
– От вас у меня секретов нет, милая дама, – ответил полицейский. – Вы же из нашей команды, наш повар, наша кормилица! К тому же мы не раз убедились, что вы умеете молчать. Мы устроили здесь ловушку, да, да, настоящую мышеловку, разумеется, с личного разрешения главного комиссара: в пять утра, как вы сами понимаете, трудно рассчитывать на какие-то другие разрешения.
– Вы сказали, что устроили мышеловку? Я вас правильно поняла, месье Бадуа? – удивилась мадам Тереза.
– Да, именно мышеловку. Мы надеемся прихлопнуть Черные Мантии, – пояснил инспектор.
Большинство образованных и сообразительных людей, безусловно, знакомы с профессиональным языком сыщиков и каторжников. Поэтому мы считаем лишним объяснять значение слова «мышеловка». Иначе придется пересказывать всем известные истории о крысах, мышах и прочих грызунах-вредителях, а также о способах и методах, применяемых в охоте на них.
– Черные Мантии, – повторила мадам Сула. – Значит, вы их выследили, месье Бадуа?
– Есть все основания так предполагать. Но давайте прикроем дверь, чтобы нас не заметили с улицы. Вот как вкратце было дело: мой шпион, юный Клампен, по прозвищу Пистолет – если я вру, обещаю ухаживать за вашим котенком – хладнокровен, остер на язык, дьявольски хитер, но не шибко силен. Хотя после сегодняшнего дела… Это он поймал нам Куатье. Я бы вам рассказал и о деле Готрона, имя которого было помечено желтым мелом, и какие подвиги совершил там Пистолет. Но это далеко не все, что произошло этой ночью. Как раз здесь, в доме, где мы с вами разговариваем, имело место преступление: кто-то обокрал дом генерала и похитил двух его дочерей.
Мадам Сула вдруг почувствовала, что ее охватывает дрожь и она упадет, если не прислонится к стене. Последние слова поразили ее, как удар молнии.
– Знаю, знаю, – продолжал инспектор более мягко, – вы, женщины, слишком чувствительны к такого рода преступлениям. Рассказы о краже со взломом или убийстве вас развлекут. Но стоит вам услышать о похищении детей, как на глазах у вас появляются слезы. Так, я продолжаю? Значит, вот что: не далее как вчера вечером на верхнем этаже этого же дома собирались Черные Мантии…
– А дети, месье Бадуа? Что случилось с детьми? – взволнованно спросила Тереза.
– Младшая – совсем еще ребенок, и старшая – уже почти взрослая дочь генерала, – пояснил инспектор, – они исчезли. На данный момент мы подозреваем, что старшая сбежала со своим приятелем, каким-нибудь бездельником, и это каким-то образом повлияло на судьбу младшей из сестер.
Мадам Сула прижала руки к сердцу.
– Изоль! – прошептала она. – Это ложь! Этого не может быть!
– Именно так и зовут подозреваемую, – подтвердил месье Бадуа, – и я позволю себе заметить, что крайне любопытна история рождения этой красавицы. Сам генерал объяснил появление в его семье старшей своей дочери кое-какими веселыми похождениями в юности, в бытность офицером. Он тогда якобы познакомился с молодой прелестной крестьянской девушкой и, возможно, что-то между ними произошло. Потом она назвала его отцом своего ребенка, вынудила признать и удочерить. Хотя я думаю, что это дитя от местного почтальона или водовоза. Известное дело, так чаще всего случается, вы уж мне поверьте.
Мадам Сула слегка вздрогнула.
– Уж вы мне поверьте, – повторил невозмутимый месье Бадуа и продолжил: – Такие истории всегда приводят к неприятностям. Безродный ребенок, подброшенный в порядочную семью, приносит несчастье.
– Месье Бадуа, – с трудом выговорила Тереза, – вы клевещете на мадемуазель Изоль де Шанма!
Полицейский удивленно посмотрел на нее и вежливо поклонился.
– Раз вы так за нее заступаетесь, – пробормотал он, – она, должно быть, чиста, как снег, честна, как мои глаза. Я рассказал о догадках, но инспектор полиции может и ошибаться, как любой смертный. Возможно, старшая дочь непричастна к исчезновению младшей, хотя чужие дети в семье… Просто исчезновение малышки в два раза увеличивает долю наследства этой мадемуазель Изоль. Это отрицать нельзя и не учитывать тоже нельзя. Хотя, может быть, она сама благодетель, если вы отвечаете за нее.
– Но, – запротестовала Тереза, взволнованная до предела, – почему вы заговорили о завещании? Ведь генерал жив-здоров, по-моему…
– Все мы смертны, – ответил Бадуа. – Генерал имел несчастье быть убитым вчера тем самым Куатье. И произошло это в вашем доме, напротив вашей квартиры. Таковы последние новости.
И тут у месье Бадуа появилась возможность убедиться в правильности своего предположения о странной чувствительности женщин. Его сообщение об убийстве генерала, к крайнему удивлению инспектора, не возымело должного действия на мадам Сула.
– Я всегда знал, – проговорил про себя потрясенный Бадуа, – что у вас, женщин, полно тайн и странностей. Но черт меня возьми! Пытаться познать женскую душу посложнее обнаружения философского камня!
Так как Тереза молчала, погруженная в свои мысли, он добавил:
– Справедливости ради следует отметить, существуют доказательства в защиту мадемуазель Изоль: наличие отмычек, то, что почти ничего не тронуто, кое-какие разбитые вещи – все это говорит о том, что действовал мужчина, возможно, профессионал. Но названный Куатье…
– Месье Бадуа! – воскликнула Тереза. – Позвольте мне пройти в дом генерала! Ради всего святого! Женскому глазу может открыться нечто, незаметное для мужчин…
– Это так, – прервал ее инспектор, – но вам туда нельзя. Месье Мегень сейчас на втором этаже; что же касается улик и доказательств, их даже переизбыток. Птички улетели: улетели и со второго, и с третьего этажей! Между происшествиями на втором и на третьем этажах должна быть связь, держу пари на трехмесячное жалованье! Птички улетели и больше не вернутся! Мы прозевали и больше не увидим ни девочек, ни Черных Мантий. Вот почему, мадам Сула, если бы вы приготовили что-нибудь часам к одиннадцати, я был бы вам очень признателен, так как, вследствие занятости, я давно уже не ел у вас.
Тереза повернулась и пошла, не произнеся больше ни слова. На улице она почувствовала, что голова у нее кружится и ноги ее не слушаются, словно она пьяна. Она действительно была не в себе от боли и ужаса. Обвинение против дочери ранило ее в самое сердце. Конечно, она не обвиняла себя в чем-то конкретном, но ее глубоко задели слова месье Бадуа: «Безродный ребенок, подброшенный в порядочную семью, приносит несчастье».
Эта ли мысль мучила честную и добрую мадам Сула?
Не поэтому ли она любила наравне со своим ребенком дочку покойной графини де Шанма, которую она называла святой?
Когда она поднялась на третий этаж своего дома по темной винтовой лестнице, она увидела, что дверь в комнату Поля Лабра распахнута настежь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111