В кабинете все кричали одновременно. Бумаги были в порядке. Почему же я не доволен?
– Она не твой дочь?
– Это я и пытаюсь вам объяснить.
– Тогда зачем ты приезжать?
И все начиналось с начала.
– Это не твой дочь?
– В сотый раз повторяю – «нет»!
– Ты знать, кто она?
– Спросите у нее сами!
У Мика возникла блестящая идея – отчего бы нам с ней не поговорить? Офицер ответил, что это невозможно. Наконец Фил предложил связаться с консульством и пригласить консула, чтобы тот сам попробовал во всем разобраться. Они позвонили в консульство, но Бразье-Армстронга на месте не оказалось.
Нам все же удалось установить, что никакой другой Чарли в тюрьме нет. Мне пришло в голову, что она могла как-то схитрить, лишь бы не встречаться со мной. Все же здесь содержались еще четыре фа-ранга женского пола: американка, австралийка и две немки по обвинению в контрабанде наркотиков. Всех четырех привели в помещение для свиданий, чтобы мы сами – для тайцев все белые на одно лицо – смогли убедиться, что никакого сговора не было и они не поменялись с Чарли местами. Мою дочь среди них я не нашел.
Мы пожали руку чиновнику, который нами занимался, поклонились и вышли. Даже от ворот было слышно, как офицеры кричат друг на друга. Похоже, они переживали свой «прокол», да еще на глазах у трех иностранцев в темных костюмах. На улице Мик сорвал с себя галстук и энергично замахал им, останавливая моторикшу.
– В бар! – проревел он. – В любой бар!
Массажистка до хруста в суставах по очереди вытягивала мои пальцы. Я посмотрел ей в глаза, и она застенчиво улыбнулась, прежде чем продолжить процедуру.
– Завтра утром, – сказал я, – мы первым делом пойдем в консульство.
Весь день мы провели, обсуждая, что же случилось, но не нашли никакого ответа. Я был почти парализован от ужаса. Если Чарли нет в тюрьме, тогда где она? В Англии? К тому же на меня сильно подействовала готовность Мика отдать все свои сбережения на подкуп тюремных властей. Я то и дело поглядывал на его поясную сумку, на которой он держал свою пухлую розовую руку. Естественно, я был рад, что не пришлось приводить в действие его отчаянный план, но как я должен вести себя с человеком, готовым ради меня на такие жертвы?
Где-то во мне бродило одно жуткое подозрение, которое я все время пытался вытолкать из головы. Подозрение, что, возможно, Чарли вообще уже нет в живых. Избавиться от этой мысли никак не удавалось. Страх рыскал где-то на грани сознания, как зверь, бродящий кругами ночью у костра в джунглях. И все же я не терял надежду на Британское консульство. Там должны выяснить, что случилось с Чарли, и, может, даже посоветовать мне, как быть дальше.
Массажистка надавила у меня на какой-то нерв, и я сильно дернулся.
– Сердце, – тихо произнесла она извиняющимся тоном. – Сердце.
Не оставалось ничего другого, как ждать встречи с Бразье-Армстронгом.
– Он обязан был поехать с нами! – Мик выразительно поднял палец. – Педик несчастный. Все утро из-за него просрали! Прости, милая, – обратился он к массажистке, поставив бутылку на пол и склонив голову в поклоне, чтобы искупить свою вину.
Она хихикнула и опустила глаза. Мик заговорщицки похлопал меня по руке: – Видал? Она мне глазки строит.
13
Несмотря на то что с похмелья у него трещала го-лова, Мик свирепел с каждой минутой все сильнее. В своей гавайской рубахе и шортах он стоял в консульстве, навалившись на стол, и вид у него был, как минимум, угрожающий. Я тоже потерял надежду найти общий язык с секретаршей. Мне хотелось выпить стакан холодной воды, чтобы прийти в себя.
– То есть вас нужно понимать так, – говорил Мик, рубя ладонью воздух, – что вы не только не в курсе, где сейчас находится Бразье-Армстронг, но вы не знаете даже, когда он здесь появится.
Фил не стоял в стороне. Он прищурился и, сложив руки, будто в молитве, изрек:
– Отец приехал за дочерью. Консул обязан нас принять.
Не знаю, как это подействовало на секретаршу, на меня – довольно сильно.
Интересная штука, эта восточная учтивость. Женщина в консульстве, представившаяся как миссис Дуонг-саа (хотя она неплохо говорила по-английски, мы так до конца и не выяснили ее статус), встретила нас крайне вежливо. Но стоило нам потребовать, чтобы она немедленно связалась с Бразье-Армстронгом, ее традиционная тайская улыбка улетучилась. Хотя только что перед этим она выражала нам сочувствие, обещала «принять участие» и сообщить о достигнутых результатах.
– Когда это будет? – спросил я.
– Как только я буду располагать необходимыми сведениями, – отвечала она.
– Нет, меня это не устраивает. Надо действовать. Я настаиваю, чтобы вы безотлагательно поговорили с администрацией тюрьмы.
Весьма любезно она заверила нас, что, очевидно, произошла какая-то серьезная ошибка и что потребуется уладить многочисленные формальности.
– Плевать я хотел на формальности, – прорычал Мик. – Где Бразье-Армстронг?
«Восточная учтивость» состоит из благожелательных улыбок, выражений сочувствия, уклончивых заверений и хорошо натренированной мимики, свидетельствующей о компетентности и умении владеть собой. Когда Мик потребовал немедленной встречи с Бразье-Армстронгом, вид у миссис Дуонг-саа стал такой, будто она получила пощечину. Черты ее лица заметно обострились.
М-р Бразье-Армстронг уехал по неотложному делу. Связаться с ним невозможно. Он не сказал точно, когда вернется. Тут я спросил, где конкретно может сейчас находиться консул. На данный момент миссис Дуонг-саа не владела точной информацией. Ее лицо окаменело, а глаза сощурились от злости.
Я опустился в кресло. Чем больше я обо всем этом думал, тем сильнее у меня раскалывалась голова. После массажного кабинета мы с Миком напились вчера вечером до беспамятства. В угловом баре на Лой Кра оказалось полно молоденьких проституток. Веселые такие девчушки примерно одного возраста с Чарли. Помню, Мик меня все подначивал, а я их пивом поил.
– Знаете что? – сказал Мик. – Нет никакого вашего Бразье-Армстронга. В природе не существует, а есть только вы и этот стол.
– Ха-ха! – оценил шутку Фил.
Миссис Дуонг-саа только открыла рот, как зазвонил телефон. Мик снял трубку, секретарша встрепенулась, но Мик отступил на несколько шагов и сообщил звонившему:
– Британское консульство в Чиангмае закрыто до тех пор, пока мы не разберемся с бардаком в местной тюрьме. До свиданья. Кто я такой? Британский посол в малиновом жилете. Просьба не беспокоить. – Он исключительно элегантно положил трубку на рычажок.
– Мы останемся здесь, у этого аппарата, – сказал Мик, – пока вы не сообщите Бразье-Армстронгу, что его ждут.
Дуонг-саа вызвала кого-то по селектору и быстро заговорила по-тайски, холодно взирая на нас в течение всего разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Она не твой дочь?
– Это я и пытаюсь вам объяснить.
– Тогда зачем ты приезжать?
И все начиналось с начала.
– Это не твой дочь?
– В сотый раз повторяю – «нет»!
– Ты знать, кто она?
– Спросите у нее сами!
У Мика возникла блестящая идея – отчего бы нам с ней не поговорить? Офицер ответил, что это невозможно. Наконец Фил предложил связаться с консульством и пригласить консула, чтобы тот сам попробовал во всем разобраться. Они позвонили в консульство, но Бразье-Армстронга на месте не оказалось.
Нам все же удалось установить, что никакой другой Чарли в тюрьме нет. Мне пришло в голову, что она могла как-то схитрить, лишь бы не встречаться со мной. Все же здесь содержались еще четыре фа-ранга женского пола: американка, австралийка и две немки по обвинению в контрабанде наркотиков. Всех четырех привели в помещение для свиданий, чтобы мы сами – для тайцев все белые на одно лицо – смогли убедиться, что никакого сговора не было и они не поменялись с Чарли местами. Мою дочь среди них я не нашел.
Мы пожали руку чиновнику, который нами занимался, поклонились и вышли. Даже от ворот было слышно, как офицеры кричат друг на друга. Похоже, они переживали свой «прокол», да еще на глазах у трех иностранцев в темных костюмах. На улице Мик сорвал с себя галстук и энергично замахал им, останавливая моторикшу.
– В бар! – проревел он. – В любой бар!
Массажистка до хруста в суставах по очереди вытягивала мои пальцы. Я посмотрел ей в глаза, и она застенчиво улыбнулась, прежде чем продолжить процедуру.
– Завтра утром, – сказал я, – мы первым делом пойдем в консульство.
Весь день мы провели, обсуждая, что же случилось, но не нашли никакого ответа. Я был почти парализован от ужаса. Если Чарли нет в тюрьме, тогда где она? В Англии? К тому же на меня сильно подействовала готовность Мика отдать все свои сбережения на подкуп тюремных властей. Я то и дело поглядывал на его поясную сумку, на которой он держал свою пухлую розовую руку. Естественно, я был рад, что не пришлось приводить в действие его отчаянный план, но как я должен вести себя с человеком, готовым ради меня на такие жертвы?
Где-то во мне бродило одно жуткое подозрение, которое я все время пытался вытолкать из головы. Подозрение, что, возможно, Чарли вообще уже нет в живых. Избавиться от этой мысли никак не удавалось. Страх рыскал где-то на грани сознания, как зверь, бродящий кругами ночью у костра в джунглях. И все же я не терял надежду на Британское консульство. Там должны выяснить, что случилось с Чарли, и, может, даже посоветовать мне, как быть дальше.
Массажистка надавила у меня на какой-то нерв, и я сильно дернулся.
– Сердце, – тихо произнесла она извиняющимся тоном. – Сердце.
Не оставалось ничего другого, как ждать встречи с Бразье-Армстронгом.
– Он обязан был поехать с нами! – Мик выразительно поднял палец. – Педик несчастный. Все утро из-за него просрали! Прости, милая, – обратился он к массажистке, поставив бутылку на пол и склонив голову в поклоне, чтобы искупить свою вину.
Она хихикнула и опустила глаза. Мик заговорщицки похлопал меня по руке: – Видал? Она мне глазки строит.
13
Несмотря на то что с похмелья у него трещала го-лова, Мик свирепел с каждой минутой все сильнее. В своей гавайской рубахе и шортах он стоял в консульстве, навалившись на стол, и вид у него был, как минимум, угрожающий. Я тоже потерял надежду найти общий язык с секретаршей. Мне хотелось выпить стакан холодной воды, чтобы прийти в себя.
– То есть вас нужно понимать так, – говорил Мик, рубя ладонью воздух, – что вы не только не в курсе, где сейчас находится Бразье-Армстронг, но вы не знаете даже, когда он здесь появится.
Фил не стоял в стороне. Он прищурился и, сложив руки, будто в молитве, изрек:
– Отец приехал за дочерью. Консул обязан нас принять.
Не знаю, как это подействовало на секретаршу, на меня – довольно сильно.
Интересная штука, эта восточная учтивость. Женщина в консульстве, представившаяся как миссис Дуонг-саа (хотя она неплохо говорила по-английски, мы так до конца и не выяснили ее статус), встретила нас крайне вежливо. Но стоило нам потребовать, чтобы она немедленно связалась с Бразье-Армстронгом, ее традиционная тайская улыбка улетучилась. Хотя только что перед этим она выражала нам сочувствие, обещала «принять участие» и сообщить о достигнутых результатах.
– Когда это будет? – спросил я.
– Как только я буду располагать необходимыми сведениями, – отвечала она.
– Нет, меня это не устраивает. Надо действовать. Я настаиваю, чтобы вы безотлагательно поговорили с администрацией тюрьмы.
Весьма любезно она заверила нас, что, очевидно, произошла какая-то серьезная ошибка и что потребуется уладить многочисленные формальности.
– Плевать я хотел на формальности, – прорычал Мик. – Где Бразье-Армстронг?
«Восточная учтивость» состоит из благожелательных улыбок, выражений сочувствия, уклончивых заверений и хорошо натренированной мимики, свидетельствующей о компетентности и умении владеть собой. Когда Мик потребовал немедленной встречи с Бразье-Армстронгом, вид у миссис Дуонг-саа стал такой, будто она получила пощечину. Черты ее лица заметно обострились.
М-р Бразье-Армстронг уехал по неотложному делу. Связаться с ним невозможно. Он не сказал точно, когда вернется. Тут я спросил, где конкретно может сейчас находиться консул. На данный момент миссис Дуонг-саа не владела точной информацией. Ее лицо окаменело, а глаза сощурились от злости.
Я опустился в кресло. Чем больше я обо всем этом думал, тем сильнее у меня раскалывалась голова. После массажного кабинета мы с Миком напились вчера вечером до беспамятства. В угловом баре на Лой Кра оказалось полно молоденьких проституток. Веселые такие девчушки примерно одного возраста с Чарли. Помню, Мик меня все подначивал, а я их пивом поил.
– Знаете что? – сказал Мик. – Нет никакого вашего Бразье-Армстронга. В природе не существует, а есть только вы и этот стол.
– Ха-ха! – оценил шутку Фил.
Миссис Дуонг-саа только открыла рот, как зазвонил телефон. Мик снял трубку, секретарша встрепенулась, но Мик отступил на несколько шагов и сообщил звонившему:
– Британское консульство в Чиангмае закрыто до тех пор, пока мы не разберемся с бардаком в местной тюрьме. До свиданья. Кто я такой? Британский посол в малиновом жилете. Просьба не беспокоить. – Он исключительно элегантно положил трубку на рычажок.
– Мы останемся здесь, у этого аппарата, – сказал Мик, – пока вы не сообщите Бразье-Армстронгу, что его ждут.
Дуонг-саа вызвала кого-то по селектору и быстро заговорила по-тайски, холодно взирая на нас в течение всего разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72