Когда она была маленькой, мать одев ее, брала с собой на прогулку, позволяла ей взбираться по каменным грудам. В эти края заглянула История — когда кавалерия Цезаря стояла и держала оборону против варваров севера. Ли находила здесь монеты, а однажды ей попался древний глиняный светильник, а в другой раз — грубый металлический предмет, оказавшийся, когда мать его очистила, бронзовыми щипцами.
Ли пробиралась скрытыми путями к месту, которое было когда-то ее домом, по проселочной дороге, прорезавшей стену и проходившей вдоль утесов с северной стороны. Гнедой шел сильным размашистым галопом, он поднял голову и нервно выдыхал воздух, когда они приблизились к пролому в стене, которая здесь плавно спускалась с холма. В холодном воздухе от коня шел легкий пар. Рукоятка шпаги под неудобным углом упиралась ей в бедро, совсем не приспособленная к дамскому боковому седлу.
Натянув поводья, она остановила коня, повернулась к ветру лицом и запрокинула голову. Набрав воздухом полные легкие, она завыла. Конечно, это было жалкое подражание тому глубокому сильному вою, который раньше донесся до нее с болот, но она напрягла до предела свое горло, не обращая внимания на беспокойное движение лошади под ней.
Еще до того, как у неё кончилось дыхание, Немо ответил. Его вой гармонично слился с ее зовом, он оказался гораздо ближе, чем она ждала. Гнедой в волнении поднялся на дыбы.
Ли, схватившись за его гриву, умолкла. Она сошла с коня, причем шпага била ее по икрам, и придерживала испуганного гнедого, когда серая тень кинулась к ней из-за деревьев. Немо прыгал через замерзшие лужи, пасть его была открыта, и из ее глубины шли радостные взволнованные подвывания.
Ли подняла голову и снова завыла, и волк остановился в ярде от нее и, подняв голову, радостно вторил ей. Его рулады заглушили ее голос — от них начинало ломить уши. Они пугали гнедого, и Ли еле могла с ним справиться.
Немо прекратил вой и прыгнул поближе, приветствуя ее. Его зубы больно стукнули о ее подбородок. Ли закачалась и, только уцепившись за поводья, удержалась на ногах. Тогда Немо положил свои огромные лапы ей на плечи и принялся ее лизать — да так старательно, что у нее стало саднить кожу. Она оттолкнула его — и волк улегся к ее ногам и стал ластиться. Пока Немо ласкался, конь успокоился, и только слепка перебирал ногами, с сомнением кося глазом на волка. Ли погладила шею гнедого.
— Умница, храбрый мой, — бормотала она, зная, что ей повезло: испугавшийся конь мог ускакать очень далеко. — Храбрый, умный, хороший.
Одно ухо гнедого вздрогнуло, насторожилось и повернулось в сторону волка. Немо выжидающе перекатился на спину, Ли нагнулась, продолжая крепко сжимать поводья, и стала почесывать волку брюхо, пока он не начал потягиваться и поеживаться, стараясь лизнуть ей руку, виляя по-собачьи хвостом.
Ее подбородок болел и саднил в том месте, где по нему скользнули зубы волка. Она провела рукой и увидела на ладони кровь. Немо почувствовал себя виноватым, когда она неодобрительно покачала головой. Он вскочил на ноги и прижался к ней с такой дружелюбной силой, что едва не сбил ее с ног. Ее спасло только то, что кончик шпаги уперся в землю и эта крохотная задержка позволила ей удержаться на ногах. Немо хотелось играть: он подобрал лапы, прижал уши. У него стало такое комическое выражение морды, что диковатость, сверкавшая в его прозрачных желтых глазах, казалась ей не страшной. Он свесил язык и быстро дышал, приглашая ее к игре. Ли не раз видела, как Сеньор играл с Немо: бегал, сражался, отнимая у Немо палку и возвращался после игры с волком, часто с кровавыми царапинами. Да, Сеньор играл, но никогда не бросал игру, не победив; он отказывался уступить свое верховенство даже в шутку. Но у Ли не было времени на развлечения. У нее была цель.
Голубка подробно рассказала о строгом расписании жизни в Небесном Пристанище.
Поздние утренние часы Чилтон посвящал подготовке к полуденной службе, работая в одиночестве в церкви.
Ли снова села на коня и повернула гнедого на восток. Немо последовал за ними, не очень близко приближаясь, чтобы ему случайно не попало ударом копыта. Ли держала рукоятку шпаги голой рукой, согревая своим теплом холодную сталь. С сердцем, полным ненависти, она отправилась во Францию, чтобы найти Сеньора, — человек без семьи, без любви, без будущего. Но теперь она боялась. Она была загнана в угол, и чувствовала лишь отчаяние. Теперь она была человеком, которому есть что терять.
21
С.Т. обнаружил исчезновение шпаги только тогда, когда, сделав перерыв для дневной трапезы, повел Мистраля в конюшню. Наверняка шпагу взяла она: мальчик на побегушках, которого хозяину нравилось называть конюхом, в этот день туда не заходил. С.Т. вычистил стойла, переменил сбрую Мистраля, натаскал сена и четверть часа провел в поисках шпаги. Обыскал всю конюшню, потому что помнил, что оставил ее на виду.
Он видел, как она ускакала, словно за ней черти гнались. Кто бы не увидел? Ничто на свете не заставило бы его последовать за ней, как послушного щенка. Да и Голубка ждала его с маленькой кружкой пива и куском сахара для Мистраля. Так что Ли могла ехать на все четыре стороны.
Глупость этой кражи разозлила его. Надо же, украсть его оружие?! Может, она считала, что без шпаги ему ничего не останется делать, как отправиться назад во Францию к своему чесноку? Может, она действительно считала его таким хвастуном и дураком?
Он подхватил гнутую подкову и швырнул ее в стенку. Металл звонко ударил по камню, и Мистраль поднял голову от овса, когда подкова запрыгала по полу. Конь огляделся по сторонам, глубоко вздохнул и снова принялся жевать. С.Т. заправил под ленту выбившуюся прядь волос, рывками заплел свою косичку и, нахлобучив шляпу, направился к двери.
Как раз, когда он выходил, мальчик начал заводить в конюшню вновь прибывшую пару рабочих лошадей. С.Т. глянул на них мимоходом и решил, что они классом выше тех, которых обычно видишь в трактирах, занимающихся извозом. Проходя, он шлепнул одну из них по крупу, отдавая ей должное.
Потрепанная, вся забрызганная грязью, дорожная карета стояла рядом с конюшней, ее оглобля была прислонена к водопойному корыту. Дверь в «Двойное пиво» была открыта настежь, и он увидел темные силуэты хозяйки и вновь прибывшего гостя.
Он стащил шляпу с головы и пригнул ее, собираясь войти.
— Надо же, — произнес радостный голос. — Кого я вижу? Клянусь душой… С.Т. Мейтланд! Быть не может!
С.Т. замер, с ногой занесенной над порогом. Уклониться не было никакой возможности. Медленно он положил перчатки в снятую шляпу и поднял голову. Джентльмен, в розовом камзоле с кружевами и в высоком кудрявом парике, улыбался ему во весь рот.
— Клянусь Богом, так и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Ли пробиралась скрытыми путями к месту, которое было когда-то ее домом, по проселочной дороге, прорезавшей стену и проходившей вдоль утесов с северной стороны. Гнедой шел сильным размашистым галопом, он поднял голову и нервно выдыхал воздух, когда они приблизились к пролому в стене, которая здесь плавно спускалась с холма. В холодном воздухе от коня шел легкий пар. Рукоятка шпаги под неудобным углом упиралась ей в бедро, совсем не приспособленная к дамскому боковому седлу.
Натянув поводья, она остановила коня, повернулась к ветру лицом и запрокинула голову. Набрав воздухом полные легкие, она завыла. Конечно, это было жалкое подражание тому глубокому сильному вою, который раньше донесся до нее с болот, но она напрягла до предела свое горло, не обращая внимания на беспокойное движение лошади под ней.
Еще до того, как у неё кончилось дыхание, Немо ответил. Его вой гармонично слился с ее зовом, он оказался гораздо ближе, чем она ждала. Гнедой в волнении поднялся на дыбы.
Ли, схватившись за его гриву, умолкла. Она сошла с коня, причем шпага била ее по икрам, и придерживала испуганного гнедого, когда серая тень кинулась к ней из-за деревьев. Немо прыгал через замерзшие лужи, пасть его была открыта, и из ее глубины шли радостные взволнованные подвывания.
Ли подняла голову и снова завыла, и волк остановился в ярде от нее и, подняв голову, радостно вторил ей. Его рулады заглушили ее голос — от них начинало ломить уши. Они пугали гнедого, и Ли еле могла с ним справиться.
Немо прекратил вой и прыгнул поближе, приветствуя ее. Его зубы больно стукнули о ее подбородок. Ли закачалась и, только уцепившись за поводья, удержалась на ногах. Тогда Немо положил свои огромные лапы ей на плечи и принялся ее лизать — да так старательно, что у нее стало саднить кожу. Она оттолкнула его — и волк улегся к ее ногам и стал ластиться. Пока Немо ласкался, конь успокоился, и только слепка перебирал ногами, с сомнением кося глазом на волка. Ли погладила шею гнедого.
— Умница, храбрый мой, — бормотала она, зная, что ей повезло: испугавшийся конь мог ускакать очень далеко. — Храбрый, умный, хороший.
Одно ухо гнедого вздрогнуло, насторожилось и повернулось в сторону волка. Немо выжидающе перекатился на спину, Ли нагнулась, продолжая крепко сжимать поводья, и стала почесывать волку брюхо, пока он не начал потягиваться и поеживаться, стараясь лизнуть ей руку, виляя по-собачьи хвостом.
Ее подбородок болел и саднил в том месте, где по нему скользнули зубы волка. Она провела рукой и увидела на ладони кровь. Немо почувствовал себя виноватым, когда она неодобрительно покачала головой. Он вскочил на ноги и прижался к ней с такой дружелюбной силой, что едва не сбил ее с ног. Ее спасло только то, что кончик шпаги уперся в землю и эта крохотная задержка позволила ей удержаться на ногах. Немо хотелось играть: он подобрал лапы, прижал уши. У него стало такое комическое выражение морды, что диковатость, сверкавшая в его прозрачных желтых глазах, казалась ей не страшной. Он свесил язык и быстро дышал, приглашая ее к игре. Ли не раз видела, как Сеньор играл с Немо: бегал, сражался, отнимая у Немо палку и возвращался после игры с волком, часто с кровавыми царапинами. Да, Сеньор играл, но никогда не бросал игру, не победив; он отказывался уступить свое верховенство даже в шутку. Но у Ли не было времени на развлечения. У нее была цель.
Голубка подробно рассказала о строгом расписании жизни в Небесном Пристанище.
Поздние утренние часы Чилтон посвящал подготовке к полуденной службе, работая в одиночестве в церкви.
Ли снова села на коня и повернула гнедого на восток. Немо последовал за ними, не очень близко приближаясь, чтобы ему случайно не попало ударом копыта. Ли держала рукоятку шпаги голой рукой, согревая своим теплом холодную сталь. С сердцем, полным ненависти, она отправилась во Францию, чтобы найти Сеньора, — человек без семьи, без любви, без будущего. Но теперь она боялась. Она была загнана в угол, и чувствовала лишь отчаяние. Теперь она была человеком, которому есть что терять.
21
С.Т. обнаружил исчезновение шпаги только тогда, когда, сделав перерыв для дневной трапезы, повел Мистраля в конюшню. Наверняка шпагу взяла она: мальчик на побегушках, которого хозяину нравилось называть конюхом, в этот день туда не заходил. С.Т. вычистил стойла, переменил сбрую Мистраля, натаскал сена и четверть часа провел в поисках шпаги. Обыскал всю конюшню, потому что помнил, что оставил ее на виду.
Он видел, как она ускакала, словно за ней черти гнались. Кто бы не увидел? Ничто на свете не заставило бы его последовать за ней, как послушного щенка. Да и Голубка ждала его с маленькой кружкой пива и куском сахара для Мистраля. Так что Ли могла ехать на все четыре стороны.
Глупость этой кражи разозлила его. Надо же, украсть его оружие?! Может, она считала, что без шпаги ему ничего не останется делать, как отправиться назад во Францию к своему чесноку? Может, она действительно считала его таким хвастуном и дураком?
Он подхватил гнутую подкову и швырнул ее в стенку. Металл звонко ударил по камню, и Мистраль поднял голову от овса, когда подкова запрыгала по полу. Конь огляделся по сторонам, глубоко вздохнул и снова принялся жевать. С.Т. заправил под ленту выбившуюся прядь волос, рывками заплел свою косичку и, нахлобучив шляпу, направился к двери.
Как раз, когда он выходил, мальчик начал заводить в конюшню вновь прибывшую пару рабочих лошадей. С.Т. глянул на них мимоходом и решил, что они классом выше тех, которых обычно видишь в трактирах, занимающихся извозом. Проходя, он шлепнул одну из них по крупу, отдавая ей должное.
Потрепанная, вся забрызганная грязью, дорожная карета стояла рядом с конюшней, ее оглобля была прислонена к водопойному корыту. Дверь в «Двойное пиво» была открыта настежь, и он увидел темные силуэты хозяйки и вновь прибывшего гостя.
Он стащил шляпу с головы и пригнул ее, собираясь войти.
— Надо же, — произнес радостный голос. — Кого я вижу? Клянусь душой… С.Т. Мейтланд! Быть не может!
С.Т. замер, с ногой занесенной над порогом. Уклониться не было никакой возможности. Медленно он положил перчатки в снятую шляпу и поднял голову. Джентльмен, в розовом камзоле с кружевами и в высоком кудрявом парике, улыбался ему во весь рот.
— Клянусь Богом, так и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110