Но сейчас не время было заниматься любовью.
— Это сундук моей матери, — сообщила она и со вздохом снова полезла внутрь. — Я так и знала, что его просто забыли в этой башне, но все же надеялась… Ага! — Чародейка вытащила и встряхнула бледно-зеленое платье. С этим платьем она прошла к столику, на котором стояли кувшин и тазик, и стала приводить себя в порядок. Реймонду не хватило выдержки оставаться в постели: он встал и подошел к ней. Фиона оглянулась и посмотрела на него.
Он был неописуемо хорош в своей откровенной наготе. И Фиона моментально растаяла в его объятиях, отвечая на поцелуй.
— Скажи мне одну вещь, любимая.
— Спрашивай. Я не скрою от тебя правду.
— Шинид — твоя дочь, не так ли?
Онемев от неожиданности, Фиона со страхом смотрела ему в глаза.
— Черт побери, ты все еще боишься в этом признаться! — удивился он. — Неужели ты считаешь, что я могу обидеть твою дочь? Или вообще способен поднять руку на ребенка?
Она верила ему всем сердцем, всей душой, но все равно не сразу собралась с духом, чтобы сказать:
— Да, она моя! — Эти слова словно прорвали невидимую плотину, и Фиона воскликнула: — Моя дочь! Ох, святые духи, сколько лет я мечтала сказать это вслух! — Ее горло сдавили рыдания, и она зажала рот рукой и закашлялась, с удивлением ощущая, как с сердца словно свалилась огромная тяжесть.
— Почему ты никому не признавалась?
— Но ведь это моя дочь! И многие могли бы обидеть ее именно из-за этого! Только Изольда и Коллин все знают, они взяли ее к себе.
— Я так и знал.
— Я должна была позаботиться о ее безопасности и свободе, Реймонд! — с чувством сказала она, отступив на шаг. — Иначе она разделила бы со мной то наказание, которого не заслужила! Шинид жила с ними с двух лет. И никто больше не знает, что она моя. — При виде его недоверия Фиона всполошилась: — Как ты догадался?
— У нее твоя улыбка, твои глаза, — едва заметно улыбнулся де Клер. — Она так же находчива и упряма, как ты. А еще я видел, как она… она…
Фиона охнула.
— Ах маленькая негодница! Ну погоди у меня! Она же поклялась, что никто ничего не видел!
— Ну, значит, она соврала. Может быть, она считала, что я умею хранить тайны?
— Наверное, она тебе доверяет! — Эта мысль вызвала у Фионы легкую улыбку. — Но она еще сама толком не освоилась со своим даром, а он слишком силен.
— Точно так же, как у ее матери.
От волнения у чародейки перехватило дыхание. Она впилась взглядом в лицо Реймонда, все еще не смея надеяться на такое счастье и обмирая от тревожного предчувствия.
— Что заставило тебя поверить? — сдавленно спросила она.
— Я верю тебе. И я знаю… что ты не могла солгать.
От этих простых слов ноги у Фионы подогнулись, и де Клер едва успел подхватить ее на руки. Прекрасные бледно-голубые очи наполнились слезами, и Реймонд застонал от стыда:
— Прости меня, любимая! Тебе пришлось так долго ждать!
— Конечно, ведь все англичане такие тугодумы! Но я тебя прощаю! — прошептала чародейка, всхлипнув и спрятавшись у него на груди.
Он негромко засмеялся и ласково приподнял ее лицо.
— Я не пожелал ничего видеть, когда ты развела костер без огнива, когда Шинид напустила на меня чесотку и погасила пожар. Но вчера, когда я вернулся в крепость и увидел тебя, мне стало ясно, как мало значат наши разногласия. Ведь главным было то, что ты осталась жива, и мне был дарован шанс признаться тебе в своей любви! — Он ласково прикоснулся губами к ее трепещущим губам. — Но потом, Фиона, я изведал в твоих объятиях величайшее блаженство и увидел, как исчезли без следа твои шрамы. И мне открылось, что самое великое чудо на земле — это наша любовь.
Она застыла, не зная, что и сказать.
— Их больше нет?! — Фиона попыталась ощупать себя, но не удовлетворилась этим и отправилась к зеркалу. Реймонд перехватил ее на полпути и поднес ее руки к губам.
— Просто поверь мне — и все. Их нет. Ее счастливая улыбка словно осветила просторную спальню, став для Реймонда лучшей наградой.
— А ты, мой рыцарь, тоже не лишен своей магии! — прошептала чародейка и поцеловала его так, что у Реймонда стало жарко в паху.
— Ты пришла в замок, чтобы быть рядом с Шинид, верно? — спросил он. — Чтобы защитить ее.
— Я надеялась, что люди мало-помалу снова привыкнут ко мне, и тогда можно будет открыть нашу тайну. Ты должен хранить ее, Реймонд! — Тонкие пальчики с силой впились в его голые плечи.
— Но зачем вам теперь таиться? — Ему было больно видеть, что Фиона по-прежнему боится за свою дочь. — Я никому не дам ее в обиду!
— До сих пор я и сама с этим справлялась! — ревниво возразила она. — И почему же мы должны перестать таиться?
— Потому что мы поженимся, и она станет моей дочерью.
— Я не могу за тебя выйти. — Фиона отвернулась, и Реймонд окинул ее усталым взглядом. Ну и упрямая ему досталась женщина!
— Почему бы нам не пожениться, если мы любим друг друша?
Ох, временами он делается таким же тупым, как и прочие мужчины!
— Потому что над тобой стоит твой король! Если не ошибаюсь, он велел тебе жениться…
— На ирландке!
— Вот именно! Но я больше не дочь вождя и не имею никакого веса!
— Да, ты не дочь вождя! Ты — дочь королевы и полноправная наследница Гленн-Тейза! Поверь мне на слово — его величеству этого будет более чем достаточно!
— Реймонд, но как же приданое? У меня нет ни гроша за душой!
Он понял, как стыдно Фионе в этом признаваться, и поспешил возразить:
— Меня интересует только то чудо, которое ты сотворила с моей жизнью, и судьба маленькой девочки, мечтающей при всех назвать тебя мамой!
— Она так хочет жить вместе со мной, что часто плачет, — с трудом призналась Фиона.
— Вот и пусть живет! — подхватил де Клер. — Она знает, что я тебя люблю!
Фиона, натягивающая на себя платье, застыла. Неужели он уже успел поговорить с Шинид?
— И что она тебе сказала?
— Что тебе нужно, чтобы тебя любили! — Реймонд тоже решил одеться и поднял с пола штаны. — Должен признаться, что именно этим я и собирался заняться в первую очередь, — добавил он, окинув многозначительным взглядом ее дивное тело. Она не выдержала и рассмеялась.
— Вряд ли она имела в виду именно это.
Крепко поцеловав Реймонда в губы, чародейка расправила подол платья и вытащила из под ворота длинные волосы. Он повернул ее спиной к себе и принялся затягивать шнурки, с довольной улыбкой любуясь гладкой здоровой кожей. Теперь ему самому было невдомек, почему он так долго не решался поверить в магию, хотя имел доказательства под самым носом. Реймонд оглянулся и заметил в углу над камином одинокую орхидею, все еще торчавшую из стены.
— А почему ты не спрашиваешь, кто отец Шинид? — осторожно поинтересовалась Фиона, когда с тесемками было покончено.
— Это меня не интересует. Потому что теперь ее отцом буду я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Это сундук моей матери, — сообщила она и со вздохом снова полезла внутрь. — Я так и знала, что его просто забыли в этой башне, но все же надеялась… Ага! — Чародейка вытащила и встряхнула бледно-зеленое платье. С этим платьем она прошла к столику, на котором стояли кувшин и тазик, и стала приводить себя в порядок. Реймонду не хватило выдержки оставаться в постели: он встал и подошел к ней. Фиона оглянулась и посмотрела на него.
Он был неописуемо хорош в своей откровенной наготе. И Фиона моментально растаяла в его объятиях, отвечая на поцелуй.
— Скажи мне одну вещь, любимая.
— Спрашивай. Я не скрою от тебя правду.
— Шинид — твоя дочь, не так ли?
Онемев от неожиданности, Фиона со страхом смотрела ему в глаза.
— Черт побери, ты все еще боишься в этом признаться! — удивился он. — Неужели ты считаешь, что я могу обидеть твою дочь? Или вообще способен поднять руку на ребенка?
Она верила ему всем сердцем, всей душой, но все равно не сразу собралась с духом, чтобы сказать:
— Да, она моя! — Эти слова словно прорвали невидимую плотину, и Фиона воскликнула: — Моя дочь! Ох, святые духи, сколько лет я мечтала сказать это вслух! — Ее горло сдавили рыдания, и она зажала рот рукой и закашлялась, с удивлением ощущая, как с сердца словно свалилась огромная тяжесть.
— Почему ты никому не признавалась?
— Но ведь это моя дочь! И многие могли бы обидеть ее именно из-за этого! Только Изольда и Коллин все знают, они взяли ее к себе.
— Я так и знал.
— Я должна была позаботиться о ее безопасности и свободе, Реймонд! — с чувством сказала она, отступив на шаг. — Иначе она разделила бы со мной то наказание, которого не заслужила! Шинид жила с ними с двух лет. И никто больше не знает, что она моя. — При виде его недоверия Фиона всполошилась: — Как ты догадался?
— У нее твоя улыбка, твои глаза, — едва заметно улыбнулся де Клер. — Она так же находчива и упряма, как ты. А еще я видел, как она… она…
Фиона охнула.
— Ах маленькая негодница! Ну погоди у меня! Она же поклялась, что никто ничего не видел!
— Ну, значит, она соврала. Может быть, она считала, что я умею хранить тайны?
— Наверное, она тебе доверяет! — Эта мысль вызвала у Фионы легкую улыбку. — Но она еще сама толком не освоилась со своим даром, а он слишком силен.
— Точно так же, как у ее матери.
От волнения у чародейки перехватило дыхание. Она впилась взглядом в лицо Реймонда, все еще не смея надеяться на такое счастье и обмирая от тревожного предчувствия.
— Что заставило тебя поверить? — сдавленно спросила она.
— Я верю тебе. И я знаю… что ты не могла солгать.
От этих простых слов ноги у Фионы подогнулись, и де Клер едва успел подхватить ее на руки. Прекрасные бледно-голубые очи наполнились слезами, и Реймонд застонал от стыда:
— Прости меня, любимая! Тебе пришлось так долго ждать!
— Конечно, ведь все англичане такие тугодумы! Но я тебя прощаю! — прошептала чародейка, всхлипнув и спрятавшись у него на груди.
Он негромко засмеялся и ласково приподнял ее лицо.
— Я не пожелал ничего видеть, когда ты развела костер без огнива, когда Шинид напустила на меня чесотку и погасила пожар. Но вчера, когда я вернулся в крепость и увидел тебя, мне стало ясно, как мало значат наши разногласия. Ведь главным было то, что ты осталась жива, и мне был дарован шанс признаться тебе в своей любви! — Он ласково прикоснулся губами к ее трепещущим губам. — Но потом, Фиона, я изведал в твоих объятиях величайшее блаженство и увидел, как исчезли без следа твои шрамы. И мне открылось, что самое великое чудо на земле — это наша любовь.
Она застыла, не зная, что и сказать.
— Их больше нет?! — Фиона попыталась ощупать себя, но не удовлетворилась этим и отправилась к зеркалу. Реймонд перехватил ее на полпути и поднес ее руки к губам.
— Просто поверь мне — и все. Их нет. Ее счастливая улыбка словно осветила просторную спальню, став для Реймонда лучшей наградой.
— А ты, мой рыцарь, тоже не лишен своей магии! — прошептала чародейка и поцеловала его так, что у Реймонда стало жарко в паху.
— Ты пришла в замок, чтобы быть рядом с Шинид, верно? — спросил он. — Чтобы защитить ее.
— Я надеялась, что люди мало-помалу снова привыкнут ко мне, и тогда можно будет открыть нашу тайну. Ты должен хранить ее, Реймонд! — Тонкие пальчики с силой впились в его голые плечи.
— Но зачем вам теперь таиться? — Ему было больно видеть, что Фиона по-прежнему боится за свою дочь. — Я никому не дам ее в обиду!
— До сих пор я и сама с этим справлялась! — ревниво возразила она. — И почему же мы должны перестать таиться?
— Потому что мы поженимся, и она станет моей дочерью.
— Я не могу за тебя выйти. — Фиона отвернулась, и Реймонд окинул ее усталым взглядом. Ну и упрямая ему досталась женщина!
— Почему бы нам не пожениться, если мы любим друг друша?
Ох, временами он делается таким же тупым, как и прочие мужчины!
— Потому что над тобой стоит твой король! Если не ошибаюсь, он велел тебе жениться…
— На ирландке!
— Вот именно! Но я больше не дочь вождя и не имею никакого веса!
— Да, ты не дочь вождя! Ты — дочь королевы и полноправная наследница Гленн-Тейза! Поверь мне на слово — его величеству этого будет более чем достаточно!
— Реймонд, но как же приданое? У меня нет ни гроша за душой!
Он понял, как стыдно Фионе в этом признаваться, и поспешил возразить:
— Меня интересует только то чудо, которое ты сотворила с моей жизнью, и судьба маленькой девочки, мечтающей при всех назвать тебя мамой!
— Она так хочет жить вместе со мной, что часто плачет, — с трудом призналась Фиона.
— Вот и пусть живет! — подхватил де Клер. — Она знает, что я тебя люблю!
Фиона, натягивающая на себя платье, застыла. Неужели он уже успел поговорить с Шинид?
— И что она тебе сказала?
— Что тебе нужно, чтобы тебя любили! — Реймонд тоже решил одеться и поднял с пола штаны. — Должен признаться, что именно этим я и собирался заняться в первую очередь, — добавил он, окинув многозначительным взглядом ее дивное тело. Она не выдержала и рассмеялась.
— Вряд ли она имела в виду именно это.
Крепко поцеловав Реймонда в губы, чародейка расправила подол платья и вытащила из под ворота длинные волосы. Он повернул ее спиной к себе и принялся затягивать шнурки, с довольной улыбкой любуясь гладкой здоровой кожей. Теперь ему самому было невдомек, почему он так долго не решался поверить в магию, хотя имел доказательства под самым носом. Реймонд оглянулся и заметил в углу над камином одинокую орхидею, все еще торчавшую из стены.
— А почему ты не спрашиваешь, кто отец Шинид? — осторожно поинтересовалась Фиона, когда с тесемками было покончено.
— Это меня не интересует. Потому что теперь ее отцом буду я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95