- Наш великий царь Суппилулиума сказал, поднимаясь на трон: «Дайте мне тридцать лет, и я превращу страну хеттов в самое могущественное государство, бывшее когда-нибудь на земле». Этот срок подходит к концу, и я полагаю, что мир скоро узнает о земле хеттов больше, чем хотел бы.
- Но, - сказал я, - я видел в Вавилоне шестьдесят раз по шестьдесят и еще раз по шестьдесят воинов, проходящих перед своим царем, и, когда они побежали, шаги их были словно морская буря. А здесь я видел только десять раз по десять воинов и не понимаю, зачем вам в горах боевые колесницы, которые мастерятся у вас в городских кузницах, ведь они предназначены для битвы на равнине.
Он засмеялся.
- Ты слишком любопытен для врачевателя, Синухе-египтянин. Может быть, мы зарабатываем свой скудный хлеб, продавая боевые колесницы царям равнинных стран, - отвечал он, хитро прищурясь.
- Этому я не поверю, - возразил я дерзко, - насколько я вас знаю, это так же невозможно, как если бы волк отдавал свои зубы и когти зайцу.
Он громко засмеялся, хлопнув себя по коленям так, что вино в чаше расплескалось, и сказал:
- Это я должен рассказать царю, и поди знай, может быть, ты еще доживешь до того времени, когда увидишь большую охоту на зайцев, ибо законы хеттов иные, чем законы равнинных народов. Я слышал, что в ваших странах богатые повелевают бедняками, а у нас - сильные слабыми, и я думаю, что мир узнает о новом учении прежде, чем ты, Синухе, успеешь поседеть.
- Новый фараон Египта тоже нашел нового бога, - сказал я, прикинувшись простаком.
- Знаю, - кивнул он, - я читаю всю переписку царя, этот новый бог очень любит мир и говорит, что между народами нет таких споров, которые нельзя было бы уладить мирно. Мы ничего не имеем против этого бога, наоборот, мы его очень ценим, пока он властвует в Египте и на равнинах. Ваш фараон послал нашему великому царю большой крест, который он называет символом жизни, ему, наверное, удастся прожить еще несколько мирных лет, если он будет присылать нам много золота, чтобы мы могли запасти еще больше меди, железа и зерна, создать новые кузницы и изготовить еще более тяжелые боевые колесницы, на все это требуется много золота, так как наш царь зазвал в Хаттушаш самых лучших оружейников со всего света и платит им большое жалованье, но зачем от так делает - этого не дано понять врачевателю.
- Будущее, которое ты предсказываешь, могло бы обрадовать воронов и шакалов, - сказал я, - но меня оно не радует, и я не вижу в этом ничего веселого. Я ведь заметил, что ваши жернова вертят рабы с выколотыми глазами, и о ваших зверствах в соседних странах рассказывают легенды, которые я не стану повторять, чтобы не оскорбить твой слух, но такое не подобает просвещенным народам.
- Что такое просвещение? - спросил он и подлил вина в свою чашу. - Мы тоже умеем читать и писать и собираем в наш архив перенумерованные глиняные таблички. Глаза пленникам, обреченным всю жизнь вертеть жернова, мы выкалываем из человеколюбия, ибо это очень тяжелая работа, которая показалась бы им еще тяжелее, если бы они видели небо, и землю, и птиц, летающих в поднебесье. Это возбуждало бы в них напрасные мысли, и их пришлось бы убивать из-за попыток к бегству. Если наши воины в соседних странах ломают кому-то руки и сдирают кожу с головы, это тоже происходит не из жестокости, ты ведь сам видел, что дома мы гостеприимны и дружелюбны, любим детей и маленьких зверей, не бьем жен. Это делается для того чтобы возбудить страх и ужас у враждующих с нами народов, чтобы, когда подойдет время, они покорились нам без боя, а не обрекали себя на напрасные страдания и разорение. Мы ведь вовсе не любим мучений и разгромов, наоборот - мы хотим, чтобы покоренные нами страны были как можно менее разорены, а города достались нам целыми. Враг, который боится, уже наполовину побежден.
- Разве все народы ваши враги? - спросил я ехидно. - Разве у вас совсем нет друзей?
- Наши друзья - все народы, которые нам покоряются и платят дань, - сказал он поучительно. - Мы позволяем им жить по-своему и не очень оскорбляем их богов и обычаи, нам достаточно повелевать ими. Наши друзья - это также все народы, которые не живут по соседству с нами, во всяком случае до тех пор, пока они не становятся нашими соседями, ибо тогда мы начинаем замечать в них разные оскорбительные черты, которые мешают мирному соседству и заставляют нас воевать с ними. Так было до сих пор, и думаю, что так будет и впредь, насколько я знаю нашего великого царя.
- А ваши боги по этому поводу вам ничего не говорят? - спросил я. - Ведь в других странах боги часто определяют, что правильно, а что нет.
- А что такое правильно и что неправильно? - спросил он в свою очередь. - Для нас правильно то, чего хотим мы, а неправильно то, чего хотят соседние народы. Это очень простое учение, оно облегчает жизнь и правление страной и, по-моему, не очень отличается от учения богов в равнинных странах, ибо, если я правильно понимаю, боги равнин считают правильным то, чего желают богатые, и неправильным то, чего хотят бедняки. А если ты в самом деле хочешь знать о наших богах, скажу тебе, что наши боги - Праматерь-Земля и Небо, мы празднуем в их честь каждую весну, когда первый дождь с неба оплодотворяет землю, как мужское семя оплодотворяет женщину. На время этих празднеств наши нравы становятся менее суровыми, ибо земля укрепляется детьми и ранними браками. У простонародья, конечно, есть много других маленьких богов, как у всякого народа, но их можно не брать в расчет, потому что государственного значения они не имеют. Так что, как видишь, наша религия имеет своеобразное величие.
- Чем больше я слышу о богах, тем больше они мне надоедают, - сказал я подавленно, но мой красноносый собеседник, ублаженный вином, только рассмеялся и откинулся на спинку сиденья.
- Если ты дальновиден, - сказал он, - то останешься у нас и будешь служить нашим богам, ибо все другие народы уже по очереди владычествовали в мире, теперь подходит наше время. Наши боги очень могущественны, их зовут Власть и Страх, и мы собираемся воздвигнуть им большие алтари из побелевших людских черепов. Я даже не запрещаю тебе рассказывать об этом другим народам, если ты по глупости уедешь от нас, ибо тебе все равно никто не поверит, поскольку все знают, что хетты любят только пастбища и что они - грязный бедный пастушеский народ, живущий в горах вместе со своими козами и овцами. Но я у тебя уж слишком засиделся, пора идти исполнять свою должность - нагонять страх на писцов и ставить изображение факела в мягкой глине, заверяя все народы в наших добрых намерениях.
Он ушел, и в тот же вечер я сказал Минее:
- Я узнал достаточно о земле хеттов и увидел то, чем интересовался. Поэтому, если богам будет угодно, мы можем уехать отсюда, ибо здесь пахнет трупами, и я задыхаюсь от этого смрада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249