На мгновение во влажном воздухе сверкнул серебристый блик — и монетка из кармана Анжелики перекочевала в старухин кулачок.
А Доминик, не подозревая, какую панику в душе Анжелики вызвало его поведение, отправился в свой мирный и опрятный дом на Чартрес-стрит. Принял ванну, побрился, съел легкий завтрак и предался приятным размышлениям о том, как хитро воспользуется укромной стоянкой для своих судов под самым носом у Виктора Латура при попустительстве его же дочери. Капер предпочитал мстить исподтишка и находил особое удовольствие именно в том, что Латур даже знать не будет, что его лишили собственности и невольно станет участником планов презираемого им пирата.
Ну а дочка? Страстная фея с золотистыми волосами и желто-карими глазами. Доминик улыбнулся. Он не причинит Женевьеве никакого вреда, но, когда оба отдадут друг другу все, что могут, она уже станет в высшей степени искушенной и искусной женщиной — подарком для любого молодого креола, которому посчастливится завоевать внимание Женевьевы и которого сочтут достойным войти в семейный клан Виктора Латура.
После завтрака в саду Доминик прошел через дом в парадный холл, где его ожидал Сайлас, держа наготове шляпу с загнутыми полями и трость.
— Вы на «Танцовщицу», месье? — В голосе слуги нельзя было не уловить тоску.
— Нет. В контору на бирже. У меня там кое-какие карты, которые нужно посмотреть.
— Планируете новый рейд, месье? — заблестели от радости глаза у матроса.
— Может быть, Сайлас, может быть, — беспечно улыбнулся капер и вышел на Чартрес-стрит, но уже на тротуаре обернулся и посмотрел на слугу, застывшего в дверях:
— Если ты не прочь, то прогуляйся до «Танцовщицы» и скажи боцману, чтобы собрал полкоманды для короткого перехода на два, а может быть, и три дня во внутренних водах.
— Да, месье. — Сайлас засиял. — С удовольствием, месье. Я мигом, месье.
Хмыкнув, Доминик ленивой походкой не спеша направился на биржу. Здесь вовсю шли приготовления к дневным торгам. Масперо бодро приветствовал своего квартиросъемщика и предложил ему стакан виски с содовой, льдом и мятой, выразив надежду, что тот придет посмотреть на торги, а если его что-то заинтересует, то Масперо готов предложить самую разумную цену.
— Виски я с удовольствием выпью. Но в настоящий момент я ничего не покупаю.
Джин Масперо пристально посмотрел на своего гостя, протягивая ему запотевший стакан.
— Другие планы, да?
— Возможно. — И на этот раз капер ответил весьма туманно.
Хозяина биржи было так же невозможно обмануть, как и матроса Сайласа, однако Джин деликатно сменил тему. В конце концов нельзя вмешиваться в чужие дела. Тем более капер и не любил о них распространяться, что вполне разумно для человека, занимающегося подобным бизнесом. Он должен быть уверен в безопасности своих предприятий.
Оказавшись в своем кабинете, Доминик разложил на столе навигационную карту озера Борн. Он провел над ней немало часов, разрабатывая первоначальный план устройства стоянки для кораблей во владениях Латура. Но на карте была изображена береговая линия залива, а Женевьева говорила о внутренней бухте, окруженной болотами. Конечно, капер рисковал, предполагая, что она знает, какие условия необходимы фрегатам и клиперам в этой потайной бухте. Прежде всего глубокая вода. А что понимает креольская девушка в осадке кораблей? Может быть, это глупо так легко принимать ее предложение? Теперь, при свете дня, он, конечно, понимал, почему сделал это: встретив в лице мадемуазель Женевьевы непреодолимую преграду на пути осуществления изначального плана, он с готовностью ухватился за альтернативный.
Услышав отчетливые шаги и шепот перебранки за дверью, Доминик нахмурился, поднял голову от карты и подошел к двери. Масперо знал, что капер никогда не принимал у себя в конторе незваных гостей, и, похоже, пытался предотвратить нежелательное вторжение. Доминик распахнул дверь. Легкая фигурка в ярком миткалевом платье, тюрбане на голове и туфлях без задников яростно, хоть и шепотом спорила с аукционистом.
— Я хотела посмотреть, сработает ли мой маскарад, — весело сказала Женевьева, с живым интересом разглядывая комнату. — Похоже, сработал. Месье Масперо явно не желал, чтобы квартеронка осквернила его верхние этажи, — не удержалась она от язвительного замечания.
— Откуда ты знала, что я здесь? — удивился Доминик, пропуская мимо ушей как ее попытку слукавить, так и замечание в адрес Масперо.
— А я и не знала. Но догадывалась, а если бы тебя здесь не оказалось — не беда. Я бы все равно доказала, что избрала правильную тактику. — И, медленно подойдя к столу, Женевьева склонилась над картой. — Ищешь удобную стоянку?
— Да, в некотором роде, — подтвердил Доминик, несколько озадаченный ее визитом, хотя и понимал, что удивляться нечему, ведь он уже знал, что Женевьева никогда не появляется обычным способом и тогда, когда ее ждешь. — Ты без служанки?
— Как можно? — Она рассмеялась. — Не могу же я прийти на тайное свидание в дом на Рэмпарт-стрит в этом маскарадном костюме и в сопровождении служанки? Это был пробный побег, если хочешь. И он удался мне без всякого труда.
— Нисколько не сомневался, что так и будет, — сухо заметил он. — Где, скажи на милость, ты раздобыла эти жуткие тряпки?
— Амелия их для меня достала, — сообщила Женевьева с безмятежной улыбкой. — Ты, наверное, ее не помнишь, но…
— Отлично помню, — перебил Доминик. — Сними тюрбан, хотя бы пока ты в кабинете. И раз уж ты здесь, помоги мне. Где находится бухта, о которой ты говорила? — Доминик встал рядом и склонился над картой, но тут же медленно распрямился: тонкий свежий аромат юной нежной кожи и шелковистых волос был неотразимо притягателен. — Хотя с этим можно и подождать немного. — Он намотал на палец ее локон. — Я целовал тебя сегодня утром?
— По-настоящему — нет, — ответила Женевьева чуть дрогнувшим голосом.
Она тонула в этом бирюзовом взоре, ее глаза сосредоточились на его губах, а ее собственные подрагивали в ожидании уже знакомого ощущения — ласково-требовательного прикосновения.
— Да, наверное, не целовал, я бы запомнил. Думаю, надо освежить память, ты согласна?
Женевьева лишь кивнула, при этом тень ее длинных густых рыжеватых ресниц упала на щеки, а руки уже сомкнулись вокруг его шеи и она поднялась на цыпочки.
Доминик жадно вкусил сладость ее поцелуя и почувствовал, как тело ее послушно прильнуло к его. Он крепко прижал ее к своей восставшей плоти. Женевьева ответила со всей страстью, которую обнаружила прошлой ночью, рот ее приоткрылся, и тело стало чувственно, волнообразно касаться его тела, доводя Доминика до сладостного изнеможения. Тяжело дыша, он наконец прервал поцелуй:
— О да, ты можешь заставить мужчину забыть обо всем на свете, фея!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
А Доминик, не подозревая, какую панику в душе Анжелики вызвало его поведение, отправился в свой мирный и опрятный дом на Чартрес-стрит. Принял ванну, побрился, съел легкий завтрак и предался приятным размышлениям о том, как хитро воспользуется укромной стоянкой для своих судов под самым носом у Виктора Латура при попустительстве его же дочери. Капер предпочитал мстить исподтишка и находил особое удовольствие именно в том, что Латур даже знать не будет, что его лишили собственности и невольно станет участником планов презираемого им пирата.
Ну а дочка? Страстная фея с золотистыми волосами и желто-карими глазами. Доминик улыбнулся. Он не причинит Женевьеве никакого вреда, но, когда оба отдадут друг другу все, что могут, она уже станет в высшей степени искушенной и искусной женщиной — подарком для любого молодого креола, которому посчастливится завоевать внимание Женевьевы и которого сочтут достойным войти в семейный клан Виктора Латура.
После завтрака в саду Доминик прошел через дом в парадный холл, где его ожидал Сайлас, держа наготове шляпу с загнутыми полями и трость.
— Вы на «Танцовщицу», месье? — В голосе слуги нельзя было не уловить тоску.
— Нет. В контору на бирже. У меня там кое-какие карты, которые нужно посмотреть.
— Планируете новый рейд, месье? — заблестели от радости глаза у матроса.
— Может быть, Сайлас, может быть, — беспечно улыбнулся капер и вышел на Чартрес-стрит, но уже на тротуаре обернулся и посмотрел на слугу, застывшего в дверях:
— Если ты не прочь, то прогуляйся до «Танцовщицы» и скажи боцману, чтобы собрал полкоманды для короткого перехода на два, а может быть, и три дня во внутренних водах.
— Да, месье. — Сайлас засиял. — С удовольствием, месье. Я мигом, месье.
Хмыкнув, Доминик ленивой походкой не спеша направился на биржу. Здесь вовсю шли приготовления к дневным торгам. Масперо бодро приветствовал своего квартиросъемщика и предложил ему стакан виски с содовой, льдом и мятой, выразив надежду, что тот придет посмотреть на торги, а если его что-то заинтересует, то Масперо готов предложить самую разумную цену.
— Виски я с удовольствием выпью. Но в настоящий момент я ничего не покупаю.
Джин Масперо пристально посмотрел на своего гостя, протягивая ему запотевший стакан.
— Другие планы, да?
— Возможно. — И на этот раз капер ответил весьма туманно.
Хозяина биржи было так же невозможно обмануть, как и матроса Сайласа, однако Джин деликатно сменил тему. В конце концов нельзя вмешиваться в чужие дела. Тем более капер и не любил о них распространяться, что вполне разумно для человека, занимающегося подобным бизнесом. Он должен быть уверен в безопасности своих предприятий.
Оказавшись в своем кабинете, Доминик разложил на столе навигационную карту озера Борн. Он провел над ней немало часов, разрабатывая первоначальный план устройства стоянки для кораблей во владениях Латура. Но на карте была изображена береговая линия залива, а Женевьева говорила о внутренней бухте, окруженной болотами. Конечно, капер рисковал, предполагая, что она знает, какие условия необходимы фрегатам и клиперам в этой потайной бухте. Прежде всего глубокая вода. А что понимает креольская девушка в осадке кораблей? Может быть, это глупо так легко принимать ее предложение? Теперь, при свете дня, он, конечно, понимал, почему сделал это: встретив в лице мадемуазель Женевьевы непреодолимую преграду на пути осуществления изначального плана, он с готовностью ухватился за альтернативный.
Услышав отчетливые шаги и шепот перебранки за дверью, Доминик нахмурился, поднял голову от карты и подошел к двери. Масперо знал, что капер никогда не принимал у себя в конторе незваных гостей, и, похоже, пытался предотвратить нежелательное вторжение. Доминик распахнул дверь. Легкая фигурка в ярком миткалевом платье, тюрбане на голове и туфлях без задников яростно, хоть и шепотом спорила с аукционистом.
— Я хотела посмотреть, сработает ли мой маскарад, — весело сказала Женевьева, с живым интересом разглядывая комнату. — Похоже, сработал. Месье Масперо явно не желал, чтобы квартеронка осквернила его верхние этажи, — не удержалась она от язвительного замечания.
— Откуда ты знала, что я здесь? — удивился Доминик, пропуская мимо ушей как ее попытку слукавить, так и замечание в адрес Масперо.
— А я и не знала. Но догадывалась, а если бы тебя здесь не оказалось — не беда. Я бы все равно доказала, что избрала правильную тактику. — И, медленно подойдя к столу, Женевьева склонилась над картой. — Ищешь удобную стоянку?
— Да, в некотором роде, — подтвердил Доминик, несколько озадаченный ее визитом, хотя и понимал, что удивляться нечему, ведь он уже знал, что Женевьева никогда не появляется обычным способом и тогда, когда ее ждешь. — Ты без служанки?
— Как можно? — Она рассмеялась. — Не могу же я прийти на тайное свидание в дом на Рэмпарт-стрит в этом маскарадном костюме и в сопровождении служанки? Это был пробный побег, если хочешь. И он удался мне без всякого труда.
— Нисколько не сомневался, что так и будет, — сухо заметил он. — Где, скажи на милость, ты раздобыла эти жуткие тряпки?
— Амелия их для меня достала, — сообщила Женевьева с безмятежной улыбкой. — Ты, наверное, ее не помнишь, но…
— Отлично помню, — перебил Доминик. — Сними тюрбан, хотя бы пока ты в кабинете. И раз уж ты здесь, помоги мне. Где находится бухта, о которой ты говорила? — Доминик встал рядом и склонился над картой, но тут же медленно распрямился: тонкий свежий аромат юной нежной кожи и шелковистых волос был неотразимо притягателен. — Хотя с этим можно и подождать немного. — Он намотал на палец ее локон. — Я целовал тебя сегодня утром?
— По-настоящему — нет, — ответила Женевьева чуть дрогнувшим голосом.
Она тонула в этом бирюзовом взоре, ее глаза сосредоточились на его губах, а ее собственные подрагивали в ожидании уже знакомого ощущения — ласково-требовательного прикосновения.
— Да, наверное, не целовал, я бы запомнил. Думаю, надо освежить память, ты согласна?
Женевьева лишь кивнула, при этом тень ее длинных густых рыжеватых ресниц упала на щеки, а руки уже сомкнулись вокруг его шеи и она поднялась на цыпочки.
Доминик жадно вкусил сладость ее поцелуя и почувствовал, как тело ее послушно прильнуло к его. Он крепко прижал ее к своей восставшей плоти. Женевьева ответила со всей страстью, которую обнаружила прошлой ночью, рот ее приоткрылся, и тело стало чувственно, волнообразно касаться его тела, доводя Доминика до сладостного изнеможения. Тяжело дыша, он наконец прервал поцелуй:
— О да, ты можешь заставить мужчину забыть обо всем на свете, фея!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113