– Нет… э… да. Могу я испросить дозволения вашей светлости по делу… э…
– Говори прямо!
Фенвик застыл по стойке «смирно».
– Я прошу разрешения жениться.
Адам приподнял бровь.
– И кто же счастливая невеста?
– Миссис Примроуз.
– А! Новая служанка. Однако ты быстр!
Фенвик покраснел.
– Она… э… Ну, признаюсь, что я скомпрометировал ее. Она – порядочная женщина, и я должен поступить по чести.
Пристально глядя на слугу, Адам понял, что под простым коричневым сюртуком и мрачноватой внешностью скрывается человек с теми же страхами и надеждами, которые одолевают любого жениха.
– Фенвик, думаю, у нас гораздо больше общего, чем я представлял раньше.
– Значит, вы даете разрешение?
Улыбнувшись, Адам хлопнул камердинера по плечу.
– А тебе оно и не нужно. Этот вопрос ты можешь решить сам.
Войдя в парадную гостиную под звук обеденного гонга, Мэри оказалась в атмосфере напряженного противостояния.
Джо сидела на диванчике рядом с лордом Сирилом. Они великолепно смотрелись вместе: она в платье из шелка сочного зеленого цвета, он – в прекрасном вечернем костюме; перевязанная голова придавала ему залихватский вид. Держась за руки, они улыбались и что-то шептали друг другу. Мэри могла бы поклясться, что в их глазах сияли звезды.
А по другую сторону камина, где надменно восседала герцогиня Сент-Шелдон, атмосфера была совсем иной. Рядом с ней сидел Томас Шеппард, которому было явно не по себе в этой роскоши; его черный костюм резко контрастировал с роскошными украшениями герцогини, ее элегантным платьем из розового шелка и великолепно уложенными серебристыми волосами.
Мэри вдруг с пронзительной ясностью поняла, что в отличие от Джо она не придется ко двору в этой семье, ни сейчас, ни в будущем. В качестве невестки ее должны будут принимать, но как любовница Адама она станет парией.
Мэри устроилась в уголке и взяла со столика томик стихов. Герцогиня удостоила ее рассеянным кивком, а затем вновь обратила ледяной взор на Томаса Шеппарда. Мэри листала книгу, стараясь не прислушиваться к их разговору, но искушение оказалось сильнее.
– Насколько я поняла, вы претендуете на родство с семьей Гоучер из Суссекса. Вернее, с графом Питерборном.
– Это внебрачное родство, – прямо ответил Томас. – Но пусть вас не беспокоят наши корни. Мы с дочерьми – люди, а не породистые животные, которым нужна родословная.
– Я ценю вашу откровенность, преподобный Шеппард. Однако я лишь хотела узнать…
– Достойны ли мои дочери ваших сыновей? Вы, возможно, удивитесь, услышав, что и я задавал себе подобный вопрос о ваших детях.
Герцогиня застыла.
– Прошу прощения?
– И я приношу вам свои извинения. Но раз уж нам предстоит породниться, я дам вам один совет, исходя из собственного недавно приобретенного опыта.
– Я не позволю говорить со мной в подобном тоне.
– Позволите, – возразил Томас, и голос его задрожал от праведного гнева. – Поначалу и я негодовал при мысли о том, что наши семьи породнятся. Я решил, что ваши сыновья – никчемные аристократы, лишенные элементарных человеческих достоинств. Как и вы, я согрешил, решив судить человека не по его поступкам, а по происхождению.
– Господин Шеппард, – сказала герцогиня, – я вовсе не презираю ваших дочерей. Они умные, прекрасные молодые женщины. Однако…
– Никаких «однако». Дайте свое благословение. Если вы не уступите, вы потеряете своих детей. Вы откажетесь от радости общения со своими внуками. Вы будете одиноки, рядом с вами не будет никого, останется лишь ваша гордость.
Герцогиня молчала, и Мэри украдкой взглянула на нее. На высоких скулах выступил румянец, и она смотрела на Сирила и Джо, поглощенных своим счастьем. И если раньше ее лицо выражало лишь высокомерие и неодобрение, то сейчас в нем произошла неуловимая перемена. Она казалась задумчивой, уголки ее губ грустно опустились.
Взгляд герцогини скользнул к Мэри. Она словно оценивала ее заново. Захваченная врасплох, Мэри вспыхнула. Нет, конечно, герцогиня не может одобрить ее. И все же ей вдруг невероятно захотелось добиться ее расположения.
Глупо! Глупо! Глупо!
Герцогиня устремила взгляд к двери.
– А вот и Адам.
Мэри побледнела, когда он вошел в гостиную. Он был великолепен в прекрасно сшитом сюртуке того же синего цвета, что и его глаза. Истинный герцог. Но теперь это был уже не прежний высокомерный аристократ, сегодня он улыбался, здороваясь с Сирилом и Джо.
Тоска захлестнула Мэри. Она не позволит ему относиться к ней как к женщине, недостойной его имени. Эта мысль подтолкнула ее к внезапному, мучительному решению. Как только ей удастся остаться наедине с Адамом, она скажет ему об этом. Она не будет его любовницей.
Мэри захлопнула книгу, так и не прочитав ни слова. Она смотрела, как Адам подошел к матери и, склонившись, поцеловал ее в щеку.
Герцогиня явно удивилась этому внезапному проявлению нежности.
– Как замечательно, что все мои дети снова со мной, – сказала она. – Вот и Софрония возвращается с прогулки.
Ослепительная в оранжевом шелковом платье с пышными кружевами, леди Софи вплыла в гостиную под руку с лордом Гарри Дэшвудом, который был не менее великолепен в светло-зеленом сюртуке и золотистых панталонах. Алевшие губы Софи и возбужденный румянец на щеках Гарри явно свидетельствовали, что они не просто гуляли.
– Сад невероятно прекрасен в сумерках, – заявила Софи.
– С каких это пор тебя стали интересовать цветы, сестричка? – насмешливо спросил Сирил.
Софи загадочно улыбнулась.
– С тех пор, как они помогли лорду Жабе превратиться в принца.
Герцогиня укоряюще кашлянула.
– Нам уже давно пора приступить к ужину.
– Нет, еще минуту, – сказал Адам и, повернувшись к отцу Мэри, поклонился. – Если вы позволите, сэр, я хотел бы поговорить с вашей дочерью.
Мужчины обменялись долгим взглядом, потом Томас Шеппард улыбнулся и махнул рукой.
– Говорите сколько хотите, Сент-Шелдон.
Сердце Мэри бешено забилось, когда Адам направился к ней. Он хочет поговорить с ней. Наедине. С разрешения ее отца. Тут может быть только одно объяснение. И его темно-синие глаза с такой теплотой смотрят на нее, поддерживая в ней надежду.
Глупо, глупо, глупо! Мэри резко вскочила.
– Я тоже хотела бы поговорить с вами, ваша светлость.
– Я рад, что наши желания совпадают, – улыбнулся Адам.
У Мэри закружилась голова, когда его теплая ладонь сжала ее пальцы и он увлек ее за собой. Она повторяла про себя, что должна порвать их отношения. Продолжать их – значит поступиться собственной гордостью, уважением к самой себе.
Душа ее умирала, когда Мэри шла рядом с ним. Они вошли в кабинет Адама, где в камине уютно горел огонь. Адам закрыл дверь и подвел ее к тому самому креслу, в котором она сидела в тот холодный, дождливый день, когда он попросил ее стать его любовницей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82