Ничего нового, он уже давно практиковал незначительные завышения сумм по счетам. Он считал это небольшой прибавкой к жалованью, одной из привилегий профессии. На фоне баснословных гонораров, которые фирма взимала за услуги, несколько лишних долларов не имели для клиентов никакого значения. А ему они помогали сводить концы с концами.
Откинувшись на мягкую спинку сиденья, он стал думать о Феб под аккомпанемент льющейся из динамиков мелодии Карли Саймона «Ожидание». Музыка так точно соответствовала его настроению, что ожидание, томившее его самого весь этот день, переполнило его, он схватил телефон и набрал ее номер. За день он позвонил ей уже четыре раза, но сейчас не мог ждать ни минуты.
– Это я, – сказал он, когда она сняла трубку.
– О, Билл! – В ее голосе слышались слезы. – Ты где? Когда ты приедешь?
– Я звоню из машины. Буду у тебя минут через двадцать. Что случилось?
– Билл! – Она расплакалась. – Это все из-за моего дяди Уэйда и остальных. Они хотят отправить меня к психиатру. – Последние слова она произнесла почти неслышно, захлебнувшись рыданиями.
– К психиатру? Зачем? – Он старался не выдать волнения.
– Они говорят, что у меня проблемы с наркотиками. Представляешь? Из-за того, что я иногда немного балуюсь с кокаином, эти козлы решили, что я законченная наркоманка. Господи, да дядя Уэйд считает, что если человек выпивает две рюмки шерри перед обедом, то он уже отпетый алкоголик. В общем, они сказали, что или я пойду к психиатру, или они положат меня в специальную клинику.
Билл начал успокаиваться. Он знал, что делать в этой ситуации.
– И всего-то? Не беспокойся ни о чем. У меня есть для тебя психиатр.
– Но я не хочу идти к психиатру. Со мной все в порядке. Я – единственный художник в семье, они просто не понимают артистическую натуру.
– Успокойся, дорогая, – он говорил с ней мягко, как с ребенком. – Зачем ссориться с семьей, когда в этом нет необходимости? Ты сходишь к доктору Лесли Розен, невесте Аарона Парадиза, а она скажет твоему дяде Уэйду, что все, что тебе нужно, это несколько сеансов в ее кабинете. Все образуется, только не впадай в панику. Завтра утром я ей позвоню. А сейчас расслабься, хорошо?
– Хорошо. Только приезжай побыстрее.
Билл положил трубку и поздравил себя. Он справился с ситуацией. Теперь можно немного развлечься.
Ирония момента заставила его улыбнуться. Каких-нибудь пятнадцать минут назад в конторе адвокатов Элиз, подписывая бумаги на развод, он производил впечатление человека, глубоко опечаленного происходящим, что было вполне естественно в сложившихся обстоятельствах. А если принять во внимание, что в соответствии с условиями брачного контракта после развода он оставался ни с чем, то его поведение было просто безупречно, исполнено подлинного достоинства.
Получая Феб, он мог позволить себе быть благородным. Он ничего не терял, наоборот, теперь он получит деньги, красоту, молодость. Феб, юная Феб была так похожа на Элиз в первые годы их супружества.
Он был очарован жизнью богемы, которую Элиз открыла для него в Европе, жизнью, свободной от каких-либо условностей. В то время они были единственной замужней парой в своем кругу, и им приходилось играть людей, стесненных в средствах, чтобы соответствовать общепринятому стандарту. Уже после того, как Элиз отказалась от карьеры кинозвезды, мир кино долго считал ее «своей», и повсюду она встречала радушный прием. Билл гордился близостью к ней, когда они появлялись в полусвете. Если понятия богатства и авангарда вообще совместимы, то это именно то, что происходило тогда с ним, по крайней мере, на уровне его собственных ощущений. А теперь он вновь испытал те же чувства. Он сменил строгий костюм на свой любимый черный кожаный блейзер. Немного легкомысленно, но со вкусом. Он считал, что в таком виде больше подходит Феб.
Когда он впервые увидел ее, она показалась ему очень красивой и абсолютно недосягаемой. Как и Элиз, Феб происходила из до неприличия богатой семьи и могла, не заботясь ни о чем, разрабатывать свою концепцию искусства. Он по достоинству оценил ее таланты, а их было немало, и она ввела его в блистательный мир искусства, познакомила с признанными и потенциальными знаменитостями.
Это было здорово. Феб вернула ему молодость, ожили воспоминания о том чудесном времени, когда он был счастлив с Элиз. Жизнь давала ему еще один шанс. У него опять была молодая, богатая, творчески мыслящая женщина, которая хотела его. И он ее хотел. Люди искусства, вернисажи, сплетни. И постоянный круговорот приемов и вечеринок. Жизнь современной нью-йоркской богемы поразительно напоминала киношный мир Европы шестидесятых, и это сходство ему безумно нравилось.
Конечно, в жизни с богатой женщиной возникают свои проблемы, размышлял он, проезжая по Парк-авеню. С одной стороны, не приходится, как другим, беспокоиться о своевременных выплатах в счет погашения кредита за дом или в качестве арендной платы за квартиру. Но женитьба на женщине с состоянием обязывает поддерживать определенный уровень жизни. А двухсот пятидесяти тысяч в год, которые он получает в «Кромвель Рид», для этого явно недостаточно.
Автомобиль остановился на красный свет, и Билл огляделся в потоке машин. В основном служащие, спешащие домой на Лонг-Айленд или в Нью-Джерси. Сколько они зарабатывают? Максимум пятьдесят тысяч в год. Они могут позволить себе развлечься не чаще одного раза в месяц, обед с друзьями и кино стоят им, наверное, сотню долларов. Ну и жизнь. Если бы он не сообразил, как относить часть своих расходов на счет фирмы, он никогда не мог бы соответствовать запросам Элиз.
Загорелся зеленый сигнал светофора, и машина стала набирать скорость. Билл вспомнил статью из «Нью-Йорк Пост», которую показала ему секретарша. «Ивана и Дональд – 15000 долларов за вечер». У секретарши эта сумма вызвала смех недоверия. Но Билл-то знал, что это не преувеличение. Он даже посчитал, откуда набираются эти пятнадцать тысяч. Десять штук за платье, которое она наденет всего один раз (он привык считать тысячи «штуками», так спокойнее для нервов), парикмахер, маникюрша, массажистка, косметичка, украшения, машина, билеты в театр, ужин на десятерых. Складываем, и пожалуйста – пятнадцать тысяч. «Теперь понятно?» – спросил он секретаршу. Та только ошеломленно кивнула. «С богатыми жить трудно», – подвел он тогда черту под этим разговором.
Ему ли не знать. За всю совместную жизнь он не попросил у Элиз ни цента. Он не хотел сдавать позиции, не хотел ни в чем зависеть от нее. Он считал это недостойным мужчины.
Да, он разработал систему перекладывания части расходов на клиентов и фирму, но не его ли заслуга, что фирма получила в клиенты Элиз? После развода она, конечно, найдет других адвокатов для ведения дел по покупке и продаже недвижимости, решения юридических вопросов финансового управления, консультаций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Откинувшись на мягкую спинку сиденья, он стал думать о Феб под аккомпанемент льющейся из динамиков мелодии Карли Саймона «Ожидание». Музыка так точно соответствовала его настроению, что ожидание, томившее его самого весь этот день, переполнило его, он схватил телефон и набрал ее номер. За день он позвонил ей уже четыре раза, но сейчас не мог ждать ни минуты.
– Это я, – сказал он, когда она сняла трубку.
– О, Билл! – В ее голосе слышались слезы. – Ты где? Когда ты приедешь?
– Я звоню из машины. Буду у тебя минут через двадцать. Что случилось?
– Билл! – Она расплакалась. – Это все из-за моего дяди Уэйда и остальных. Они хотят отправить меня к психиатру. – Последние слова она произнесла почти неслышно, захлебнувшись рыданиями.
– К психиатру? Зачем? – Он старался не выдать волнения.
– Они говорят, что у меня проблемы с наркотиками. Представляешь? Из-за того, что я иногда немного балуюсь с кокаином, эти козлы решили, что я законченная наркоманка. Господи, да дядя Уэйд считает, что если человек выпивает две рюмки шерри перед обедом, то он уже отпетый алкоголик. В общем, они сказали, что или я пойду к психиатру, или они положат меня в специальную клинику.
Билл начал успокаиваться. Он знал, что делать в этой ситуации.
– И всего-то? Не беспокойся ни о чем. У меня есть для тебя психиатр.
– Но я не хочу идти к психиатру. Со мной все в порядке. Я – единственный художник в семье, они просто не понимают артистическую натуру.
– Успокойся, дорогая, – он говорил с ней мягко, как с ребенком. – Зачем ссориться с семьей, когда в этом нет необходимости? Ты сходишь к доктору Лесли Розен, невесте Аарона Парадиза, а она скажет твоему дяде Уэйду, что все, что тебе нужно, это несколько сеансов в ее кабинете. Все образуется, только не впадай в панику. Завтра утром я ей позвоню. А сейчас расслабься, хорошо?
– Хорошо. Только приезжай побыстрее.
Билл положил трубку и поздравил себя. Он справился с ситуацией. Теперь можно немного развлечься.
Ирония момента заставила его улыбнуться. Каких-нибудь пятнадцать минут назад в конторе адвокатов Элиз, подписывая бумаги на развод, он производил впечатление человека, глубоко опечаленного происходящим, что было вполне естественно в сложившихся обстоятельствах. А если принять во внимание, что в соответствии с условиями брачного контракта после развода он оставался ни с чем, то его поведение было просто безупречно, исполнено подлинного достоинства.
Получая Феб, он мог позволить себе быть благородным. Он ничего не терял, наоборот, теперь он получит деньги, красоту, молодость. Феб, юная Феб была так похожа на Элиз в первые годы их супружества.
Он был очарован жизнью богемы, которую Элиз открыла для него в Европе, жизнью, свободной от каких-либо условностей. В то время они были единственной замужней парой в своем кругу, и им приходилось играть людей, стесненных в средствах, чтобы соответствовать общепринятому стандарту. Уже после того, как Элиз отказалась от карьеры кинозвезды, мир кино долго считал ее «своей», и повсюду она встречала радушный прием. Билл гордился близостью к ней, когда они появлялись в полусвете. Если понятия богатства и авангарда вообще совместимы, то это именно то, что происходило тогда с ним, по крайней мере, на уровне его собственных ощущений. А теперь он вновь испытал те же чувства. Он сменил строгий костюм на свой любимый черный кожаный блейзер. Немного легкомысленно, но со вкусом. Он считал, что в таком виде больше подходит Феб.
Когда он впервые увидел ее, она показалась ему очень красивой и абсолютно недосягаемой. Как и Элиз, Феб происходила из до неприличия богатой семьи и могла, не заботясь ни о чем, разрабатывать свою концепцию искусства. Он по достоинству оценил ее таланты, а их было немало, и она ввела его в блистательный мир искусства, познакомила с признанными и потенциальными знаменитостями.
Это было здорово. Феб вернула ему молодость, ожили воспоминания о том чудесном времени, когда он был счастлив с Элиз. Жизнь давала ему еще один шанс. У него опять была молодая, богатая, творчески мыслящая женщина, которая хотела его. И он ее хотел. Люди искусства, вернисажи, сплетни. И постоянный круговорот приемов и вечеринок. Жизнь современной нью-йоркской богемы поразительно напоминала киношный мир Европы шестидесятых, и это сходство ему безумно нравилось.
Конечно, в жизни с богатой женщиной возникают свои проблемы, размышлял он, проезжая по Парк-авеню. С одной стороны, не приходится, как другим, беспокоиться о своевременных выплатах в счет погашения кредита за дом или в качестве арендной платы за квартиру. Но женитьба на женщине с состоянием обязывает поддерживать определенный уровень жизни. А двухсот пятидесяти тысяч в год, которые он получает в «Кромвель Рид», для этого явно недостаточно.
Автомобиль остановился на красный свет, и Билл огляделся в потоке машин. В основном служащие, спешащие домой на Лонг-Айленд или в Нью-Джерси. Сколько они зарабатывают? Максимум пятьдесят тысяч в год. Они могут позволить себе развлечься не чаще одного раза в месяц, обед с друзьями и кино стоят им, наверное, сотню долларов. Ну и жизнь. Если бы он не сообразил, как относить часть своих расходов на счет фирмы, он никогда не мог бы соответствовать запросам Элиз.
Загорелся зеленый сигнал светофора, и машина стала набирать скорость. Билл вспомнил статью из «Нью-Йорк Пост», которую показала ему секретарша. «Ивана и Дональд – 15000 долларов за вечер». У секретарши эта сумма вызвала смех недоверия. Но Билл-то знал, что это не преувеличение. Он даже посчитал, откуда набираются эти пятнадцать тысяч. Десять штук за платье, которое она наденет всего один раз (он привык считать тысячи «штуками», так спокойнее для нервов), парикмахер, маникюрша, массажистка, косметичка, украшения, машина, билеты в театр, ужин на десятерых. Складываем, и пожалуйста – пятнадцать тысяч. «Теперь понятно?» – спросил он секретаршу. Та только ошеломленно кивнула. «С богатыми жить трудно», – подвел он тогда черту под этим разговором.
Ему ли не знать. За всю совместную жизнь он не попросил у Элиз ни цента. Он не хотел сдавать позиции, не хотел ни в чем зависеть от нее. Он считал это недостойным мужчины.
Да, он разработал систему перекладывания части расходов на клиентов и фирму, но не его ли заслуга, что фирма получила в клиенты Элиз? После развода она, конечно, найдет других адвокатов для ведения дел по покупке и продаже недвижимости, решения юридических вопросов финансового управления, консультаций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135