Ты совершенно уверен?
Проклятие, уверен ли? Да. Хоть было почти темно, он видел это. Потому в безумной ярости и покинул ее. Господи, каким же он был идиотом на балу Уолрейфена. А затем намеревался поступить еще глупее. Даже пытался разыскать мать, которой, слава Богу, не оказалось дома. Причем он был совершенно трезв.
Девеллин уронил голову на руки.
– Боже, Аласдэр, я не знаю. Нет. Я уверен. Хотя она и не отрицает, и не признает это. Она сведет меня с ума.
– Ну, если это одна и та же женщина, – сердито произнес Аласдэр, – тогда объяснимы некоторые странности. К примеру, одни готовы поклясться, что Черный Ангел француженка, другие – что итальянка. И почему Сидони так часто уходит из дома.
– Но как такое может быть? Полк все время наблюдает за ее дверью и ни разу не видел, чтобы она выходила из дома, переодевшись шлюхой, служанкой или кем-нибудь еще.
– Она слишком умна для этого, – возразил друг. – Возможно, она выходит через заднюю дверь, через окно. Черный Ангел, как нам известно, умеет взбираться по стене, а Сидони много времени провела в открытом море, где можно научиться еще и не такому. Конечно, татуировку довольно трудно сделать в Лондоне, а на каком-либо из тропических островов… – Пожав плечами, Аласдэр умолк, словно давая время Девеллину свыкнуться с этой мыслью.
– Боже, мне следовало задушить ее, когда была такая возможность, – процедил маркиз, стукнув кулаком по ручке кресла. – Но еще не поздно.
– Успокойся, Дев. К чему столько неистовства? Если мы даже правы, какие у тебя счеты с Черным Ангелом?
Девеллин с мрачным удивлением смотрел на друга.
– Господи! Она же выставила меня дураком, ограбила, унизила!
Склонив голову набок, Аласдэр изучал его.
– Если мне память не изменяет, она все тебе вернула, – спокойно произнес он. – А что касается унижения, Дев, то мы с тобой дьявольски хорошо этому поспособствовали. Ты устроил отвратительный дебош в «Якоре», потом я разболтал это всему городу. А Черный Ангел, насколько мы знаем, не проронила ни слова.
Как ни странно, Аласдэр прав. Черный Ангел все ему вернула. Даже пошла ради этого на риск. Девеллин вспомнил, как он сам обошелся с нею. Господи! Он ударил ее. Использовал для собственного удовольствия, как обыкновенную шлюху. Мужчина не имел права так поступать. Он почувствовал тошноту. Как она теперь могла даже смотреть на него? Как могла не чувствовать ненависти?
Возможно, она его ненавидела. Возможно, это была месть.
Не может этого быть, нет. Он потряс головой. Сидони вела себя иначе. Она вела себя так, будто хотела его без всяких причин. Она сказала, что отдала ему свое сердце.
Тут в дверях появился Генри Полк.
– Извините, милорд, – нерешительно произнес он. – Я не знал, что вы заняты.
– Ладно. В чем дело? – Слуга бросил настороженный взгляд на Аласдэра. – Говори. Не обращай на него внимания.
Полк нехотя вошел в комнату и передал Девеллину клочок обгоревшей бумаги.
– Мег видела, как мадам утром бросила это в камин. И еще одна странность, милорд. Она говорит, что мадам плакала весь день. – Аласдэр с подозрением взглянул на друга. – Мег говорит, миссис Кросби тоже в ужасном состоянии. Что-то случилось прошлой ночью, какое-то смятение в гостиной. Ачто, Мег не знает.
– Почему же записка оказалась у Мег, если мадам Сен-Годар бросила ее в камин? – спросил Девеллин.
– Мадам была расстроена. Бумажка не попала в огонь, и Мег вытащила ее, когда пришла убраться после завтрака. Она подумала, что бумажка может иметь отношение ко всему расстройству.
Записка была скреплена черным воском, печать с лежащим грифоном оплавилась. Без адреса, без имени. Девеллин пробежал глазами короткий текст. Почерк, мужской, был бы изящным, если б автор не торопился.
«Вечером. В «Кросс-Кейзе». Срочно. Девять часов. Bonne chance, J-C».
– Кто принес? Слуга покачал головой.
– Мег говорит, она представления не имеет, как мадам это получила и от кого. Написано как-то странно.
– И слишком кратко, – проворчал Девеллин. – Bonne chance. По-французски, не так ли?
– Да, означает «удачи», – ответил Аласдэр. Слуга переступил с ноги на ногу.
– Думаю, теперь они уволят Мег, да, сэр? Если узнают, что она передала записку мне.
– Вероятно, – буркнул маркиз. Аласдэр протянул руку:
– Дай мне взглянуть, Дев.
Но Полк еще не закончил.
– Милорд? Если она уволит Мег без рекомендаций, я не смогу ее оставить, ведь так? Я женюсь на ней.
– Мои поздравления.
– Боже, Дев, что ты собираешься делать? – спросил Аласдэр, прочитав записку.
– Почему она занимается такими опасными делами? Почему? Черт возьми, Аласдэр, я должен узнать.
– Сэр? – Полк многозначительно смотрел на хозяина. – Что вы думаете?
– Что? – Девеллин, наконец, повернулся к нему: – Что тебе, Полк?
– Если мадам уволит Мег и я должен буду на ней жениться, мне понадобится жилье попросторней, ведь так, сэр? И отдельное?
Маркиз приподнял одну бровь.
– А не прибавка к жалованью? Полк, казалось, задумался.
– Вы очень добры, сэр. Но теперь я не один. Может, вы примете Мег на службу, пока не появятся дети?
Вздохнув, Девеллин сунул записку в карман.
– Почему-то у меня такое ощущение, Полк, что теперь я навеки должен буду заботиться о тебе, Мег и твоих мнимых отпрысках? – спросил он. – Хорошо. Женись. Ведь хоть кто-нибудь должен быть счастлив.
Не успел он закончить, как в дверь постучали, и звук эхом разнесся по дому.
– Я открою, сэр. – И Полк вылетел из кабинета.
– Ты кого-нибудь ждешь, Дев? – с беспокойством поинтересовался Аласдэр.
– Боюсь, что так, – мрачно ответил Девеллин, взглянув на часы. – Это почти наверняка моя мать.
Аласдэр вскочил с кресла.
– Мне лучше выйти с черного хода, старина. Полагаю, вечером ты должен сходить в «Кросс-Кейз», чтобы раз и навсегда покончить с делом Сидони.
– Какого дьявола я должен?
Задержавшись у двери, Аласдэр с некоторой печалью взглянул на друга.
– Любому понятно, Дев, что ты влюблен в нее. Ты бросил развратничать, играть в карты и пьянствовать. Разве не будет позором, если Сидони умудрится погубить себя после столь необычайной сцены раскаяния?
Погубить себя? В словах Аласдэра был резон. Холодок пробежал у Девеллина по спине, когда он снова достал записку. Он решил, что Сидони прекратит свои выходки, раз ему теперь известно, кто она. Но, судя по этой записке, она, возможно, и дальше будет играть роль Черного Ангела. В коротком тексте угадывался намек на тайну плаща и кинжала. И принес ее какой-нибудь уличный мальчишка. Или ее просто сунули под дверь, за это Девеллин поставил бы свой последний шиллинг. Это был ее сигнал к некоему действию. Но какому?
Потом его осенило. В записке не говорилось «Жди меня в "Кросс-Кейзе"». Возможно, Ангел должна встретиться с кем-то еще. Возможно, с тем, кого выбрал автор записки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Проклятие, уверен ли? Да. Хоть было почти темно, он видел это. Потому в безумной ярости и покинул ее. Господи, каким же он был идиотом на балу Уолрейфена. А затем намеревался поступить еще глупее. Даже пытался разыскать мать, которой, слава Богу, не оказалось дома. Причем он был совершенно трезв.
Девеллин уронил голову на руки.
– Боже, Аласдэр, я не знаю. Нет. Я уверен. Хотя она и не отрицает, и не признает это. Она сведет меня с ума.
– Ну, если это одна и та же женщина, – сердито произнес Аласдэр, – тогда объяснимы некоторые странности. К примеру, одни готовы поклясться, что Черный Ангел француженка, другие – что итальянка. И почему Сидони так часто уходит из дома.
– Но как такое может быть? Полк все время наблюдает за ее дверью и ни разу не видел, чтобы она выходила из дома, переодевшись шлюхой, служанкой или кем-нибудь еще.
– Она слишком умна для этого, – возразил друг. – Возможно, она выходит через заднюю дверь, через окно. Черный Ангел, как нам известно, умеет взбираться по стене, а Сидони много времени провела в открытом море, где можно научиться еще и не такому. Конечно, татуировку довольно трудно сделать в Лондоне, а на каком-либо из тропических островов… – Пожав плечами, Аласдэр умолк, словно давая время Девеллину свыкнуться с этой мыслью.
– Боже, мне следовало задушить ее, когда была такая возможность, – процедил маркиз, стукнув кулаком по ручке кресла. – Но еще не поздно.
– Успокойся, Дев. К чему столько неистовства? Если мы даже правы, какие у тебя счеты с Черным Ангелом?
Девеллин с мрачным удивлением смотрел на друга.
– Господи! Она же выставила меня дураком, ограбила, унизила!
Склонив голову набок, Аласдэр изучал его.
– Если мне память не изменяет, она все тебе вернула, – спокойно произнес он. – А что касается унижения, Дев, то мы с тобой дьявольски хорошо этому поспособствовали. Ты устроил отвратительный дебош в «Якоре», потом я разболтал это всему городу. А Черный Ангел, насколько мы знаем, не проронила ни слова.
Как ни странно, Аласдэр прав. Черный Ангел все ему вернула. Даже пошла ради этого на риск. Девеллин вспомнил, как он сам обошелся с нею. Господи! Он ударил ее. Использовал для собственного удовольствия, как обыкновенную шлюху. Мужчина не имел права так поступать. Он почувствовал тошноту. Как она теперь могла даже смотреть на него? Как могла не чувствовать ненависти?
Возможно, она его ненавидела. Возможно, это была месть.
Не может этого быть, нет. Он потряс головой. Сидони вела себя иначе. Она вела себя так, будто хотела его без всяких причин. Она сказала, что отдала ему свое сердце.
Тут в дверях появился Генри Полк.
– Извините, милорд, – нерешительно произнес он. – Я не знал, что вы заняты.
– Ладно. В чем дело? – Слуга бросил настороженный взгляд на Аласдэра. – Говори. Не обращай на него внимания.
Полк нехотя вошел в комнату и передал Девеллину клочок обгоревшей бумаги.
– Мег видела, как мадам утром бросила это в камин. И еще одна странность, милорд. Она говорит, что мадам плакала весь день. – Аласдэр с подозрением взглянул на друга. – Мег говорит, миссис Кросби тоже в ужасном состоянии. Что-то случилось прошлой ночью, какое-то смятение в гостиной. Ачто, Мег не знает.
– Почему же записка оказалась у Мег, если мадам Сен-Годар бросила ее в камин? – спросил Девеллин.
– Мадам была расстроена. Бумажка не попала в огонь, и Мег вытащила ее, когда пришла убраться после завтрака. Она подумала, что бумажка может иметь отношение ко всему расстройству.
Записка была скреплена черным воском, печать с лежащим грифоном оплавилась. Без адреса, без имени. Девеллин пробежал глазами короткий текст. Почерк, мужской, был бы изящным, если б автор не торопился.
«Вечером. В «Кросс-Кейзе». Срочно. Девять часов. Bonne chance, J-C».
– Кто принес? Слуга покачал головой.
– Мег говорит, она представления не имеет, как мадам это получила и от кого. Написано как-то странно.
– И слишком кратко, – проворчал Девеллин. – Bonne chance. По-французски, не так ли?
– Да, означает «удачи», – ответил Аласдэр. Слуга переступил с ноги на ногу.
– Думаю, теперь они уволят Мег, да, сэр? Если узнают, что она передала записку мне.
– Вероятно, – буркнул маркиз. Аласдэр протянул руку:
– Дай мне взглянуть, Дев.
Но Полк еще не закончил.
– Милорд? Если она уволит Мег без рекомендаций, я не смогу ее оставить, ведь так? Я женюсь на ней.
– Мои поздравления.
– Боже, Дев, что ты собираешься делать? – спросил Аласдэр, прочитав записку.
– Почему она занимается такими опасными делами? Почему? Черт возьми, Аласдэр, я должен узнать.
– Сэр? – Полк многозначительно смотрел на хозяина. – Что вы думаете?
– Что? – Девеллин, наконец, повернулся к нему: – Что тебе, Полк?
– Если мадам уволит Мег и я должен буду на ней жениться, мне понадобится жилье попросторней, ведь так, сэр? И отдельное?
Маркиз приподнял одну бровь.
– А не прибавка к жалованью? Полк, казалось, задумался.
– Вы очень добры, сэр. Но теперь я не один. Может, вы примете Мег на службу, пока не появятся дети?
Вздохнув, Девеллин сунул записку в карман.
– Почему-то у меня такое ощущение, Полк, что теперь я навеки должен буду заботиться о тебе, Мег и твоих мнимых отпрысках? – спросил он. – Хорошо. Женись. Ведь хоть кто-нибудь должен быть счастлив.
Не успел он закончить, как в дверь постучали, и звук эхом разнесся по дому.
– Я открою, сэр. – И Полк вылетел из кабинета.
– Ты кого-нибудь ждешь, Дев? – с беспокойством поинтересовался Аласдэр.
– Боюсь, что так, – мрачно ответил Девеллин, взглянув на часы. – Это почти наверняка моя мать.
Аласдэр вскочил с кресла.
– Мне лучше выйти с черного хода, старина. Полагаю, вечером ты должен сходить в «Кросс-Кейз», чтобы раз и навсегда покончить с делом Сидони.
– Какого дьявола я должен?
Задержавшись у двери, Аласдэр с некоторой печалью взглянул на друга.
– Любому понятно, Дев, что ты влюблен в нее. Ты бросил развратничать, играть в карты и пьянствовать. Разве не будет позором, если Сидони умудрится погубить себя после столь необычайной сцены раскаяния?
Погубить себя? В словах Аласдэра был резон. Холодок пробежал у Девеллина по спине, когда он снова достал записку. Он решил, что Сидони прекратит свои выходки, раз ему теперь известно, кто она. Но, судя по этой записке, она, возможно, и дальше будет играть роль Черного Ангела. В коротком тексте угадывался намек на тайну плаща и кинжала. И принес ее какой-нибудь уличный мальчишка. Или ее просто сунули под дверь, за это Девеллин поставил бы свой последний шиллинг. Это был ее сигнал к некоему действию. Но какому?
Потом его осенило. В записке не говорилось «Жди меня в "Кросс-Кейзе"». Возможно, Ангел должна встретиться с кем-то еще. Возможно, с тем, кого выбрал автор записки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67