– Конечно, продолжай. Расскажи мне про татуировку.
– Это был наш первый рейс к Мартинике, – задумчиво ответила Сидони. – Мы взяли груз сахара и рома и, когда разгружались в Форде-Франс, увидели на причале старую женщину, рисующую татуировку. Иголкой. Вот как ее делают.
– Ой! Я не знала.
– Это не больно. Не очень. Я не видела ничего подобного. Старуха рисовала морского змея на предплечье матроса. Она немного говорила по-французски, но матрос сказал, что она с какого-то острова в Тихом океане. Я решила, что хочу один из тех экзотических рисунков, поэтому села и жестами объяснила ей. Женщина погладила мои черные волосы, затем все мое лицо, взяла карандаш и на клочке бумаги нарисовала маленького ангела. Не знаю почему. Я не просила ее об этом. Тут вернулся Пьер, увидел, что я делаю, и закатил истерику. Мол, его жена не будет иметь татуировку для всеобщего обозрения.
– И был совершенно прав.
– Боюсь, я не придала этому значения. У меня засело в голове, что я хочу иметь ее. На следующий день, когда Пьер ушел, чтобы проследить за доставкой запасов провианта, я отправилась в порт. Старухи там не было, однако я нашла ее дом. Кажется, она меня ждала, потому что сразу потянула за собой и опять показала рисунок ангела. Я попросила сделать его, но в таком месте, где бы его видел только Пьер и не мог бы сказать, что я не подчинилась ему.
– Сидони!
– Не сочувствуй Пьеру. Когда он слегка остыл, то решил, что ангел ему даже нравится.
Джулия взялась за следующий ящик.
– Он был хорошим мужем? – спросила она, стирая пыль обложки вынутой книги.
– Он пытался. Но был неугомонным по характеру. И слишком обаятельным. Хотя грубостью не отличался никогда. – Сидони достала еще несколько книг.
– Тогда с замужеством тебе повезло, дорогая. Господи, сколько же их тут! Полный ящик.
Сидони продолжала механически доставать книги, но думала о Пьере.
– Это дневники Клер, – сказала она.
– Ах, вот они где! – вдруг торжествующе воскликнула Джулия. – Те зеленые бархатные туфли.
В этот момент до мансарды донесся громкий стук дверного молотка. Сидони взглянула на часы, прикрепленные к лифу, и вскочила.
– Боже мой! Наверно, пришла мисс Хеннеди. – Она быстро отряхнула юбки. – Как я выгляжу?
– Все в порядке, дорогая, – ответила Джулия, стерев пыль с ее щеки. – Но бедная мисс Хеннеди! Мне очень не понравился ее вчерашний синяк.
– Мне тоже. Но ей больше незачем беспокоиться насчет лорда Бодли.
– Почему? Что произошло?
– Ночью я встречалась с Чарльзом Гриром, – прошептала Сидони. – Морис предложил ему место в своей фирме, и он собирается его принять.
– Значит, они с мисс Хеннеди в конце концов поженятся?
Сидони улыбнулась:
– Хорошие новости, правда?
Услышав голос Мег, которая звала ее с нижней ступеньки лестницы, Сидони бросилась к двери.
– Я отнесу туфли в твою комнату, дорогая?
– Хорошо, спасибо.
– А что делать с этими дневниками? Оставить тебе? Послать их Джорджу? Или просто выбросить?
Сидони задумалась. Джордж наверняка швырнет их в огонь. Ей они тоже ни к чему. Но выбросить их она не может себе позволить.
– Ладно, пусть остаются у меня, – сказала она. – И еще, Джулия…
Та выглянула из-за балюстрады:
– Что, дорогая?
Сидони поднялась на несколько ступенек, чтобы не услышала Мег.
– Для тебя очень сложно позаимствовать форму гардемарина? Или, может, второго лейтенанта?
– Морскую форму? – недоверчиво повторила Джулия. – Господи, зачем?
– В конце концов, я же опытный моряк, не так ли? Я думаю, что буду лихо выглядеть в офицерской форме.
– Боже, помоги нам! – Джулия зажмурилась. – Ни слова больше, умоляю тебя!
Будь дружелюбной, благовоспитанной и недалекой, напомнила себе Сидони, берясь за медный дверной молоток у дома номер семнадцать. С мисс Хеннеди все устроено. Теперь на очереди Дьявол. Скучна. Безвкусна. Утомительна. Вот какой она должна показаться ему. Сидони, будто актриса перед выходом на сцену, опять повторила слова, потом вознесла короткую молитву и стукнула молотком в дверь.
Пусть даже в немодном платье и с добрыми намерениями, более чем рискованно являться одной к человеку вроде маркиза Девеллина. Но весьма глупо было бы просить Джулию, чтобы та проводила ее через улицу. К тому же Сидони вдова, что предполагает некоторую свободу. Она стукнула молотком еще раз, уже довольно решительно.
Наконец дверь открыл человек, который, по ее смутному воспоминанию, был дворецким.
– О, мадам Сен-Годар! – обратился он к ней, словно к давней знакомой. – Надеюсь, вы полностью оправились от несчастного случая?
– Вполне, благодарю вас, – ответила Сидони, передавая зонт. – Его светлость любезно одолжил мне эту вещь, и я хотела бы с признательностью вернуть ее. Он дома?
– Я сейчас выясню.
Она вручила ему свою визитную карточку, и, положив ее на серебряный поднос, дворецкий быстро удалился. Спустя минуту Сидони провели не в безвкусно оформленную гостиную, а в кабинет, отделанный деревянными панелями и выходящий окнами в сад. Комната была явно мужской – в ней был полный беспорядок.
Маркиз сидел в массивном кожаном кресле возле камина, темный жаккардовый халат был, небрежно накинут поверх домашней одежды. Черная щетина свидетельствовала о том, что маркиз уже дня три не брился, а волосы были взлохмачены, будто он сегодня не причесывался. В одной руке он держал трубку, в другой – визитную карточку Сидони, которую вертел в пальцах, как праздный игрок. На подлокотнике кресла стояла большая фаянсовая кружка, до краев наполненная чем-то похожим на холодный кофе, и пепельница с горой смятых коричневых окурков. Ноги маркиза тонули в куче газет, которые он по прочтении, видимо, бросал на пол. Слава Богу, что туда не попал окурок, иначе мог бы случиться пожар.
Отложив трубку, Девеллин лениво поднялся.
– Доброе утро, Сид, – с беспечной улыбкой сказал он. – Чему я обязан столь нежданным удовольствием?
Сидони подавила желание напомнить, что для всех нормальных людей утро давно закончилось. Нет, она должна выглядеть тупой.
– Я пришла, милорд, чтобы вернуть зонт. Очень вам благодарна. Опять начался дождь, и если бы не ваша доброта, я бы, конечно, простудилась. – Сидони деликатно кашлянула в перчатку. – Мои легкие уже не так хороши, как прежде.
– Нет? – Он скользнул по ней взглядом. – Отсюда ваши легкие выглядят абсолютно здоровыми.
Она притворилась, что не понимает двусмысленности.
– Я также пришла, милорд, чтобы принести извинения. – Сидони умоляюще сложила руки. – Прошлым вечером я была с вами груба. Надеюсь, вы простите меня. В свое оправдание могу только сказать, что… я плохо спала накануне.
Маркиз выглядел несколько смущенным.
– Печально это слышать. Пожалуйста, садитесь.
– О, благодарю, милорд, – сказала она, застенчиво разглаживая юбки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67