Я думаю, ни Мод, ни Стефан не придали особого значения его выкрикам на турнире. Но, если они обвинят Херефорда, я даже не знаю, что делать… Надо как-то спасать этого юнца.
— Как? — мрачно спросил Филипп. Кейн закусил губу и закрыл глаза.
— Кейн! Леди Реднор, ему плохо, — вскочил с кресла Филипп.
Леа тотчас подбежала, втайне надеясь, что можно будет выставить Филиппа и тогда Реднор отдохнет.
— Все в порядке. Леа, ступай к своему шитью. Если понадобится, я буду защищать Херефорда с мечом в руках. Но в любом случае мне также нужно вытащить из рук королевы Пемброка.
— Это еще зачем? Ты думаешь, я буду рисковать собой ради этого… на королевском совете? — Филипп покосился на Леа. — Возможно, Пемброк надеется, что даже после его предательства кровные узы будут сдерживать тебя…
— Нет, Филипп, пока он в руках Мод, я не могу никого обвинять. Она постарается все свалить на него. Пемброк до смерти боится королеву. — Реднор явно устал от разговора. Дышать ему было очень тяжело.
— Хорошо, хорошо, не трать силы. Я сделаю для него, что смогу. А какие обвинения есть у тебя против королевы?
— На турнире Херефорд взял нескольких человек в плен. Они могут рассказать, что Мод вступила в сговор с Оксфордом, чтобы убить меня. Если Херефорда и Честера схватят на королевском Совете, пленников надо будет перевезти в Пейнкастл.
— А ты не так глуп, как мне показалось. Но ты не боишься, что Мод попробует их выкрасть?
— Нет. Они очень хорошо спрятаны. Херефорд знает им цену, да и Честер не новичок во всей этой игре.
— Ну ладно, я, пожалуй, пойду. Ночевать я, наверное, буду у Херефорда. Знаешь, а такой расклад может быть очень даже полезен для всего Уэльса.
— И я так думаю. — Реднор в изнеможении откинулся на подушки и подтянул одеяло к груди. — Филипп, у меня те письма, о которых мы говорили.
— Давай отложим разговор до завтрашнего утра. Генрих все равно еще не приехал. Тебе плохо, Кейн.
— Но Стефан может сказать Мод, что они у меня.
— Ухожу, поскольку тоже ужасно устал. Филипп попрощался и вышел из комнаты. Свечи почти догорели, и комната погрузилась во мрак. Леа вдруг услыхала странные звуки. Временами Реднор засыпал и тогда все время стонал. Но эти звуки были совсем непохожи на стон. Она тихо подошла к кровати, боясь разбудить мужа, и посмотрела ему в лицо — Кейн лежал с открытыми глазами.
— Милый мой, ты хочешь чего-нибудь?
— Пить.
Она принесла ему воды, подкрашенной вином, и подняла ему голову. Прикоснувшись к сухой и горячей коже шеи, она поняла — у Реднора жар.
— Ты хорошо спала? — вдруг спросил он.
— Да, конечно. Кейн, не надо разговаривать.
— А я хочу, чтобы ты поговорила со мной, — вяло потребовал он, опускаясь на подушки. Здоровая рука бесцельно скользила по одеялу. Леа встревожилась не на шутку.
— Ты устал лежать на спине? Давай я подложу еще подушек, мой дорогой.
— Ну, попробуй, — обронил он. Он терпел, сжав зубы, чтобы не застонать, когда она попыталась приподнять его. Что-то у нее получилось.
— А почему ты говоришь «мой дорогой», когда делаешь мне больно? — спросил Кейн. Он только сейчас понял, что в последние часы жена как-то по-особенному ласкова с ним.
— Почему? Ну, наверное, потому, что мне хочется хоть как-то облегчить твою боль, — улыбнулась она. — Я буду называть тебя так, пока тебе не надоест. Правда, я знаю, мужчины не любят этих слов.
— Неужели? И кто же это тебе такое сказал?
— Моя мама, милый. А тебе нравится?
Кейн ничего не ответил. Ее нежность только лишний раз напоминала ему о том, как же все плохо. Леа подошла к окну, чтобы задернуть плотнее шторы. Уже занимался рассвет. Реднор, закусив губу, попытался встать — ему казалось, что он должен раздеться. Боль пронзила тело, и он со стоном рухнул на постель. Леа опрометью бросилась к нему, сняла с него одеяло — тело Кейна горело огнем.
— Кейн, ты слышишь меня?
Он открыл глаза и изумленно уставился на жену.
— А почему бы и нет? — недоумевая, спросил он.
— У тебя жар. Только что ты пытался встать. Так ты сделаешь себе только хуже. Я не так сильна, чтобы поднять тебя, я наверняка сделаю тебе больно, но… я должна разуть тебя.
У Реднора нервно задергались губы. Леа посмотрела ему в лицо и испугалась, сама не зная чего.
— Да я сам хотел, но… не справился. — Он замолчал, пристально вглядываясь ей в лицо. Леа видела, что он боится, но никак не могла взять в толк, что же так пугает его. Он отвел глаза в сторону. — Я вынужден попросить тебя помочь мне.
— Конечно, милый. — Это была маленькая победа.
— Подожди! — закричал он, едва она сделала шаг. — Не сейчас… не сейчас… О Господи! Спаси мою душу! Я же обычный человек…
Леа взялась обеими руками за сапог. Она слышала, что он сказал, но серьезно не задумалась над его словами. У него просто жар. Он болен. Вдруг она почувствовала дурноту. Если Реднор — сатанинское отродье, то она сейчас тоже продаст душу дьяволу! Но не важно, человек он или нет, она любит его, и никто этой любви у нее не отнимет! Она взглянула на висевшее в углу распятие, потом бросила взгляд на дорогое лицо мужа и отбросила сомнения.
— Подожди! — снова закричал он и прижал ладонь к губам. А Леа в этот момент стащила, наконец, сапог. Плечи у нее затряслись, и несколько мгновений она стояла совершенно неподвижно. Реднор застонал, как раненый зверь.
— Зачем ты меня так пугал? — резко спросила она. — Ты клялся мне перед Богом, что в тебе сидит нечистая сила. А я вижу только изуродованную ногу. И все! Ты что, сам никогда не видел ее?
Реднор медленно отнял руку ото рта, и жена увидела, что губы у него в крови.
— Прости меня, Господи, — закричала она, — если бы я хоть что-то понимала! — Она бросилась к изголовью и начала плакать и целовать Реднора. — Родной мой! Чего же ты боялся?! Неужели ты думал, я буду любить тебя меньше, если узнаю, что в тебе что-то не так? — Она прижала его голову к своей груди и почувствовала, как он дрожит. Затем он как-то обмяк, и Леа поняла, что Реднор потерял сознание. Она начала трясти его и плакать пуще прежнего.
— Он умер? — раздался скрипучий голос за спиной. Леа выхватила из-за пояса маленький кинжал и резко обернулась.
— О Господи! — закричала она, роняя кинжал из рук. — Это вы! Слава Богу, это вы! Я, было, подумала, что это мой отец! Нет, он не умер, у него начался жар.
— Я лучше уйду, — сказал Гонт, но сделал шаг к постели и внимательно посмотрел на сына.
Отныне у него, Гонта, с Пемброком свои счеты. Ни Мод, ни Стефан не получат и капли выгоды от того, что уложили Реднора в постель. Интересно будет завтра взглянуть на их лица, очень интересно.
18
Раны воспалились, и неделю Реднор провалялся в бреду. Леа суетилась вокруг него, не отходя ни на шаг. Только когда она уже буквально падала от усталости, ее сменял Джайлс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Как? — мрачно спросил Филипп. Кейн закусил губу и закрыл глаза.
— Кейн! Леди Реднор, ему плохо, — вскочил с кресла Филипп.
Леа тотчас подбежала, втайне надеясь, что можно будет выставить Филиппа и тогда Реднор отдохнет.
— Все в порядке. Леа, ступай к своему шитью. Если понадобится, я буду защищать Херефорда с мечом в руках. Но в любом случае мне также нужно вытащить из рук королевы Пемброка.
— Это еще зачем? Ты думаешь, я буду рисковать собой ради этого… на королевском совете? — Филипп покосился на Леа. — Возможно, Пемброк надеется, что даже после его предательства кровные узы будут сдерживать тебя…
— Нет, Филипп, пока он в руках Мод, я не могу никого обвинять. Она постарается все свалить на него. Пемброк до смерти боится королеву. — Реднор явно устал от разговора. Дышать ему было очень тяжело.
— Хорошо, хорошо, не трать силы. Я сделаю для него, что смогу. А какие обвинения есть у тебя против королевы?
— На турнире Херефорд взял нескольких человек в плен. Они могут рассказать, что Мод вступила в сговор с Оксфордом, чтобы убить меня. Если Херефорда и Честера схватят на королевском Совете, пленников надо будет перевезти в Пейнкастл.
— А ты не так глуп, как мне показалось. Но ты не боишься, что Мод попробует их выкрасть?
— Нет. Они очень хорошо спрятаны. Херефорд знает им цену, да и Честер не новичок во всей этой игре.
— Ну ладно, я, пожалуй, пойду. Ночевать я, наверное, буду у Херефорда. Знаешь, а такой расклад может быть очень даже полезен для всего Уэльса.
— И я так думаю. — Реднор в изнеможении откинулся на подушки и подтянул одеяло к груди. — Филипп, у меня те письма, о которых мы говорили.
— Давай отложим разговор до завтрашнего утра. Генрих все равно еще не приехал. Тебе плохо, Кейн.
— Но Стефан может сказать Мод, что они у меня.
— Ухожу, поскольку тоже ужасно устал. Филипп попрощался и вышел из комнаты. Свечи почти догорели, и комната погрузилась во мрак. Леа вдруг услыхала странные звуки. Временами Реднор засыпал и тогда все время стонал. Но эти звуки были совсем непохожи на стон. Она тихо подошла к кровати, боясь разбудить мужа, и посмотрела ему в лицо — Кейн лежал с открытыми глазами.
— Милый мой, ты хочешь чего-нибудь?
— Пить.
Она принесла ему воды, подкрашенной вином, и подняла ему голову. Прикоснувшись к сухой и горячей коже шеи, она поняла — у Реднора жар.
— Ты хорошо спала? — вдруг спросил он.
— Да, конечно. Кейн, не надо разговаривать.
— А я хочу, чтобы ты поговорила со мной, — вяло потребовал он, опускаясь на подушки. Здоровая рука бесцельно скользила по одеялу. Леа встревожилась не на шутку.
— Ты устал лежать на спине? Давай я подложу еще подушек, мой дорогой.
— Ну, попробуй, — обронил он. Он терпел, сжав зубы, чтобы не застонать, когда она попыталась приподнять его. Что-то у нее получилось.
— А почему ты говоришь «мой дорогой», когда делаешь мне больно? — спросил Кейн. Он только сейчас понял, что в последние часы жена как-то по-особенному ласкова с ним.
— Почему? Ну, наверное, потому, что мне хочется хоть как-то облегчить твою боль, — улыбнулась она. — Я буду называть тебя так, пока тебе не надоест. Правда, я знаю, мужчины не любят этих слов.
— Неужели? И кто же это тебе такое сказал?
— Моя мама, милый. А тебе нравится?
Кейн ничего не ответил. Ее нежность только лишний раз напоминала ему о том, как же все плохо. Леа подошла к окну, чтобы задернуть плотнее шторы. Уже занимался рассвет. Реднор, закусив губу, попытался встать — ему казалось, что он должен раздеться. Боль пронзила тело, и он со стоном рухнул на постель. Леа опрометью бросилась к нему, сняла с него одеяло — тело Кейна горело огнем.
— Кейн, ты слышишь меня?
Он открыл глаза и изумленно уставился на жену.
— А почему бы и нет? — недоумевая, спросил он.
— У тебя жар. Только что ты пытался встать. Так ты сделаешь себе только хуже. Я не так сильна, чтобы поднять тебя, я наверняка сделаю тебе больно, но… я должна разуть тебя.
У Реднора нервно задергались губы. Леа посмотрела ему в лицо и испугалась, сама не зная чего.
— Да я сам хотел, но… не справился. — Он замолчал, пристально вглядываясь ей в лицо. Леа видела, что он боится, но никак не могла взять в толк, что же так пугает его. Он отвел глаза в сторону. — Я вынужден попросить тебя помочь мне.
— Конечно, милый. — Это была маленькая победа.
— Подожди! — закричал он, едва она сделала шаг. — Не сейчас… не сейчас… О Господи! Спаси мою душу! Я же обычный человек…
Леа взялась обеими руками за сапог. Она слышала, что он сказал, но серьезно не задумалась над его словами. У него просто жар. Он болен. Вдруг она почувствовала дурноту. Если Реднор — сатанинское отродье, то она сейчас тоже продаст душу дьяволу! Но не важно, человек он или нет, она любит его, и никто этой любви у нее не отнимет! Она взглянула на висевшее в углу распятие, потом бросила взгляд на дорогое лицо мужа и отбросила сомнения.
— Подожди! — снова закричал он и прижал ладонь к губам. А Леа в этот момент стащила, наконец, сапог. Плечи у нее затряслись, и несколько мгновений она стояла совершенно неподвижно. Реднор застонал, как раненый зверь.
— Зачем ты меня так пугал? — резко спросила она. — Ты клялся мне перед Богом, что в тебе сидит нечистая сила. А я вижу только изуродованную ногу. И все! Ты что, сам никогда не видел ее?
Реднор медленно отнял руку ото рта, и жена увидела, что губы у него в крови.
— Прости меня, Господи, — закричала она, — если бы я хоть что-то понимала! — Она бросилась к изголовью и начала плакать и целовать Реднора. — Родной мой! Чего же ты боялся?! Неужели ты думал, я буду любить тебя меньше, если узнаю, что в тебе что-то не так? — Она прижала его голову к своей груди и почувствовала, как он дрожит. Затем он как-то обмяк, и Леа поняла, что Реднор потерял сознание. Она начала трясти его и плакать пуще прежнего.
— Он умер? — раздался скрипучий голос за спиной. Леа выхватила из-за пояса маленький кинжал и резко обернулась.
— О Господи! — закричала она, роняя кинжал из рук. — Это вы! Слава Богу, это вы! Я, было, подумала, что это мой отец! Нет, он не умер, у него начался жар.
— Я лучше уйду, — сказал Гонт, но сделал шаг к постели и внимательно посмотрел на сына.
Отныне у него, Гонта, с Пемброком свои счеты. Ни Мод, ни Стефан не получат и капли выгоды от того, что уложили Реднора в постель. Интересно будет завтра взглянуть на их лица, очень интересно.
18
Раны воспалились, и неделю Реднор провалялся в бреду. Леа суетилась вокруг него, не отходя ни на шаг. Только когда она уже буквально падала от усталости, ее сменял Джайлс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91