Анни переключила на один из кабельных каналов. На экране появилась обнаженная женщина. Обеими руками она поддерживала свою грудь: «Вы одиноки? Вам хочется подругу? Звоните в службу «Элит Эскорт»! Мы молоды, горячи, темпераментны, и мы хотим вас! Звоните в «Элит»!» Анни с омерзением выключила телевизор. Канал «Джей». Любой имеет доступ к нему. Хорошо бы всех их там разогнать. И кто только до такой степени отчаялся, чтобы звонить по этим телефонам? Кто чувствует себя настолько одиноким? На секунду Анни пожалела их, кто бы они ни были.
Она вышла из комнаты. Время час с четвертью. Как ей пережить эту ночь?!
* * *
Воскресенье. Самый одинокий день. Анни заставила себя принять две тонизирующие пилюли, запив их апельсиновым соком. Подавив тошноту, Анни взглянула на часы. Четверть третьего. То же самое время показывали ее наручные часы. Анни удивилась, как поздно начался этот день. Она была в растерянности. Бессонница сделала мутным ее сознание. Но Анни уже не могла о чем-либо думать. Она только чувствовала острую до боли тоску по Аарону, по своей прежней жизни.
Одиночество и бессонница атаковали Анни. Может быть, позвонить доктору Розен и попросить выписать рецепт? Нет, нельзя попадать в зависимость от лекарств. Она сама с этим справится.
«Я наделала много ошибок, Аарон. Мне следовало быть к тебе более внимательной. Нельзя было винить тебя за то, что ты не смог принять Сильви. Прости, что я отдалилась от тебя. Прости, что я не была ласкова в постели. Прости, прости. Но, Аарон, зачем в Бостоне ты сделал это? Зачем сказал, что любишь меня? И почему, Господи, почему ты не звонишь?»
Для Анни Аарон был единственным мужчиной, единственным в ее жизни. Если бы не он, она всю свою жизнь блуждала бы в ее лабиринтах совсем одна. Одной ей не вынести Нью-Йорка в июне. Одна она не сможет спрятаться в своем доме на Лонг-Айленде. Анни не выносила равнодушия и пустоты вокруг. После того как они расстались с Аароном, Анни постоянно обманывала себя. Но иногда надеялась. И та ночь, проведенная вместе в Бостоне, утвердила ее надежды. Но Анни обманулась.
«Как жить без него? – в сотый раз думала Анни. – Выйди на улицу и подыши немного свежим воздухом», – приказала она себе. Жара оглушила ее, еще более расстроив и подавив. Проходя до Восемьдесят четвертой улице мимо большого магазина, она взглянула на отражение в витрине. «Когда-то я знала эту женщину», – подумала Анни и принялась изучать свое отражение в стекле: ярко-зеленая блузка, бежевая юбка, легкие кожаные туфли. Анни с трудом осознала, что была одета в какие-то обноски, как раньше в школе Смит.
Продолжая прогулку, Анни вспомнила колледж, пансион мисс Портер, воскресную школу Скорбящего Сердца. Синтию. Она подумала о Синтии, но это было слишком тяжело для ее истощенного сознания. Внезапно Анни увидела большую церковь на углу Парк-авеню и Восемьдесят четвертой улицы. Церковь святого Игнасия Лойолы. Монахини из воскресной школы в Филадельфии обычно водили воспитанниц на вечернюю службу сюда, в церковь иезуитов. Анни нравилась эта церковь, нравилось слушать молитвы. Она зайдет и поставит свечу за упокой души Синтии, за здравие Сильви, за себя. На часах было без десяти минут четыре.
Анни перешла через дорогу и вошла в просторную, в романском стиле церковь. Она не знала, изменилось ли что-нибудь в религиозных обрядах с шестидесятых годов, поют ли еще псалмы на вечерне. Долгие годы она не посещала церковь, если не считать неизбежные свадебные и похоронные церемонии. Как правило, это была епископальная церковь. Анни не была верующей и не признавала папу римского, но сегодня ее тянуло сюда. Стоя возле прохода у дальней стены, Анни засмотрелась на огромную мозаику позади алтаря. Ее красота вызвала у нее чувство незыблемости, вечности. Анни проскользнула за перегородку. Церковь была почти пуста, лишь несколько старых женщин, видимо ирландок, бормотали молитвы. Анни села на высокую скамью, откинулась на спинку, и ее мысли начали блуждать между воспоминаниями и отрывками из псалмов. «Боже, благослови Синтию, бедняжку. Помоги, Боже, моей дочери Сильви. Аарон!» Его имя превратилось в заклинание. «Боже всемогущий, пусть он любит меня. Боже, услышь мои молитвы».
Анни оказалась права. В церкви иезуитов на вечерне пели псалмы. Началась служба, запах ладана и песнопения как бы сплели покров вокруг Анни. Этот покров успокоил, умиротворил ее. На какое-то мгновение она потеряла чувство времени и пространства. И вдруг ее озарила мысль. Она вспыхнула в ее сознании как ответ на молитвы.
«Я сама позвоню ему! Я ведь была так жестока! Я объясню ему, что чувствую. Может быть, он и не подозревает об этом. Но он должен знать. Я расскажу ему. Да, это будет правильно.» Вдохновение и внутренняя сила духа заставили Анни преклонить колени. Она прошептала: «Благодарю, Господи!» – и быстро вышла из церкви.
Анни отыскала телефон-автомат на Мэдисон-Авеню. «Ну конечно же, он ждет, что я позвоню ему. Он не уверен в себе, боится, что все будет по-прежнему. Но он не знает, как я изменилась. Сильви уехала. Теперь все будет по-другому. Ну как я раньше об этом не подумала?»
Анни была спокойна, набирая номер Аарона в отеле «Карлайл». В ее голосе не было дрожи, когда она попросила его к телефону. А вдруг он уехал на выходные поохотиться или был в офисе? Но стоило только Анни услышать его голос, и страх сразу же охватил ее. Он ведь любит ее? Он сам так сказал.
– Аарон, это Анни. Мы должны встретиться.
– Анни, что случилось?
– Нет-нет, ничего, но это очень, очень важно, Аарон. Мне нужно многое тебе сказать. Можно я приеду к тебе?
– Сегодня? Сейчас? Это действительно так важно?
Она постаралась не заметить нежелание и недовольство, звучащие в голосе Аарона.
– Сегодня, сейчас, – твердо повторила она.
Аарон согласился. Анни повесила трубку, и ей пришлось вытереть вспотевшие ладони. Плохо, что она была неряшливо одета. Но встречу нельзя откладывать. Анни прошла несколько кварталов по Мэдисон-авеню. Подойдя к зданию отеля, она почувствовала, как ее дыхание участилось. Она замедлила шаг.
Медленно, как можно спокойнее, Анни прошла через небольшой холл. Никто не остановил ее. Даже в наспех подобранной одежде она не выделялась среди окружающих. Анни поднялась на лифте на нужный этаж и позвонила в дверь номера Аарона. Боже, никто не отвечает. Еще звонок, ожидание ответа. Аарон наконец открыл дверь, и у Анни перехватило дыхание.
– А-а, это уже ты. Так быстро, я не ожидал. Заходи, – сказал Аарон и закрыл за ней дверь.
Анни вошла в гостиную.
– Ты, наверное, звонила из автомата на углу?
Анни оглядела небольшую, но уютную, даже элегантную комнату. «Кто же за это платит? – подумала Анни, – наверное, его фирма».
– Я разговаривал с Сильви, – произнес Аарон, как бы защищаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Она вышла из комнаты. Время час с четвертью. Как ей пережить эту ночь?!
* * *
Воскресенье. Самый одинокий день. Анни заставила себя принять две тонизирующие пилюли, запив их апельсиновым соком. Подавив тошноту, Анни взглянула на часы. Четверть третьего. То же самое время показывали ее наручные часы. Анни удивилась, как поздно начался этот день. Она была в растерянности. Бессонница сделала мутным ее сознание. Но Анни уже не могла о чем-либо думать. Она только чувствовала острую до боли тоску по Аарону, по своей прежней жизни.
Одиночество и бессонница атаковали Анни. Может быть, позвонить доктору Розен и попросить выписать рецепт? Нет, нельзя попадать в зависимость от лекарств. Она сама с этим справится.
«Я наделала много ошибок, Аарон. Мне следовало быть к тебе более внимательной. Нельзя было винить тебя за то, что ты не смог принять Сильви. Прости, что я отдалилась от тебя. Прости, что я не была ласкова в постели. Прости, прости. Но, Аарон, зачем в Бостоне ты сделал это? Зачем сказал, что любишь меня? И почему, Господи, почему ты не звонишь?»
Для Анни Аарон был единственным мужчиной, единственным в ее жизни. Если бы не он, она всю свою жизнь блуждала бы в ее лабиринтах совсем одна. Одной ей не вынести Нью-Йорка в июне. Одна она не сможет спрятаться в своем доме на Лонг-Айленде. Анни не выносила равнодушия и пустоты вокруг. После того как они расстались с Аароном, Анни постоянно обманывала себя. Но иногда надеялась. И та ночь, проведенная вместе в Бостоне, утвердила ее надежды. Но Анни обманулась.
«Как жить без него? – в сотый раз думала Анни. – Выйди на улицу и подыши немного свежим воздухом», – приказала она себе. Жара оглушила ее, еще более расстроив и подавив. Проходя до Восемьдесят четвертой улице мимо большого магазина, она взглянула на отражение в витрине. «Когда-то я знала эту женщину», – подумала Анни и принялась изучать свое отражение в стекле: ярко-зеленая блузка, бежевая юбка, легкие кожаные туфли. Анни с трудом осознала, что была одета в какие-то обноски, как раньше в школе Смит.
Продолжая прогулку, Анни вспомнила колледж, пансион мисс Портер, воскресную школу Скорбящего Сердца. Синтию. Она подумала о Синтии, но это было слишком тяжело для ее истощенного сознания. Внезапно Анни увидела большую церковь на углу Парк-авеню и Восемьдесят четвертой улицы. Церковь святого Игнасия Лойолы. Монахини из воскресной школы в Филадельфии обычно водили воспитанниц на вечернюю службу сюда, в церковь иезуитов. Анни нравилась эта церковь, нравилось слушать молитвы. Она зайдет и поставит свечу за упокой души Синтии, за здравие Сильви, за себя. На часах было без десяти минут четыре.
Анни перешла через дорогу и вошла в просторную, в романском стиле церковь. Она не знала, изменилось ли что-нибудь в религиозных обрядах с шестидесятых годов, поют ли еще псалмы на вечерне. Долгие годы она не посещала церковь, если не считать неизбежные свадебные и похоронные церемонии. Как правило, это была епископальная церковь. Анни не была верующей и не признавала папу римского, но сегодня ее тянуло сюда. Стоя возле прохода у дальней стены, Анни засмотрелась на огромную мозаику позади алтаря. Ее красота вызвала у нее чувство незыблемости, вечности. Анни проскользнула за перегородку. Церковь была почти пуста, лишь несколько старых женщин, видимо ирландок, бормотали молитвы. Анни села на высокую скамью, откинулась на спинку, и ее мысли начали блуждать между воспоминаниями и отрывками из псалмов. «Боже, благослови Синтию, бедняжку. Помоги, Боже, моей дочери Сильви. Аарон!» Его имя превратилось в заклинание. «Боже всемогущий, пусть он любит меня. Боже, услышь мои молитвы».
Анни оказалась права. В церкви иезуитов на вечерне пели псалмы. Началась служба, запах ладана и песнопения как бы сплели покров вокруг Анни. Этот покров успокоил, умиротворил ее. На какое-то мгновение она потеряла чувство времени и пространства. И вдруг ее озарила мысль. Она вспыхнула в ее сознании как ответ на молитвы.
«Я сама позвоню ему! Я ведь была так жестока! Я объясню ему, что чувствую. Может быть, он и не подозревает об этом. Но он должен знать. Я расскажу ему. Да, это будет правильно.» Вдохновение и внутренняя сила духа заставили Анни преклонить колени. Она прошептала: «Благодарю, Господи!» – и быстро вышла из церкви.
Анни отыскала телефон-автомат на Мэдисон-Авеню. «Ну конечно же, он ждет, что я позвоню ему. Он не уверен в себе, боится, что все будет по-прежнему. Но он не знает, как я изменилась. Сильви уехала. Теперь все будет по-другому. Ну как я раньше об этом не подумала?»
Анни была спокойна, набирая номер Аарона в отеле «Карлайл». В ее голосе не было дрожи, когда она попросила его к телефону. А вдруг он уехал на выходные поохотиться или был в офисе? Но стоило только Анни услышать его голос, и страх сразу же охватил ее. Он ведь любит ее? Он сам так сказал.
– Аарон, это Анни. Мы должны встретиться.
– Анни, что случилось?
– Нет-нет, ничего, но это очень, очень важно, Аарон. Мне нужно многое тебе сказать. Можно я приеду к тебе?
– Сегодня? Сейчас? Это действительно так важно?
Она постаралась не заметить нежелание и недовольство, звучащие в голосе Аарона.
– Сегодня, сейчас, – твердо повторила она.
Аарон согласился. Анни повесила трубку, и ей пришлось вытереть вспотевшие ладони. Плохо, что она была неряшливо одета. Но встречу нельзя откладывать. Анни прошла несколько кварталов по Мэдисон-авеню. Подойдя к зданию отеля, она почувствовала, как ее дыхание участилось. Она замедлила шаг.
Медленно, как можно спокойнее, Анни прошла через небольшой холл. Никто не остановил ее. Даже в наспех подобранной одежде она не выделялась среди окружающих. Анни поднялась на лифте на нужный этаж и позвонила в дверь номера Аарона. Боже, никто не отвечает. Еще звонок, ожидание ответа. Аарон наконец открыл дверь, и у Анни перехватило дыхание.
– А-а, это уже ты. Так быстро, я не ожидал. Заходи, – сказал Аарон и закрыл за ней дверь.
Анни вошла в гостиную.
– Ты, наверное, звонила из автомата на углу?
Анни оглядела небольшую, но уютную, даже элегантную комнату. «Кто же за это платит? – подумала Анни, – наверное, его фирма».
– Я разговаривал с Сильви, – произнес Аарон, как бы защищаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135