Теперь или никогда! Она собралась с духом и обернулась к Поузи:
– Пошли Менди на конюшню за Олтоном. Я хочу пригласить его сегодня на ленч.
– Пригласить маста Олтона Мозли? – У Поузи глаза полезли на лоб. – Да ты, наверное, шутишь, деточка! Ты же знаешь, каков твой отец. Он не потерпит, чтобы за его столом сидела всякая белая шваль!
– Олтон не белая шваль! – взорвалась Эйприл.
Поузи мгновенно стушевалась.
– Извините. Я знаю, что маста Мозли – достойный молодой человек, но у него и гроша за душой нет. А ваш отец ни за что не посадит бедняка рядом с собой за стол… Попомните мои слова: он придет в ярость! Ведь маста Мозли – всего лишь рабочий на его конюшне, а таких хозяин никогда к себе не приглашал. Даже для Таггертов он не делал исключения… – Поузи умолкла, а потом с упреком добавила: – Я ведь сказала, что у вашего отца сегодня хороший день. Ну неужели вы хотите все испортить?..
– Делай, что я велела, Поузи. Я не обязана перед тобой отчитываться. И проследи, чтобы Менди передала Олтону мое приглашение.
Эйприл самой было противно разговаривать с преданной служанкой в таком тоне, но и сил спорить у нее тоже не было. Однако отступать было поздно.
Пробормотав «Слушаюсь, мэм», Поузи удалилась, что-то ворча себе под нос.
Эйприл сполоснула лицо холодной водой из фарфорового кувшина и принялась расчесывать свои длинные золотистые локоны. Для ленча она выбрала светло-зеленое шерстяное платье с высоким, обшитым кружевом воротником и длинными узкими рукавами. Найдя бархатную ленту в тон платью, девушка подвязала волосы так, что роскошные кудри спускались ей на плечи. Слегка подушив себе за ушами, она взглянула в зеркало и осталась довольна: вид вполне подходящий для такого торжественного случая.
Эйприл спускалась вниз, когда ей навстречу попалась Менди. Девчушка, явно взволнованная, задыхаясь, проговорила:
– Я сделала все, как вы велели, мисс Эйприл! Маста Олтон сказал, что маленько приведет себя в порядок и сейчас же придет. Он как раз чистил стойла, когда я пришла. Ну и воняет от него, если бы вы только знали!
Она забавно сморщила нос и захихикала.
– Только смотри не проговорись, Менди! – строго предупредила ее Эйприл. – Я сама скажу отцу, что у нас гость.
– Не понравится ему это, вот помяните мое слово! – скороговоркой выпалила девочка. – Его опять хватит удар. Никогда ни один рабочий не садился рядом с ним за стол… – Она хихикнула не в силах сдержаться и снова затараторила: – И чем вам только приглянулся маста Мозли, мисс Эйприл, ума не приложу! Вон сколько вокруг богатых парней, а вы выбрали его. Почему? Да если бы вы давеча пошли со мной на конюшню и понюхали, чем от него пахнет, вы бы поняли, почему я так веселюсь! Ну не умора ли: полюбить парня, от которого несет наво…
– Менди! – строго оборвала ее Эйприл. – Мне совершенно неинтересно, что ты об этом думаешь. Оставь свои мысли при себе. Да, мне нравится мистер Мозли, а то, что он работает на конюшне, не имеет для меня никакого значения. Это честная работа, не хуже всякой другой. Кстати о работе – может быть, и тебе лучше заняться своими делами, а не совать свой нос в мои?
Менди потупилась и пробормотала еле слышно:
– Да, мэм.
– И потом, – неожиданно спросила Эйприл, – неужели ты считаешь, что было бы лучше, если бы я полюбила Грэхема Флетчера?
Менди округлила глаза и энергично затрясла курчавой головкой.
– Нет-нет, ни в коем случае! Вы знаете, я его боюсь. Я такое про него слыхала… Говорят, что он частенько заходит в дома своих рабов и насилует молоденьких девушек. Одной вообще всего десять лет! И теперь, говорят, у нее будет ребенок, вот я и…
– Перестань сплетничать, Менди!
Эйприл начинала терять терпение. Конечно, эта служанка еще совсем девочка – ей от силы четырнадцать лет, – и временами ее детская непосредственность бывает очень забавной, но сейчас безудержная болтовня Менди раздражала Эйприл.
Она дружески похлопала девочку по плечу:
– А теперь ступай. И не болтай лишнего! Я не люблю, когда слуги сплетничают…
Эйприл хотела отдать кое-какие распоряжения Поузи, но внезапно услышала за спиной голос отца:
– Это ты, Эйприл? Зайди сюда, пожалуйста!
Она остановилась, а затем медленно подошла к двери. Отец сидел за огромным дубовым столом, заваленным папками и бумагами. На нем была белая рубашка с гофрированной вставкой и открытым воротом. Красивое, мужественное лицо отца хранило серьезное и сосредоточенное выражение. Глядя на него, сейчас трудно было поверить в то, что этот человек, возможно, находится на грани безумия. Казалось, он совершенно спокоен и полностью владеет собой.
Услышав шаги дочери, он поднял голову.
– Эйприл, дорогая, ты чудесно выглядишь! – Мистер Дженнингс отодвинул папку, с которой только что работал, и улыбнулся: – А где ты была утром? Я скучал по тебе. Не люблю есть один! Я надеялся, что после завтрака мы с тобой отправимся на прогулку…
– Я рада, что сегодня тебе лучше. – Девушка вошла в кабинет, но на предложенный отцом стул не села. – Накопилось много дел, папа, и неплохо бы в те дни, когда ты себя хорошо чувствуешь, начать потихоньку заниматься поместьем. А то я уже беспокоюсь, что хозяйство постепенно приходит в упадок…
– Да-да, я знаю, – нетерпеливо перебил он и взмахнул рукой, словно отметая неприятную тему разговора. – Но сейчас идет война, и трудно сосредоточиться на повседневных делах. Будь я помоложе, тоже бы отправился колотить этих проклятых янки! Иногда я думаю, что и сейчас еще не поздно… В сражениях участвуют мужчины и постарше меня!
– После удара, который с тобой случился, доктор ни за что не позволит… – Эйприл поспешила перевести разговор на другую тему.
Но отец сразу нахмурился. Глаза его потемнели.
– Я был просто очень расстроен, вот и заболел. Это может случиться с каждым. Но я уже говорил тебе, что не желаю обсуждать эту тему. Ничего не было!
– Нет, было! И ты знаешь это не хуже меня, папа. Сегодня тебе лучше, и я очень рада, но нельзя отрицать тот факт, что ты еще не совсем здоров.
– Я прекрасно себя чувствую. – Он встал со стула и подошел к дочери: – И вообще что было, то прошло. Жизнь не стоит на месте! Я еще приведу все здесь в порядок, вот увидишь…
– Папа… – нерешительно начала Эйприл. – Ты помнишь что-нибудь из тех дней, когда… когда ты чувствовал себя не так хорошо, как сегодня? Понимаешь, я иногда захожу в твою комнату и вижу, как ты сидишь, уставившись в окно с таким выражением, будто ты не здесь, а где-то далеко. Я обращаюсь к тебе, но ты мне не отвечаешь… Ты помнишь такие дни? Что с тобой происходит, когда ты находишься в таком состоянии?
– Что такое? – грозно спросил Картер. – Ты, очевидно, воображаешь себя моим доктором, Эйприл! Какое тебе дело до того, о чем я думаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112