Какой вздор! Они обменялись несколькими весьма приятными поцелуями, вот и все. Если бы Мэри Шеппард не уехала, они бы скорее всего стали близки. Она оказалась страстной натурой, и ее наверняка не смог бы удержать ни один свод нравственных правил. Но со временем их связь прекратилась бы. Какими бы интересными ни казались ему их бурные споры, какая бы нежная женщина ни скрывалась за этой колючей внешностью, рано или поздно он все равно устал бы от нее. В конце концов, никто не заводит любовницу на всю жизнь.
За исключением Сирила.
Адам сжал зубы. Его брат – неисправимый романтик. Эта расчетливая и хитрая девица вынудила его сделать ей предложение. А она, найдя нового любовника, выстрелила в Сирила и скрылась, решив, что он умер. Оставленная ею записка доказывала это.
Полотенце давило невыносимым грузом. Адам сдернул его, и прохладный воздух ударил ему в лицо.
Фенвик стоял у туалетного столика, с гримасой глядя на миску с мыльной пеной. Это было странно, потому что камердинер редко выказывал свои чувства. И что еще более странно, он что-то бормотал себе под нос.
Адам махнул полотенцем.
– Может, нам все же пора начать?
Фенвик со стуком уронил помазок.
– Прошу прощения, ваша светлость. – Торопливо подойдя к хозяину, он взял полотенце, положил его на стол и вернулся с серебряным подносом. – Не затруднит ли вас запрокинуть голову?
Адам повиновался, устроившись так, чтобы Фенвик мог намылить ему лицо. Привычный аромат сандалового дерева ударил в ноздри, столь же знакомым был едва слышный шелест лезвия, скользящего по щеке. Адам, редко баловавший себя, обычно наслаждался этой маленькой роскошью – бриться дважды в день. Но сейчас он думал о Мэри – уж она не упустила бы случая заявить, что он слишком утомляет своего слугу.
Черт бы побрал эту маленькую нахалку! Почему он никак не может забыть о ней?
– Не могли бы вы, ваша светлость, оказать мне любезность и не хмуриться? Я не хотел бы, чтобы сегодня ваши гости увидели вас с порезами на лице.
Напоминание о предстоящих визитерах вызвало у Адама новый приступ раздражения. Но он все же постарался расслабить мускулы лица.
– Как прикажешь. А пока я сижу очень смирно, ты расскажешь мне, что тебя тревожит.
Фенвик замер с бритвой в руке.
– Я, милорд?
– Да, ты. Что-то занимает твои мысли. Возможно, я смогу помочь.
Приготовившись дать мудрый совет, Адам поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза. Он редко вникал в личную жизнь своих слуг. Он хорошо платил им и заботился об их благополучии, но не более того. Однако после нотаций Мэри он все чаще ощущал, как далеки от него люди, работавшие на него.
– Это… та женщина, – наконец сказал Фенвик.
Адам приоткрыл один глаз.
– Которая?
– Миссис Примроуз. Более дурацкого имени я не слыхивал. – Губы камердинера сжались в тонкую полоску. – Хотя, разумеется, я и не думаю, ваша светлость, ставить под сомнение доброту, которую вы проявили к ней.
Адам старался не шевелиться, пока Фенвик водил бритвой по его лицу.
– Она пренебрегает своими обязанностями?
– Не совсем. Она приносит уголь, разводит огонь, меняет белье. Но все это с грубыми пререканиями. Она не желает вести себя прилично, так, как подобает прислуге.
– Хм.
– И это еще не самое худшее. Вчера вечером в зале для слуг, вместо того чтобы занять положенное ей место за столом для простых слуг, она уселась за стол для слуг с верхних этажей! – Фенвик дрожал от негодования. – Представьте себе, простая служанка за одним столом с дворецким, горничной ее светлости и мною! Если так пойдет и дальше, то вскоре служанка из кухни потребует места за нашим столом.
– Без сомнений.
– Я, разумеется, предложил ей удалиться. И можете представить, что сказала эта дерзкая женщина?
– Даже страшно подумать.
– Представьте, она заявила: «И хто ты такой, чтоб командовать тута? Ты ж не герцог, а слуга, не лучшее меня!» – возмущенно процитировал ее Фенвик. – Не нужно и говорить, что я был просто шокирован такими речами и оставил эту невоспитанную грубиянку без ужина.
Адам приподнял бровь. Он никогда не видел Фенвика в таком состоянии. И никогда того не возмущали так сильно поступки какой-то конкретной женщины.
– Строгое наказание.
– Нормы поведения, ваша светлость. Мы, слуги, обязаны блюсти наши нормы поведения. Если мне будет позволено заметить, иерархия у домашней прислуги соблюдается так же строго, как и у наших хозяев.
Адам знал, что у слуг есть свои порядки, но никогда не сравнивал их с порядками, принятыми, в обществе. Похоже, не только высшие слои страдали от предрассудков. Интересно, что бы Мэри сказала об этом.
– Конечно, – продолжил Фенвик, откладывая бритву и беря чистое льняное полотенце, – нельзя не пожалеть женщину с такими синяками на лице. Дело рук пьяного моряка, который хотел… – Легкий румянец покрыл щеки камердинера.
Интересно, кажется, он переходит от негодования к сочувствию? Неужели тут назревает симпатия? Адам решил проверить эту версию.
– А, понятно. Ну что же, в моем доме не место женщинам с низкими моральными устоями, не правда ли?
Фенвик растерянно заморгал.
– Я не хотел сказать, что она порочна. Она утверждает, что успешно отбилась от того мерзавца.
– И что стало причиной такого откровенного признания?
Фенвик еще больше покраснел.
– Она… э… сказала, что справится с любым мужчиной, даже со мной, ваша светлость… Пустые угрозы, без сомнений, – добавил он, суетясь вокруг герцога и промокая остатки пены.
Поднявшись, Адам снял полотенце, закрывавшее халат.
– Я не потерплю трений между слугами. Если миссис Примроуз нарушает установленный порядок, я немедленно уволю ее без рекомендаций.
– Но, ваша светлость, я не хочу, чтобы бедная женщина оказалась на улице. Нужно дать ей по крайней мере неделю испытательного срока.
Адам едва заметно усмехнулся.
– Ну, значит, так тому и быть. А тебя я назначаю следить за ее обучением.
– «Повернуть налево у статуи Меркурия», – бормотала Мэри. Проходя на цыпочках по коридору и огибая угол, она взглянула на статую. Крылатый бог возвышался над ней во всей своей нагой красоте, его бронзовая грудь блестела, а единственной одеждой был фиговый листок. Она вдруг подумала, будет ли Адам столь же великолепен без одежды, но тут же поспешно прогнала эту мысль и сосредоточила внимание на листке бумаги в своей руке.
«Дойди до конца коридора и поверни направо».
Леди Софи написала очень точную инструкцию. Хотя Мэри уже была здесь раньше, она все равно заблудилась бы в этом лабиринте коридоров. Снова повернув за угол, она вытянула шею, чтобы рассмотреть прекрасную лепнину. Этот особняк должен бы принадлежать либо университету, либо церкви. Как несправедливо, что таким великолепием владеет один человек!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
За исключением Сирила.
Адам сжал зубы. Его брат – неисправимый романтик. Эта расчетливая и хитрая девица вынудила его сделать ей предложение. А она, найдя нового любовника, выстрелила в Сирила и скрылась, решив, что он умер. Оставленная ею записка доказывала это.
Полотенце давило невыносимым грузом. Адам сдернул его, и прохладный воздух ударил ему в лицо.
Фенвик стоял у туалетного столика, с гримасой глядя на миску с мыльной пеной. Это было странно, потому что камердинер редко выказывал свои чувства. И что еще более странно, он что-то бормотал себе под нос.
Адам махнул полотенцем.
– Может, нам все же пора начать?
Фенвик со стуком уронил помазок.
– Прошу прощения, ваша светлость. – Торопливо подойдя к хозяину, он взял полотенце, положил его на стол и вернулся с серебряным подносом. – Не затруднит ли вас запрокинуть голову?
Адам повиновался, устроившись так, чтобы Фенвик мог намылить ему лицо. Привычный аромат сандалового дерева ударил в ноздри, столь же знакомым был едва слышный шелест лезвия, скользящего по щеке. Адам, редко баловавший себя, обычно наслаждался этой маленькой роскошью – бриться дважды в день. Но сейчас он думал о Мэри – уж она не упустила бы случая заявить, что он слишком утомляет своего слугу.
Черт бы побрал эту маленькую нахалку! Почему он никак не может забыть о ней?
– Не могли бы вы, ваша светлость, оказать мне любезность и не хмуриться? Я не хотел бы, чтобы сегодня ваши гости увидели вас с порезами на лице.
Напоминание о предстоящих визитерах вызвало у Адама новый приступ раздражения. Но он все же постарался расслабить мускулы лица.
– Как прикажешь. А пока я сижу очень смирно, ты расскажешь мне, что тебя тревожит.
Фенвик замер с бритвой в руке.
– Я, милорд?
– Да, ты. Что-то занимает твои мысли. Возможно, я смогу помочь.
Приготовившись дать мудрый совет, Адам поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза. Он редко вникал в личную жизнь своих слуг. Он хорошо платил им и заботился об их благополучии, но не более того. Однако после нотаций Мэри он все чаще ощущал, как далеки от него люди, работавшие на него.
– Это… та женщина, – наконец сказал Фенвик.
Адам приоткрыл один глаз.
– Которая?
– Миссис Примроуз. Более дурацкого имени я не слыхивал. – Губы камердинера сжались в тонкую полоску. – Хотя, разумеется, я и не думаю, ваша светлость, ставить под сомнение доброту, которую вы проявили к ней.
Адам старался не шевелиться, пока Фенвик водил бритвой по его лицу.
– Она пренебрегает своими обязанностями?
– Не совсем. Она приносит уголь, разводит огонь, меняет белье. Но все это с грубыми пререканиями. Она не желает вести себя прилично, так, как подобает прислуге.
– Хм.
– И это еще не самое худшее. Вчера вечером в зале для слуг, вместо того чтобы занять положенное ей место за столом для простых слуг, она уселась за стол для слуг с верхних этажей! – Фенвик дрожал от негодования. – Представьте себе, простая служанка за одним столом с дворецким, горничной ее светлости и мною! Если так пойдет и дальше, то вскоре служанка из кухни потребует места за нашим столом.
– Без сомнений.
– Я, разумеется, предложил ей удалиться. И можете представить, что сказала эта дерзкая женщина?
– Даже страшно подумать.
– Представьте, она заявила: «И хто ты такой, чтоб командовать тута? Ты ж не герцог, а слуга, не лучшее меня!» – возмущенно процитировал ее Фенвик. – Не нужно и говорить, что я был просто шокирован такими речами и оставил эту невоспитанную грубиянку без ужина.
Адам приподнял бровь. Он никогда не видел Фенвика в таком состоянии. И никогда того не возмущали так сильно поступки какой-то конкретной женщины.
– Строгое наказание.
– Нормы поведения, ваша светлость. Мы, слуги, обязаны блюсти наши нормы поведения. Если мне будет позволено заметить, иерархия у домашней прислуги соблюдается так же строго, как и у наших хозяев.
Адам знал, что у слуг есть свои порядки, но никогда не сравнивал их с порядками, принятыми, в обществе. Похоже, не только высшие слои страдали от предрассудков. Интересно, что бы Мэри сказала об этом.
– Конечно, – продолжил Фенвик, откладывая бритву и беря чистое льняное полотенце, – нельзя не пожалеть женщину с такими синяками на лице. Дело рук пьяного моряка, который хотел… – Легкий румянец покрыл щеки камердинера.
Интересно, кажется, он переходит от негодования к сочувствию? Неужели тут назревает симпатия? Адам решил проверить эту версию.
– А, понятно. Ну что же, в моем доме не место женщинам с низкими моральными устоями, не правда ли?
Фенвик растерянно заморгал.
– Я не хотел сказать, что она порочна. Она утверждает, что успешно отбилась от того мерзавца.
– И что стало причиной такого откровенного признания?
Фенвик еще больше покраснел.
– Она… э… сказала, что справится с любым мужчиной, даже со мной, ваша светлость… Пустые угрозы, без сомнений, – добавил он, суетясь вокруг герцога и промокая остатки пены.
Поднявшись, Адам снял полотенце, закрывавшее халат.
– Я не потерплю трений между слугами. Если миссис Примроуз нарушает установленный порядок, я немедленно уволю ее без рекомендаций.
– Но, ваша светлость, я не хочу, чтобы бедная женщина оказалась на улице. Нужно дать ей по крайней мере неделю испытательного срока.
Адам едва заметно усмехнулся.
– Ну, значит, так тому и быть. А тебя я назначаю следить за ее обучением.
– «Повернуть налево у статуи Меркурия», – бормотала Мэри. Проходя на цыпочках по коридору и огибая угол, она взглянула на статую. Крылатый бог возвышался над ней во всей своей нагой красоте, его бронзовая грудь блестела, а единственной одеждой был фиговый листок. Она вдруг подумала, будет ли Адам столь же великолепен без одежды, но тут же поспешно прогнала эту мысль и сосредоточила внимание на листке бумаги в своей руке.
«Дойди до конца коридора и поверни направо».
Леди Софи написала очень точную инструкцию. Хотя Мэри уже была здесь раньше, она все равно заблудилась бы в этом лабиринте коридоров. Снова повернув за угол, она вытянула шею, чтобы рассмотреть прекрасную лепнину. Этот особняк должен бы принадлежать либо университету, либо церкви. Как несправедливо, что таким великолепием владеет один человек!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82