— Леша, но я же не могу… Я должен исполнить очередную супружескую обязанность.
— Исполняй по-быстрому и марш в хижину!
— Как это по-быстрому? — заупрямился старина. — Не по-быстрому, а с должным уважением и с любовью. С предварительными ласками.
Да, и этот вписался. В эротический конгломерат.
— Мы дернем еще по скорлупке, а ты, уж будь добр, управься за это время.
— Как получится, — буркнул обиженный Нильс, направляясь под пальмы.
— Чтоб у тебя вообще не получилось, — жестоко бросила ему вслед Яна. — Тоже туда же… Буа неутомимый.
Нильс управился. Мы растолкали стоящих у дверей стражников и вошли в хижину.
— Серый, — сказал Семеныч, — завтра у нас трудный день. А сегодня, похоже, последняя спокойная ночь. И я хочу выспаться перед боем.
— Я сейчас договорюсь с девками, — предложила Яна. — Тут есть кое-кто с понятиями. Они их увлекут под пальмы. До завтрашнего полудня. А после полудня от них уже никакого толка не добьешься.
— Не пройдет, — уныло не принял ее предложения Семеныч. — Они тут акклиматизировались. Им тоже все это надоело. Какого-нибудь тигра на них натравить.
— Льва! — подскочил Нильс. — Льва Борисыча.
— А удерет? — спросил Семеныч. — Ты ж не переживешь.
— Переживет, — сказала Яна. — У него теперь другая радость для сердца есть.
— Все-таки я попробую.
Нильс просунул руку в клетку, поймал крысу.
— Веревку дайте. — Сделал петлю, накинул ее на противный голый крысиный хвост и затянул петлю.
— Перегрызет, — вздохнул Семеныч. — Они ведь умные твари, сам говорил.
— Ему будет не до этого. — Нильс пошарил в карманах, достал небольшой мешочек, похожий на жалкий пенсионерский кошелек.
— Что у тебя там? Зарплата ихняя?
— Это сушеные половые железы крысиной самки.
Нильс, держа Леву на коленях, сунул ему под нос ладонь, на которой лежали какие-то сморщенные комочки. Лев Борисыч на глазах озверел. Обнюхал с жадностью ладонь и поднял вверх голову, блестя красными глазами.
— Самку ищет, — шепнул Нильс. — Сейчас, если его выпустить, он будет опрокидывать все препятствия на своем пути.
— Весь в хозяина, — проворчала Яна, отступая в угол хижины. — Выпускай своего кобеля!
Лева спрыгнул с колен Нильса и, не раздумывая, шмыгнул за дверь.
Сначала все было тихо — никакого эффекта. Потом появился эффект. Кто-то вскрикнул снаружи и зашипел от боли. Нильс дернул за веревку и втащил отчаянно тормозящего лапами Леву в хижину, прижал его к полу. Лева приглушенно завизжал. Его визг был похож на злобное рычание.
Снаружи — какие-то охи и ахи, какая-то взволнованная речь, ругательства. Где-то уже неоднократно слышанные. Такие родные. Славянизмы. Из чужих уст.
Когда Нильс снова выпустил Леву, мне показалось, что из-под его когтистых лап брызнули искры. И похоже, за дверью он примериваться в этот раз не стал. И тяпнул кого-то из стражников далеко не в пятку. А гораздо выше. Вопль раздался такой, что не оставалось сомнений — Лева не просто укусил, не просто цапнул, а цапнул и повис!
— Ну, ты садист, Яшка, — прошептала Яна в восторге. — По-моему, это Тими орет. Второй раз ему в одно и то же место досталось.
Нильс подергал веревочку — без результата, кроме истошного вопля, конечно. Было похоже, будто он поймал на крючок крупную рыбу. Голосистую притом.
— Во зацепился, — покачал головой Нильс.
— Тащи, чего ты ждешь? — посоветовала Яна. — А то сорвется.
Семеныч перехватил «леску» у растерявшегося Нильса и стал умело «вываживать» добычу. Вскоре в дверях появился визжащий от боли и ужаса Тими с автоматом на плече. Меж ног его висел вцепившийся мертвой хваткой Лев Борисыч.
Я снял с плеча Тими оружие, Нильс, сдавив Леву за ушами, отодрал его и сунул в клетку, где тот начал метаться с остервенением.
— Ну что, Тимоха, — сочувственно произнес Семеныч, — оказать тебе первую помощь?
— По-моему, — сказала Яна с фальшивой печалью в голосе, — уже поздно.
Тем не менее, Тимоху уложили на циновку и смазали йодом его растерзанное хозяйство.
— Интим не предлагать, — поставила диагноз Яна. — Никогда.
Но Семеныч этим не ограничился. Провел блиц-опрос деморализованного задержанного.
— Сколько вас здесь? Быстро! Давай клетку, Нильс.
— Трое!
— Где они сейчас?
— На перевязке.
— Как вооружены?
— Два пистолета.
— Кто старший?
— Я.
— Указания?
— Проследить, чтобы до утра никто из хижины не выходил.
— В противном случае?.. Что молчишь? Клетку, Нильс!
— На поражение.
— Всех? Что молчишь? Нильс!
— Всех, кроме старика.
— Зачем он вам нужен?
— Деньги… Капитал…
— Какие деньги? — изумился Нильс. И подошел с клеткой поближе.
Тимофей завизжал, отталкиваясь пятками, пополз на спине. Семеныч вернул его на место, встряхнул.
— Какие деньги?
— Баксы, евро. Сколько-то миллиардов.
Мы переглянулись в недоумении. Дурдом, однако.
— Вот так вот, Ильич, — ехидно пропела Яна. — Мы тут лягушками питаемся, а ты над златом чахнешь! Эатуа постыдился бы.
— Не чахну! — Нильс прижал руки вместе с клеткой к груди и тут же поплатился. Укусом в палец. — Не чахну, Яна Казимировна!
— Со златом потом, — сказал Семеныч и рывком поставил Тимоху на ноги. — Иди, я дарю тебе жизнь. На некоторое время.
— А за что? — Вопрос по существу.
— Прогонишь, когда вернутся, своих братков и сядешь у двери.
— Запросто.
— Действуй. — Семеныч подвел его к входу. — Если что — будешь второй жертвой на этом острове. После Ахунуи. Только всерьез.
Тимоха кивнул и, согнувшись, вышел. Семеныч взял автомат.
— Серый, остаешься здесь. Не спать. Наблюдать. Слушать. Я пошел.
СМЕНА ДЕКОРАЦИЙ
Ночь прошла спокойно. Если не считать робкого постанывания Тимофея за дверью. Да попискивания Льва Борисыча, не удовлетворившего свою похоть.
Семеныч вернулся под утро и приказал не будить его до начала заседания Совета Федерации.
— Какая линия защиты? — успел я спросить его.
— Ориентируйтесь на меня. — И Семеныч провалился в сон, не выпуская автомата из рук.
Утром повариха Авапуи принесла нам завтрак. А ведь еще недавно мы всем коллективом дружно столовались под баньяном — трехразово.
Янка разбудила Семеныча претензией:
— Это что? СИЗО получается? Еще одно унижение — и я устрою государственный переворот.
— Без тебя обойдемся, — сказал Семеныч, потирая лицо ладонями. — Ты лучше сложи все наше оружие в свой чемодан и сиди на нем, пока мы не вернемся.
— А вы вернетесь? — задала Янка вопрос по существу.
— В этот раз — точно, — обещал Семеныч с уверенностью. — Дина, как контингент настроен?
Авапуи скупо улыбнулась.
— Начали что-то соображать.
— Поддержат нас, если заваруха начнется?
— Поддержат. Но не все. Среди них есть дуры, есть проститутки, а есть и бл… Их, правда, меньше, но от них можно всего ожидать. По определению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40