– Нет, он.
Бринн поплотнее укутала Эдвину в одеяло.
– Вчера вечером я случайно слышала, как лорд Ричард в обеденном зале говорил о возможности нападения нормандского барона.
– Я помню. Он был очень зол. Кричал, что у него есть дела поважнее, чем идти в бой за королем Гарольдом. – Эдвина тяжело вздохнула. – Так ты считаешь, что это только видение?
– Просто сон.
– Но я видела даже отблески красного пламени на его волосах от зарева у него за спиной.
– Все равно, это был только яркий сон. Полночный воин явился к тебе спящей.
– Слава Богу! – Эдвина замолчала. Бринн показалось, что она задремала.
– Мне так одиноко. Ты не полежишь со мной?
Бринн прилегла на кровать, прижав к себе хрупкое тело Эдвины. Потеряв последнего ребенка, она так похудела! Лихорадка при родильной горячке отняла у нее последние сила, и Бринн казалось, что миледи не переживет новые роды.
– Хорошо. Так мне спокойнее, – прошептала Эдвина. – Так же ты обнимала меня той ночью, когда я едва не умерла. Я уже одной ногой стояла там… а ты вытащила меня с того света.
Бринн тяжело вздохнула: и Эдвина не верит в ее знахарство.
– Тебе помог мой травяной отвар.
– Не думаю. Тут было что-то свыше.
– Значит, это был сам Господь, – быстро согласилась Бринн. – Я только знахарка, а не колдунья.
– Ты обиделась на меня? – забеспокоилась Эдвина. – Я никогда не обвиняла тебя в этом. Я только…
– Ш-ш. Ничего страшного. Спи.
– А ты не уйдешь, когда я засну?
– Я буду рядом.
Ловушка захлопнулась. Она необходима Эдвине и не может оставить ее без своей помощи. Как малое дитя, миледи молит о дружбе, нуждается в ней. И наверняка Эдвина без нее не выживет. Тоска и глубокое отчаяние овладели Бринн. Выхода не было. Она могла сбежать от Делмаса, но забота об Эдвине стальными цепями приковывала ее к Редферну. Гвинтал, мечта ее жизни, стал недосягаем.
– Звезда… – пробормотала во сне Эдвина. – Ты ошибаешься, Бринн. Я знаю, он идет…
20 апреля 1066
Нормандия
– Это мне знак от Господа.
Вильгельм Нормандский простер руки к светящейся комете – ее сияние завораживало, притягивало и волновало его, вселяя веру в собственное могущество и бессмертную славу.
– Кто посмеет оспорить мое право на английский трон? – Вильгельм обратил к Гейджу Дюмонту задубелое от северных ветров лицо воина. Оно дышало отвагой и дерзостью.
– В самом деле, кто? – с напускным безразличием повторил Гейдж Дюмонт. – Гарольд II Английский, должно быть, тоже уверяет своих баронов, что комета – символ его законного права и Бог на его стороне.
Улыбка медленно сползла с лица Вильгельма, глаза потемнели от сдерживаемого гнева.
– Ты еще смеешь мне говорить, что я кощунствую, доказывая именем Господа свои права?
– Что вы, ваша милость, я просто жалкий торговец. Смею ли я осуждать вас за подобное богохульство?
«Дерзкий плебей, бастард, а еще туда же. Для потехи своей и из-за вздорности нрава готов и самого Папу Римского подергать за бороду», – раздраженно подумал Вильгельм. Он было собрался резко осадить безродного за наглость, но сдержался.
– «Жалкий торговец», – передразнил он Гейджа. – Ходят слухи, у тебя неслыханные богатства. Правда, что у тебя великолепный дворец в Византии?
– Молва часто попирает истину и топит ее, – туманно отозвался Дюмонт.
– А твой замок в Бельриве – это тоже слухи? Кто бывал в нем, потрясен сокровищами с Востока. – Вильгельм уже не скрывал неприязни к этому выскочке.
– Я веду торговлю. Как известно вашей милости, я часто езжу в Византию за товаром. Кто откажет мне в праве понежиться всласть? Вы? – Он вопросительно поднял бровь. – Похоже, вы посылали за мной не для разговора о моих игрушках?
Вильгельм оборвал его нетерпеливым взмахом руки. Богатства Дюмонта его мало волновали.
– Кроме того, я слышал, в Бельриве у тебя лучшие в Нормандии солдаты и стрелки из лука.
Гейдж Дюмонт нахмурился. Суровая складка прорезала высокий лоб, черные брови сошлись на переносице.
– Ваши рыцари посчитали, что презренный торговец – легкая добыча. Пришлось проучить их. – Говорил он тихо, но голос вибрировал от ярости.
– Я знаю, что мои воины иногда ведут себя… немного шумно.
– Полагаю, мародерство несколько отличается от шумных забав.
– Солдаты умеют только воевать, и надо же им чем-нибудь заняться в мирное время. – Вильгельм поймал себя на том, что пытается оправдаться перед этим выродком.
– Достойное занятие – грабить беззащитные графства. Потому-то я и держу воинов, чтобы они заставили замолчать не в меру расходившихся.
Вильгельм решил поставить на место Дюмонта.
– В прошлом году ты убил Жана Брестайнского.
Тяжелое молчание повисло в воздухе. Лишь комета, озарив небесный свод, казалось, звала к битве, к победе.
– Верно, – насторожился Гейдж. Он несколько запоздал с подтверждением.
– Это вызвало гнев среди моих баронов. Им не по нутру, когда чужаки лезут в их дела. Они требовали, чтобы я немедленно разрушил твой замок и принес им твою голову. Знаешь, почему я этого не сделал?
– У вас доброе сердце.
Вильгельм пропустил колкость мимо ушей.
– Потому, что твой Бельрив надежно защищает мое побережье, и ты никому не позволяешь нарушать свои границы, даже моим рыцарям.
– Я польщен мудростью вашей милости и вашей дальновидностью.
– Лжешь. – Вильгельм изучающе вгляделся в лицо Гейджа. – Ты такой же дерзкий и строптивый, как и твой отец.
Легкая тень печали затуманила глаза Дюмонта, но в голосе, когда он заговорил, проскользнула легкая насмешка:
– У меня нет отца. Я незаконнорожденный. – Слегка поклонившись, он добавил:
– Как и ваша милость.
– Твоя мать объявила по всем графствам, что ты сын Хардраады.
– Но Хардраада опроверг ее слова. Королю Норвегии вполне хватает наследников, чтобы позволить какому-то бастарду, а их у него достаточно, заявлять о своих правах на его земли, а уж тем более сыну от дочери нормандского купца.
– Тем не менее он не отрекся от тебя, обучил военному делу и не раз брал с собой в походы. Он прекрасно с тобой обошелся. Ты не можешь этого отрицать.
Прищурившись, Гейдж посмотрел на Вильгельма с нескрываемым удивлением.
– Чем обязан такому повышенному интересу к своей особе? Как-то странно.
– Ничего странного. Я тоже незаконнорожденный и отлично понимаю свойственное нам стремление к власти, желание любыми средствами завладеть тем, что принадлежит тебе по праву. Раз Хардраада лишает тебя высокого положения, которого ты заслуживаешь как сын своего отца, значит, ты вполне можешь претендовать на мое место. Я благодарен тебе, – поклонился он с усмешкой, – что не мечом ты захватываешь власть, как подобает викингу, а своим богатством, как царь Соломон. Но ведь одного богатства тебе мало, верно?
Вильгельм чего-то недоговаривал, и Гейдж это чувствовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85