– Да, возможно, это лучший выход, чем Бодли.
– Скажите, милорд, вы были когда-нибудь влюблены? Не надо так смотреть на меня! Однажды вы сами задавали мне подобный вопрос.
– Нет… влюблен… Нечто худшее, возможно.
– Какой странный оборот речи.
– Это было чертовски странное положение, – буркнул маркиз. Она молчала, надеясь, что он продолжит. – Вы когда-нибудь хотели чего-то настолько, что это почти сводило вас с ума? Разъедало изнутри, заставляло каждую ночь сидеть на краю постели, сжимая голову руками, чувствуя, как; сердце колотится в горле? То, что вы почти имели… чего за тем лишились так внезапно, что оно заставляло вас мучиться от… я не знаю. Разочарования? Неудовлетворенной страсти? Не могу подобрать слова. Сидони покачала головой:
– У меня такого не было.
– И молите Бога, чтоб никогда не было.
– Мы говорим о женщине?
– Ведьме, – поправил маркиз. – Колдунье. Удивительной огненноволосой чаровнице.
– Боже! И кто она? Девеллин ответил не сразу.
– В общем, я не знаю точно.
– Как вы можете… – Сидони вдруг умолкла, поняв.
– Как я могу не знать? – уточнил маркиз, не заметив ее смущения. – Это другая история.
– А та женщина, милорд… Теперь все прошло?
– Я… – Голос у него сорвался, в глазах была печаль. – Нет. Должен признаться, что нет, Сидони. Но с той женщиной покончено. Уверяю вас.
Итак, она получила ответ, по крайней мере на один из своих вопросов. Если она правильно его поняла, маркиз иногда вспоминает Руби Блэк, хотя это больше похоже на одержимость. Но почему? Ведь Руби Блэк, по его мнению, всего лишь портовая шлюха.
Они молча шли по улице, и Сидони с ужасом подумала, какое безрассудство – находиться рядом с ним. Что она станет делать, если он вдруг повернется и посмотрит ей в глаза? Она бросила на него косой взгляд и опять почувствовала тот удивительный жар, который всегда вызывал в ее душе этот невероятный человек.
Да, невозможно отрицать физическое великолепие Девеллина, если кто-то предпочитает грубость утонченности, мужественность – изяществу. Лорд Девеллин был настоящим мужчиной, со всеми вытекающими отсюда качествами. К своему удивлению, Сидони уже не думала, что отсутствие изящных манер – это непременно плохо. Возможно, тут сыграло роль его поведение с мистером Хеннеди.
Более того, Сидони начинала думать, что маркиз не только умнее, чем она предполагала, но и намного сложнее по характеру. Если познакомиться с ним поближе, можно понять, что Девеллин совсем не так прост, хотя на поверхностный взгляд кажется только распутным бездельником.
– Лорд Девеллин… – вдруг начала она.
– У меня есть имя, Сидони, – улыбнулся маркиз. – Элерик, если вы пожелаете им воспользоваться.
Элерик. Необычное имя. Что-то мелькнуло в глубине памяти, затем исчезло.
– До того как мы отправились на рынок, – продолжала она, – вы пошутили, что ваш отец не любит вас.
Долгое молчание.
– Это была не совсем шутка, – наконец ответил маркиз. – Как я уже говорил, мы не общаемся.
– Да, я вспомнила. Не будет ли с моей стороны ужасной развязностью, если я спрошу, почему?
Когда они поравнялись с церковью Святого Георгия, маркиз остановился, словно приняв какое-то решение, потом открыл ворота, и Сидони охотно последовала за ним в церковный двор. Вытерев носовым платком каменную скамью, Девеллин пригласил ее сесть, а сам, к удивлению Сидони, начал ходить взад-вперед по зеленой летней траве.
– Вы недавно в Лондоне, – сказал он. – Полагаю, год?
– Около того.
– Значит, теперь я предмет вышедших из употребления сплетен, – горько засмеялся Девеллин. – Мы с отцом разошлись, когда я был молод. Хотя не настолько, чтобы не ведать, что творю. Напротив. В двадцать два года я был весьма опытным.
– Весьма опытным? – с сомнением повторила она. – Я помню себя в двадцать два года.
– А я нет. Этот год, как и предыдущие три или четыре года, я провел в азартных играх, пьянстве и любовных похождениях. Мы с братом… – Маркиз умолк, пошарил в кармане, достал знакомую миниатюру и легко открыл крышку. – Это мой брат. Его звали Грегори.
– Вы… нашли ее. Я рада.
– Нашел, да. Я не знаю, кто из нас был хуже, Грег или я. Мы были отъявленными хулиганами. К тому же неразлучными. Хотя мы постоянно стремились перещеголять друг друга, это было просто добродушным соперничеством.
– Мой брат намного старше меня, но, думаю, что понимаю вас.
Девеллин кисло улыбнулся и покачал головой.
– Вряд ли я сам понимал, что случилось той весной. Теперь я предполагаю, что Грег влюбился. Не в опытную женщину, а в девушку, только начавшую выезжать в свет. Я думал, Грег ухаживает за нею, чтобы немного успокоить отца.
– Он хотел, чтобы ваш брат остепенился?
– Да, отчаянно. Кажется, Грег и сам начал подумывать об этом. К несчастью, кто-то из нашей компании титулованных бездельников поставил десять гиней, что я не сумею заманить девочку в темную библиотеку и поцеловать.
– И что же вы?
– Я был достаточно самонадеян, чтобы попытаться, – ответил маркиз. – И она, похоже, была не против. Но Грег последовал за нами и ворвался в комнату. Он был в ярости. Обвинил меня в попытке обесчестить девушку и провел свинг. Я ударил в ответ. Мы часто дрались из-за какой-нибудь ерунды. Но в тот раз я свалил его первым же ударом. И Грег раскроил себе череп об угол письменного стола.
– Боже, – прошептала Сидони. – Он… умер?
– Не сразу. Это произошло во время бала в нашем доме на Гросвенор-сквер. Мои родители перенесли его наверх, где он лежал без сознания… не помню сколько. Несколько дней? Две недели? Господи, я не знаю. Они позвали докторов, хирургов, даже целителей и гадалок. Отец просто обезумел от горя. Они пустили ему кровь. Ставили ему банки. Сделали трепанацию черепа в безнадежной попытке вернуть его к жизни. А потом Грег умер.
– О, мне очень жаль, милорд.
– Это почти убило моего отца, – с наигранным презрением усмехнулся Девеллин. – Он пребывал в безграничном отчаянии. Ему хотелось, чтоб вместо Грега умер я. Он со всей ясностью давал это понять. Сказал, что будет пародией, когда я займу место Грега в наследовании, поскольку я собственными руками его убил.
– Милорд, я уверена, что это неправда.
– Он так сказал. И повторял неоднократно. Говорил и другое. Сказал, и был совершенно прав, что только его доброе имя уберегло меня от виселицы. Людей вешают и за меньшее. Иногда я молил Бога, чтобы меня действительно повесили.
Маркиз так крепко сжимал золотой медальон, что Сидони опасалась, как бы не лопнула кожа его перчатки. Он даже не заметил, что она пытается разжать его пальцы и вернуть медальон в карман.
– Это был несчастный случай, – убеждала она. – Трагический, да, но все-таки просто несчастный случай.
– Не знаю, – сказал маркиз, потом осознал, что крепко держит ее за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67