Пока мы останемся здесь, смерть станет тенью нависать надо мной, их царь несомненно посадил бы меня на кол, если бы узнал, что я выведал. Ведь они не вешают на стене того, кого хотят убить, как все просвещенные народы, они сажают несчастного на кол, там он и испускает дух. Поэтому до тех пор, пока я останусь в этой стране, живот мой будет болеть. После всего, что я увидел, я предпочел бы родиться вороном, а не человеком.
С помощью своих знатных больных я получил разрешение добраться по указанным дорогам до побережья и сесть там на судно, чтобы уехать из страны, хотя больные были очень огорчены моим отъездом, уговаривали меня остаться и заверяли, что за несколько лет я сделаюсь богачом, если стану по-прежнему их пользовать. Но никто из них все-таки не препятствовал моему отъезду, а я улыбался им и рассказывал сказки, которые они любили слушать, так что мы расстались друзьями, и, уезжая, я получил много подарков. В назначенный день мы покинули страшные стены Хаттушаша, за которыми начинался мир будущего, проехали верхом на мулах мимо мельниц, где жернова вертели рабы с выколотыми глазами, миновали тела магов, посаженных на колья вдоль дороги, ибо магами в Хаттушаше считали всех, кто распространял учение, не одобряемое государством, а государство одобряло лишь одно учение. Я торопил своих спутников сколько мог, и через двадцать дней мы добрались до города с гаванью.
4
В этот город прибывали суда из Сирии и со всех морских островов, он был таким же, как все приморские города в мире, хотя его охраняли хетты, которые брали дань с судов и проверяли глиняные таблички у всех, кто уезжал. Но никто из прибывших на судах не стремился проникнуть в глубь страны, все они знали в ней только этот порт, а в порту были такие же кабачки, дома увеселений, девушки и дикая сирийская музыка, как во всех других портах мира, поэтому они чувствовали себя здесь как дома, не спешили уплывать и для верности приносили жертвы не только своим богам, изображения которых капитаны держали у себя в закрытых каютах, но и хеттским - Праматери - Земле и Небу.
Жужжа, словно рой мух, они собирались на прибрежных улицах, высасывая через тростинки пиво из кувшинов, так что вокруг одного кувшина могло расположиться десять-двенадцать человек из разных стран. Хеттское пиво было крепкое, оно ударяло в голову словно угар, и по вечерам пьяные гуляки бесчинствовали в гончарных мастерских, вламывались в дома увеселений, ранили друг друга ножами и палками, насильно затаскивали на свои суда девиц, пока не являлись хеттские стражи и не усмиряли их копьями. Но что бы они ни делали, им разрешалось возместить ущерб медью или серебром, после чего их никто больше не преследовал, поэтому они уже заранее знали, сколько стоила разбитая голова, выколотый глаз или открытая рана на теле. Смеясь, они вслух говорили между собой: «Это хорошая страна, мы сюда вернемся». А если они видели мага, посаженного на кол у стены, они говорили: «Магия - плохое дело, этот человек своим же языком проткнул себе кишки». Более умелых моряков хетты сманивали с кораблей и брали к себе на службу, поскольку сами не были мореплавателями. Подобно тому как другие народы нанимают воинов, хетты нанимали моряков, лоцманов, строителей кораблей и относились к ним хорошо, так что те громко похвалялись своими заработками и отличными условиями, соблазняя и других убегать с судов.
В этом шумном, полном зла и преступлений городе мы задержались на некоторое время, потому что при виде судна, которое должно было заходить на Крит, Минея говорила:
- Оно слишком маленькое и может попасть в кораблекрушение, а я не хочу пережить этого снова.
Если мы видели судно побольше, она заявляла:
- Это сирийский корабль, я не хочу на нем плыть.
О третьем судне она замечала:
- У этого капитана недобрый глаз, и я боюсь, что он продаст путешественников в рабство в чужие страны.
Так мы оставались в порту, и меня это не огорчало, ибо мне хватало работы вскрывать разбитые черепа, зашивать и чистить раны. Начальник портовой стражи тоже нуждался во мне - его мучила портовая болезнь, и он не мог сходиться с девушками, так как это причиняло ему сильные страдания, а я узнал об этом недуге в Симире и вылечил его снадобьями симирских целителей. Благодарность его мне не знала границ, ведь он снова без всяких затруднений смог веселиться с портовыми красавицами. Это была его привилегия, он и его писцы могли даром развлекаться с каждой девушкой, которая хотела заниматься своим ремеслом в порту. Пока он болел, его особенно огорчала невозможность пользоваться этими дармовыми радостями.
Когда я его вылечил, он мне сказал:
- Что я могу подарить тебе, Синухе, за твое замечательное искусство? Может быть, дать тебе меру золота, соответствующую тому, что ты вылечил?
Но я отвечал:
- Мне не нужно твоего золота. Отдай мне нож, который висит у тебя на поясе, и тогда не ты мне, а я тебе буду благодарен, имея постоянную память о тебе.
- Это простой нож, - сказал он, - по его лезвию не бегут волки, и рукоятка не оправлена в серебро.
Но он сказал это потому, что нож был изготовлен из хеттского металла, который не разрешалось ни отдавать, ни продавать чужестранцам, в Хаттушаше я не смог купить такое оружие, поскольку не хотел быть слишком настойчивым и возбуждать подозрение. Такие ножи изредка встречались только у митаннской знати, за них предлагали вдесятеро больше золота и в четырнадцать раз больше серебра, чем они весили, но владельцы все-таки не хотели с ними расставаться, ведь таких ножей в мире было совсем немного. Для самих же хеттов эти ножи не имели такого большого значения, раз их нельзя было продавать чужестранцам.
Начальник портовой стражи знал, что я скоро уеду из их страны, и решил, что золото можно использовать с большей пользой, чем отдать его целителю. Поэтому он в конце концов подарил мне нож, который оказался настолько острым, что брил бороду лучше кремневого, им можно было оставить следы даже на меди, не портя при этом лезвия. Я так радовался ножу, что решил отделать его серебром и золотом, как это делали митаннцы. Начальник стражи не возражал, и мы стали с ним друзьями, тем более, что я полностью излечил его болезнь, но велел прогнать из порта девушку, которая его заразила, однако оказалось, что он уже посадил ее на кол, поскольку такая болезнь, конечно, насылается колдовскими средствами.
В этом городе, как тогда водилось во многих портовых городах, было поле, на котором паслись дикие быки, юноши упражнялись там в гибкости и ловкости, сражаясь с быками, прыгая через них и бросая в них острые копья. Минея пришла в восторг, увидев быков, и захотела испробовать свое искусство. Так я впервые увидел ее танцующей перед дикими быками, и сердце мое холодело от страха, глядя на нее, ибо никогда я не видел ничего подобного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249
С помощью своих знатных больных я получил разрешение добраться по указанным дорогам до побережья и сесть там на судно, чтобы уехать из страны, хотя больные были очень огорчены моим отъездом, уговаривали меня остаться и заверяли, что за несколько лет я сделаюсь богачом, если стану по-прежнему их пользовать. Но никто из них все-таки не препятствовал моему отъезду, а я улыбался им и рассказывал сказки, которые они любили слушать, так что мы расстались друзьями, и, уезжая, я получил много подарков. В назначенный день мы покинули страшные стены Хаттушаша, за которыми начинался мир будущего, проехали верхом на мулах мимо мельниц, где жернова вертели рабы с выколотыми глазами, миновали тела магов, посаженных на колья вдоль дороги, ибо магами в Хаттушаше считали всех, кто распространял учение, не одобряемое государством, а государство одобряло лишь одно учение. Я торопил своих спутников сколько мог, и через двадцать дней мы добрались до города с гаванью.
4
В этот город прибывали суда из Сирии и со всех морских островов, он был таким же, как все приморские города в мире, хотя его охраняли хетты, которые брали дань с судов и проверяли глиняные таблички у всех, кто уезжал. Но никто из прибывших на судах не стремился проникнуть в глубь страны, все они знали в ней только этот порт, а в порту были такие же кабачки, дома увеселений, девушки и дикая сирийская музыка, как во всех других портах мира, поэтому они чувствовали себя здесь как дома, не спешили уплывать и для верности приносили жертвы не только своим богам, изображения которых капитаны держали у себя в закрытых каютах, но и хеттским - Праматери - Земле и Небу.
Жужжа, словно рой мух, они собирались на прибрежных улицах, высасывая через тростинки пиво из кувшинов, так что вокруг одного кувшина могло расположиться десять-двенадцать человек из разных стран. Хеттское пиво было крепкое, оно ударяло в голову словно угар, и по вечерам пьяные гуляки бесчинствовали в гончарных мастерских, вламывались в дома увеселений, ранили друг друга ножами и палками, насильно затаскивали на свои суда девиц, пока не являлись хеттские стражи и не усмиряли их копьями. Но что бы они ни делали, им разрешалось возместить ущерб медью или серебром, после чего их никто больше не преследовал, поэтому они уже заранее знали, сколько стоила разбитая голова, выколотый глаз или открытая рана на теле. Смеясь, они вслух говорили между собой: «Это хорошая страна, мы сюда вернемся». А если они видели мага, посаженного на кол у стены, они говорили: «Магия - плохое дело, этот человек своим же языком проткнул себе кишки». Более умелых моряков хетты сманивали с кораблей и брали к себе на службу, поскольку сами не были мореплавателями. Подобно тому как другие народы нанимают воинов, хетты нанимали моряков, лоцманов, строителей кораблей и относились к ним хорошо, так что те громко похвалялись своими заработками и отличными условиями, соблазняя и других убегать с судов.
В этом шумном, полном зла и преступлений городе мы задержались на некоторое время, потому что при виде судна, которое должно было заходить на Крит, Минея говорила:
- Оно слишком маленькое и может попасть в кораблекрушение, а я не хочу пережить этого снова.
Если мы видели судно побольше, она заявляла:
- Это сирийский корабль, я не хочу на нем плыть.
О третьем судне она замечала:
- У этого капитана недобрый глаз, и я боюсь, что он продаст путешественников в рабство в чужие страны.
Так мы оставались в порту, и меня это не огорчало, ибо мне хватало работы вскрывать разбитые черепа, зашивать и чистить раны. Начальник портовой стражи тоже нуждался во мне - его мучила портовая болезнь, и он не мог сходиться с девушками, так как это причиняло ему сильные страдания, а я узнал об этом недуге в Симире и вылечил его снадобьями симирских целителей. Благодарность его мне не знала границ, ведь он снова без всяких затруднений смог веселиться с портовыми красавицами. Это была его привилегия, он и его писцы могли даром развлекаться с каждой девушкой, которая хотела заниматься своим ремеслом в порту. Пока он болел, его особенно огорчала невозможность пользоваться этими дармовыми радостями.
Когда я его вылечил, он мне сказал:
- Что я могу подарить тебе, Синухе, за твое замечательное искусство? Может быть, дать тебе меру золота, соответствующую тому, что ты вылечил?
Но я отвечал:
- Мне не нужно твоего золота. Отдай мне нож, который висит у тебя на поясе, и тогда не ты мне, а я тебе буду благодарен, имея постоянную память о тебе.
- Это простой нож, - сказал он, - по его лезвию не бегут волки, и рукоятка не оправлена в серебро.
Но он сказал это потому, что нож был изготовлен из хеттского металла, который не разрешалось ни отдавать, ни продавать чужестранцам, в Хаттушаше я не смог купить такое оружие, поскольку не хотел быть слишком настойчивым и возбуждать подозрение. Такие ножи изредка встречались только у митаннской знати, за них предлагали вдесятеро больше золота и в четырнадцать раз больше серебра, чем они весили, но владельцы все-таки не хотели с ними расставаться, ведь таких ножей в мире было совсем немного. Для самих же хеттов эти ножи не имели такого большого значения, раз их нельзя было продавать чужестранцам.
Начальник портовой стражи знал, что я скоро уеду из их страны, и решил, что золото можно использовать с большей пользой, чем отдать его целителю. Поэтому он в конце концов подарил мне нож, который оказался настолько острым, что брил бороду лучше кремневого, им можно было оставить следы даже на меди, не портя при этом лезвия. Я так радовался ножу, что решил отделать его серебром и золотом, как это делали митаннцы. Начальник стражи не возражал, и мы стали с ним друзьями, тем более, что я полностью излечил его болезнь, но велел прогнать из порта девушку, которая его заразила, однако оказалось, что он уже посадил ее на кол, поскольку такая болезнь, конечно, насылается колдовскими средствами.
В этом городе, как тогда водилось во многих портовых городах, было поле, на котором паслись дикие быки, юноши упражнялись там в гибкости и ловкости, сражаясь с быками, прыгая через них и бросая в них острые копья. Минея пришла в восторг, увидев быков, и захотела испробовать свое искусство. Так я впервые увидел ее танцующей перед дикими быками, и сердце мое холодело от страха, глядя на нее, ибо никогда я не видел ничего подобного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249