Ауэ!
— Мы что, — поправилась Яна, — должны из своего кармана его супругу содержать? Нас пятеро, так? Значит, Нильс, твоя доля — двести баксов. Забирай и убирайся! И чтоб к вечеру конфликт был исчерпан.
— Глупо, — заметил Понизовский. — Мы их только разохотим.
— А что ты предлагаешь?
— Тянуть время. До прихода судна. Авось рассосется.
— Я против, — упрямо заявил Семеныч. — Мне кажется, на судно нам рассчитывать нельзя. Мне кажется, это будет им подкрепление. Ты, Серж, должен объяснить, что все имущество Нильса — это клетка с крысой и двести баксов. Вот только на это они и могут рассчитывать.
— Я попробую. — Он вышел из хижины.
Семеныч подождал, пока затихнут его шаги, и сказал:
— С этой минуты обсуждение всех наших планов в его присутствии делаем с корректировкой. По принципу — наоборот.
— Недаром я его сразу невзлюбила. Или он меня. …Понизовский вернулся довольно скоро.
— Давай деньги, Серый. Уговорил.
Когда он вышел, Семеныч виртуозно выругался.
— Как-как? — заинтересовалась Яна. — Повтори, я запомню.
Семеныч с удовольствием повторил и добавил:
— Это разведка боем. Им не эти мелкие баксы нужны.
После этих, в общем-то, знаковых событий обстановка на острове изменилась. Почти прекратились праздники, островитяне не обременяли нас своим гостеприимством — вплоть до того, что питаться мы стали отдельно, в своей хижине; в гости и на обильные празднества нас уже приглашали гораздо реже. Хотя продуктами снабжали исправно. В обмен на рыбу.
Но во всем чувствовалась какая-то настороженность. Будто над островом остановилась черная туча. И вот-вот она чем-то на него опорожнится: либо затяжными дождями, либо ливнем, а то и снегом с градом.
Через день-два Семеныч отрядил Понизовского взять под контроль нашего молодожена, а нас увел на берег, к Акульей лагуне, где не было ни чужих ушей, ни любопытных глаз.
— По оперативной информации, — серьезно сказал он, — Нильсу на днях будет предъявлено очередное обвинение.
Да, чекист — он всегда и везде чекист, даже если и бывший. И когда Семеныч успел завести здесь агентуру?
— Обвинение очень серьезное, по их понятию.
— Я ничего не понимаю, — призналась Яна, — в ихних понятиях, разрази меня Тупапау.
— Это крупная афера. Нильса хотят раскрутить, это ясно. На огромные деньги.
— Но у него же нет ни копейки за душой!
— Вот это меня и смущает. Я никак не могу найти объяснения всей этой истории. И потому мы не можем принять единственно верное решение.
— Давай вернемся назад, Семеныч, в начало истории. Как давно ты знаком с Нильсом?
Собственно говоря, я начал допрос. И не уверен, что только свидетеля.
— Несколько лет я его знаю.
— У вас были общие дела? Контакты, вроде служебных?
Семеныч немного замялся.
— Ну… как сказать. Штатным осведомителем он не был. Но кое-какую информацию по моей просьбе сливал. Имея в виду его клиентуру. При случае я через него и необходимую для той или иной операции «дезу» запускал.
— А взамен? Что он имел от органов?
— Крышевали его помаленьку. В смысле охраны его бизнеса.
— Вспомни, Семеныч, никаких на этой почве инцидентов не было?
— Ну, однажды, не так давно, я его отмазал. На него наехал один капитан дальнего плавания. Заключил договор на дератизацию, а денег не заплатил. Ну, я его немного за грудки подержал.
— Элемент мести исключаешь?
— Трудно сказать. Этот капитан, вообще-то, у меня под колпаком. И он об этом знает.
— Подумайте, гражданин Рокотов. В ваших интересах.
— Не дави, начальник… После этого инцидента кто-то пустил злой слух, что Нильс не столько выводит, сколько разводит крыс. Так что он прогорел до основания. Ну, я и предложил ему годик поплавать.
— А Понизовский?
— Ну, Серегу я знаю давно. Еще когда курировал наших загранцов. Тех, что плавали по свету.
— Он тебе тоже стучал?
— Не совсем. У него была обязанность контролировать комплектование экипажа.
— Это как?
— Следить, чтобы кто-нибудь где-нибудь не остался. Как-нибудь.
— Понятно. Как он на яхте оказался?
— Моей рукой, в общем и целом.
— Напросился?
— Можно и так сказать. Узнал о моем предстоящем плавании, выложил свой интерес. Он неплохой штурман, хорошо знает условия навигации в этих местах, я согласился.
— Теперь вспомни: кто из них раньше вошел в твою команду — Нильс или Серега?
— Закурить не найдется, гражданин начальник?
— Тамбовский волк тебе начальник. Кури.
— Вспомнил. Сначала Нильс. Потом я подумал о тебе и Яне. Был разговор с Понизовским. Так, так… О вас я ему тогда еще не говорил, я к вам еще не ездил. А вот о Нильсе сказал. Точно!
— Что именно, Семеныч?
— А я помню?
— Нильс и Понизовский до тебя общались?
— Нет. Они не были знакомы. Ну, мельком Сере-га его видел. На борту «Олигарха». Мы как раз с Нильсом капитанский коньяк пили. В капитанской каюте. Заглянул на минутку. Но я его тут же спровадил.
— О чем разговор шел?
— О крысах. Очень интересно он о них рассказывал. Популярно и научно в одном флаконе.
Янка слушала нас, открыв от любопытства рот, переводила глаза с одного на другого. При неподвижной голове. Она сейчас напоминала наши деревенские ходики. В виде мордашки котенка, у которого в такт маятнику глазки туда-сюда.
Наконец, она не выдержала.
— Ауэ, мореходы. Не отвлекайтесь. Семеныч, раскалывайся. По полной программе.
— По полной не могу. — Семеныч мотнул головой. — Но на некоторые вопросы отвечу. Не все могу и не все еще сам знаю.
— Что за остров?
— Международный бордель. С одной стороны. С другой — ловушка… для Нильса. Ну, и для нас за компанию.
Нечто подобное я и предполагал.
— Ни фига, Семеныч! — Янка даже присвистнула. — Чтой-то ты в такую даль в бордель потащился? Тебе ваине в Москве мало?
— Я потом тебе объясню. Это все декорация, — повел рукой Семеныч. — А в «па» у них база. Там и гримерка, и костюмерная, и столовая, и все прочее. Биотуалеты, кстати. Рация…
— Ты ее, естественно, вывел из строя?
— Теряешь квалификацию, Серый. Естественно, не вывел. — Тут он опять прав. До открытой игры еще далеко. — Да, скальпы эти… Парики, конечно. И еще — несколько книг на русском языке.
— Робер Мерль, — сказал я. — Роман «Остров». Из личной библиотеки Маруськиной родни.
— Насчет квалификации беру слова обратно. Такую же книгу, пошмонав негласно спальню великого вождя, обнаружил под подушкой.
— А я еще одну на борту яхты, в гальюне.
— И что ты мне скажешь за эту книгу? — прищурился Семеныч.
— Я таки скажу. Это история экипажа «Баунти», его совместной жизни на острове Питкэрн. Это для них — сценарий. Они все оттуда «списали» — обычаи таитян, мифологию, пляски, питание, даже имена себе присвоили. И словарь Серега оттуда содрал.
— Ага! — поспешила наябедничать Янка. — Вот этот орден, акулий зуб, которым Мату-Ити спьяна Серегу наградил, — он пластмассовый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40