– Все течет вниз, старина, – возразил Аласдэр. – И метафорически. И буквально. А теперь идем, будь настоящим парнем. Я даже пропою с тобой гимны, если захочешь. По дороге к Люси.
– Боже, для этого мы недостаточно выпили. Кроме того, без меня ты сможешь заняться обеими.
– Дев, тебе действительно требуется…
– Хороший ночной отдых, – прервал маркиз.
– Но близнецы ведь, – настаивал Аласдэр. – Это будет поинтересней трех французских проституток, которых мы взяли прошлой весной в Париже. Не забыл, как одна кричала: «Сильней! Сильней!», пока ты окончательно не вышиб спинку кровати?
Наконец Девеллин засмеялся.
– К чему вспоминать?
– Пошли, Дев, – улыбнулся Аласдэр. – Это скрасит тебе жизнь.
– В другой раз, – твердо сказал маркиз. – Извинись за меня перед Илзой с Ингой.
– Знаешь, старина, последнее время ты меня беспокоишь. – Аласдэр повернулся, собираясь уйти. – Раньше ты бы воспользовался даже отверстием от выпавшего сучка в доске гнилой изгороди. А теперь отказываешься от шведских близнецов.
– Да, ужасная ошибка, – сказал маркиз, кладя тяжелую руку на плечо Аласдэра. – Подождешь минуту?
– Сколько хочешь, – великодушно согласился друг. – Можешь взять Илзу первым, если тебе нравится.
Девеллин снова покачал головой:
– Нет, я не иду. Просто скажи мне… что ты думаешь об этом вечере? Точнее, о мадам Сен-Годар?
Аласдэр молча смотрел на него.
– Я думаю, – наконец произнес он, – что ты вляпался в дерьмо, старина.
Сидони с Джулией помогли отнести на кухню столовое серебро, фарфор и скатерти. Дом у них маленький, скромный. Званый обед, даже с небольшим числом гостей, весьма утомил миссис Таттл и Мег.
Сходив, как ей показалось, раз десять туда и обратно на кухню, Сидони в полном изнеможении поднялась к себе. Она разделась, бросила одежду в кучу и голой вытянулась на кровати с томиком стихов Шелли. Но книга недолго привлекала ее внимание. Отложив стихи, она встала и подошла к окну спальни.
Вообще-то Сидони уже была у этого окна… честно говоря, была у всех окон, выходящих на Бедфорд-плейс, но, разумеется, когда никто ее не видел. Она знала, что в доме напротив давно погашены все лампы. Окно комнаты Девеллина, видимо, на втором этаже, оно тоже погружено в темноту. Ни единого огонька в передней стороне дома… как и в задней, она могла бы поспорить.
Сидони громко вздохнула, не понимая, что ее расстроило. Почему в Лондоне сегодня так жарко и душно? Или ей постоянно жарко с тех пор, как она споткнулась на лестнице, вспомнив голого Девеллина? Теперь она представила его растянувшимся на своей кровати. Или на ее кровати. Или… Кажется, она теряет рассудок.
Она не могла понять, отчего ее преследуют мысли об этом человеке. Он, по собственному признанию, грубиян. Не романтик. Не доброжелательный. Не изящный. Одевается хорошо, но без всякой изысканности. Обычный мужчина – прямой и грубый. К тому же негодяй, хотя более чист душой, чем она думала вначале.
Но зачем ей вообще думать о нем? Зачем ей эти фантазии по поводу его наготы, ее ли это дело, свят он или грешен?
Наверное, все потому, что Девеллин бросил ей вызов. Допустим, она хочет его – совершенно плотское желание. Даже странно, что ее привлекает грубая, животная сила. У Девеллина никакого обаяния. Он просто берет, что хочет, не утруждая себя тем, чтобы скрасить процесс любезными словами или притворством.
Сидони вспомнила ту ночь в «Якоре».
«Я хочу тебя, – сказал он тогда Руби Блэк. – Назови свою цену».
От этих слов – резких, грубых и честных – ее даже сейчас бросило в дрожь. Но была в нем и мягкость. По большей части он прикасался к ней осторожно, извинялся, когда делал что-то не так, как она хотела. Закрыв глаза, Сидони притронулась к своему телу. Да, здесь ее постыдная тайна. Она тоже хотела его. И теперь уже не имело значения, что он за человек. По крайней мере она еще не потеряла способности хотеть мужчину, ее телесная страсть не умерла, как она боялась.
Сидони всегда получала от этого удовольствие, – пока не обнаружила, что Пьер получает его и с другими женщинами. Тогда оно потеряло для нее свое очарование.
Лорд Девеллин не был очаровательным. Он животное. И непременно скажет «да». Если она попросит. Откинув голову, Сидони легонько погладила себя. Господи, какая же она безнравственная женщина.
Ей вдруг захотелось перейти улицу и попросить Девеллина взять ее в постель. Мысль была настолько потрясающей, что у Сидони захватило дух, чего с ней давно уже не случалось. Даже полуночные приключения с флиртом, обманом и кражей не вызывали в ней такого возбуждения.
Но могла ли она сделать это? Могла ли в открытую попросить его? Нет. Слишком нагло даже для нее. Кроме того, эта проклятая татуировка. И вообще маркиз отправился вместе с сэром Аласдэром на поиски утешений. Нетрудно догадаться каких.
Внезапно Сидони поняла, что нужно сделать. Вернее, что ей хотелось сделать. Томас, лениво растянувшийся на кровати, с беспристрастным выражением мудреца наблюдал, как она ходит по комнате, собирая вещи. Похоже, он считал ее полной идиоткой.
– Любопытство сгубило кошку, а, Томми?
Кот прищурил желтые глаза, вытянул лапы и начал вылизывать себя.
Томас прав. Она готовилась совершить необъяснимую глупость. Но остановиться уже не могла. Ведь это было праведное дело. Не так ли?
Смыв духи простым хозяйственным мылом, Сидони быстро надела прямо на голое тело шерстяную рубашку и свободные брюки, заплела косу, туго свернула ее на макушке и прикрыла кожаной шляпой с полями. Завернув вещи Девеллина вместе с золотым медальоном в носовой платок, она положила их в маленькую шелковую сумку и бросила сверху деньги, полученные от маркиза. Она не могла оставить себе добытое нечестным путем. Да, грехов у Девеллина множество, но это не те грехи, за которые она наказывает других. Маркиз не выкидывал на улицу ни мисс Ледерли, ни прежних любовниц. Наоборот. И теперь она знала, что молодой человек с миниатюры – это его любимый покойный брат. Сидони почувствовала стыд за свои поспешные выводы.
Прикрепив сумку шнурком, она положила в карман визитную карточку взломщика – небольшой серебряный молоток. На всякий случай. Потом опоясалась тонкой прочной веревкой с маленьким абордажным крючком на конце – безделушка, оставшаяся у нее со времен ее мореплавания. Все это она закрыла подолом рубашки. Хотя без подтяжек и ремня брюки немного сползали, в них было безопасней влезать и спускаться.
Джулия и Мег уже спали, так что выбраться из дома через конюшни на Грейт-Рассел-сквер не представляло труда. Убедившись, что никто ее не видит, Сидони тенью скользнула через перекресток. Да, ее намерение чрезвычайно опасно. Но ведь опасно все, что делала Черный Ангел. И безрассудно. Если не сказать, что, по всей вероятности, и бесполезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67