Лишь теперь Сидони внимательно посмотрела на свою ученицу. В профиль это было почти незаметно, а сейчас она увидела под левым виском девушки небольшой синяк. Когда она бессознательно хотела притронуться к нему, мисс Хеннеди отступила.
– Дверь, – сказала она. – Я ударилась о дверь. Сидони поняла, что девушка лжет.
– Удивительное совпадение, – сказала она. – Я тоже ударилась. И тоже о дверь.
Из окна гостиной Девеллин видел, как его привлекательная новая соседка осторожно перешла улицу. Теперь она добровольно, нет, с большим желанием опиралась на руку своей молодой подруги. С таким же или почти таким желанием она только что отвергла его помощь.
Она знала, кто он.
Но каждый ее жест доказывал, что она не хочет его знать. Девеллин смотрел, как она приподнимает юбки темно-зеленого платья, чтобы взойти по лестнице к двери. Конечно, мадам Сен-Годар красива. У нее теплого оттенка кожа, замечательные, широко открытые глаза цвета дорогого коньяка и длинные густые черные волосы.
Мадам Сен-Годар обладала европейской утонченностью и, невзирая на свой ушиб, двигалась с королевским изяществом. Она из тех редких женщин, которые выглядят намного выше, чем они есть на самом деле. Это стало заметным па фоне ее входной двери… и в сравнении с компаньонкой, невысокой, приятно округлой леди, встретившей мадам и се подругу. Дверь закрылась, и женщины пропали из виду.
Ничего не поделаешь. Маловероятно, что они встретятся снова. И живет он здесь временно, и принадлежат они к разным общественным кругам. Более того, запятнанная репутация намного опередила его. С тех пор как он купил этот дом, в нем перебывала дюжина любовниц, большинство из которых уезжали со слезами, битьем фарфора и после пьяной ссоры. Камелия превзошла остальных, использовав все три приема. Нет, вряд ли добропорядочные граждане Бедфорд-плейс, с их буржуазной обидчивостью, пришлют много приглашений печально известному Дьяволу с Дьюк-стрит. И, слава Богу!
Но все-таки жаль, что мадам Сен-Годар, видимо, не согреет его простыни. Он, в общем-то, не страдал из-за этого, хотя не отказался бы переспать с ней. Что-то в ее сверкающих глазах возбуждало его энтузиазм. С другой стороны, чтобы уложить такую женщину в свою постель, надо чрезвычайно много усилий. Ему потребуется быть любезным и респектабельным. Даже, чего доброго, ухаживать за нею. Девеллин не ухаживает за женщинами. Он им платит.
– Милорд? – Голос Ханиуэлла прервал его размышления, и маркиз осознал, что все еще смотрит на дверь мадам Сен-Годар. – Милорд, вы намерены выезжать сегодня вечером? Уиттл хотел бы знать, что делать с каретой.
Девеллин, как ни странно, растерялся, будто школьник, пойманный за тисканьем горничной.
– Скажи ему, пусть отправляется в конюшни, – резко сказал он. – Если я куда-нибудь соберусь, то пойду пешком.
Джулия улыбнулась служанке мисс Хеннеди, гадая, что могло случиться с головой Сидони.
– Мисс Таттл достает пирог из печи. Сходи вниз, девушка, она даст тебе кусок.
Служанка вопросительно посмотрела на хозяйку и, когда та кивнула, выскочила из комнаты. Потерпевших Джулия провела в гостиную.
– Тебе нужен лед, Сидони, – непререкаемым тоном сказала она. – И чай для мисс Хеннеди.
– Да, спасибо.
Когда Джулия закрыла за собой дверь, Сидони, взяв девушку за руку, отвела ее к столу возле окна.
– Моя дорогая, – начала она, после того как обе сели. – Позвольте мне быть откровенной. Я не верю, что вы стукнулись о дверь. – Мисс Хеннеди коротко всхлипнула. – Это ваш отец, Эми? Вы опять с ним поссорились?
– Нет! – Мисс Хеннеди покачала головой. – Нет, мэм, правда. Вы не должны так думать!
– Ни одна женщина не нанесет такой удар, я ручаюсь. – Девушка отвела взгляд, и Сидони положила руку ей на плечо. – Это лорд Бодли? Да? Я хочу, чтобы вы мне сказали, Эми.
Та закусила губу, но потом все-таки ответила:
– Мы поссорились. Он постоянно не в духе последнее время. В конце концов мне это надоело. Я сказала, что если он поговорит сначала с папой, то я буду рада отказаться от помолвки, освободив его от обязательств.
– И за это он вас ударил? Эми опять всхлипнула.
– Думаю, он вообразил, что я браню его, – прошептала она. – Тогда я призналась ему… призналась, что на самом деле люблю другого человека и предпочитаю выйти за другого. И тогда… тогда… – У нее выкатилась слеза. – Ему нужны папины деньги, понимаете? Он теперь даже не притворяется, что любит меня.
Сидони погладила ее по щеке.
– И что сказал ваш отец? Разве он не слышал эту ссору?
– Бодли сказал папе, что я была дерзкой и бесстыдной, – заплакала мисс Хеннеди. – И вначале синяк был незаметен. Но… папе так хочется иметь для семьи титул, что он, я думаю, не расстроится, даже когда увидит. В конце концов, ему известно, что я люблю Чарльза, и он все равно безжалостно разбивает мне сердце. Что для него какой-то синяк, мадам Сен-Годар?
– Ничто, – ответила Сидони, пытаясь не обращать внимания на головную боль. – Эми, вы еще хотите выйти за Чарльза Грира? Если даже это предвещает бедность?
– Я была уже бедной не так давно, – печально сказала Эми. – Теперь мы благодаря папиному чайному бизнесу разбогатели, да. Но это не сделало нас счастливее. Чарльз говорит, что папа уволит его без рекомендации, тогда он будет не в состоянии обеспечить меня как полагается.
Сидони вдруг схватила ридикюль, вытащила банкноты, полученные от Жан-Клода, и вложила ей в руку пятьдесят фунтов.
– Это ссуда. Возьмите, Эми. Спрячьте их. Вы могли бы передать Чарльзу сообщение? – Мисс Хеннеди кивнула. – Хорошо. Скажите ему, чтобы он ждал меня сегодня вечером на Рассел-сквер. Я хочу с ним поговорить. Он знает, где памятник Бедфорду?
– Да, – прошептала Эми. – Должен знать.
– Пусть ждет меня там, в полночь или чуть позже. Я должна сопровождать мисс Арбакл на музыкальный вечер и приду сразу, как освобожусь. Передайте ему, хорошо?
Девушка с готовностью кивнула:
– Я непременно передам. Сидони посмотрела ей в глаза.
– И вот еще что, Эми. Если вы захотите продать какие-либо из своих драгоценностей за наличные деньги, принесите их мне. Я могу дать хорошую цену, а вам с Чарльзом понадобится каждый пенни.
Мисс Хеннеди начала оживать и собиралась что-то сказать, но тут вернулась Джулия, за которой шла их единственная служанка Мег с подносом.
– Джулия, боюсь, голова у меня болит сильнее, чем хотелось бы. – Сидони встала из-за стола. – Я попросила мисс Хеннеди извинить меня за несостоявшийся урок и вернуться домой.
Девушка уже собирала вещи. Отдав лед, Джулия ушла проводить гостью, но буквально через минуту появилась в комнате и с подозрением взглянула на Сидони.
– Хорошо, теперь выкладывай, – приказала она. – И, ради Бога, приложи лед куда следует.
Сидони легла на диван и послушно выполнила приказание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67