У Клэр от этих мыслей заныло сердце. Она настолько увязла в своих переживаниях, что не допускала того, что Джейк тоже может страдать. Да уж и торжество сегодня выдалось! Оно обернулось для Клэр прозрением. Она уставилась на отражение в зеркале трюмо. «Хватит, нечего изображать из себя несчастную! Если решила похоронить в прошлом брак с Рори, чего же ты с такой настойчивостью продолжаешь усыпать цветами могилу? Освободись ты от этих останков! Лучше всего — сожги их дотла! Тогда, возможно, сумеешь начать новую жизнь!»
«Но если это так просто, почему этого не сделает Джейк? — спрашивала Клэр с вызовом свое отражение в зеркале. — Да потому, что он тоскует, по-видимому, о чем-то очень и очень прекрасном; о том, чего по-прежнему ему так недостает. У тебя ведь ничего подобного не было, что же ты-то до сих пор ходишь в трауре?» Она набросила пеньюар, тихонько открыла дверь. В доме было темно и тихо. Все спали. Клэр бесшумно босиком спустилась по лестнице вниз. Гостиная освещалась лишь светом уличного фонаря, проникавшего через задернутые шторы, и этого света хватало, чтобы разглядеть длинный стол, попрежнему уставленный бутылками. Она сразу устремилась к бурбону «Уайлд Тэрки», который Джейк именовал «разжиженной молнией», налила себе стопочку и залпом опрокинула. Мгновенно внутри как горящим углем обожгло. Клэр чуть не подавилась, зашлась кашлем. Утерла глаза; налила себе еще, собравшись отнести с собой наверх в спальню. Если выпить здесь, можно потом и не подняться. Осторожно держа в руке наполненную до верха стопку, Клэр повернулась, чтобы идти к лестнице, и увидела, что у противоположного конца стола стоит Джейк и внимательно на нее смотрит. Он был без пиджака, ворот рубашки слегка расстегнут, галстук распущен; сам, как видно, прилично под градусом. Сердце у Клэр так и екнуло, когда Джейк в шутливом приветственном салюте поднял свой бокал:
— Добро пожаловать в наш клуб!
— Что-то не спится! — оправдывающимся тоном сказала Клэр. — Решила, может, выпью стопочку…
— Стопочку? Да у вас в руке уже вторая!
Виноватый тон Клэр уступил место гневу: Можете вычесть стоимость из моего жалованья!
И Клэр гордо двинулась мимо, но Джейк, потянувшись, схватил Клэр за руку повыше локтя и резко повернул. Бурбон выплеснулся ей на ладонь.
— О-оп! Простите! Я-то знаю, как драгоценна каждая капля спиртного. Ну-ка, давайте я вам подолью!
Продолжая точно в тисках сжимать ей руку, Джейк подтащил Клэр к столу, туда, где стояла бутылка «Уайлд Тэрки». Взяв бутылку, он наполнил ее содержимым большой бокал до самых краев и протянул Клэр со словами:
— Вот… от этого полегчает! Когда охватывает отчаяние, приходится принимать гораздо больше, чем вы думаете!
Вынув стопку из пальцев Клэр, он вставил туда бокал. Шутливо-грубый, насмешливый тон Джейка разозлил Клэр:
— Ни в каком я не в отчаянии!
— Врете! — лениво проговорил Джейк с высокомерием всезнайки.
— Вы слишком много выпили и сами это понимаете!
— Тут никогда не бывает «слишком», вот что я знаю! — Джейк с серьезным видом покачал головой.
— А уж пора бы соображать!
И Клэр увидела, как Джейк изменился в лице.
— Черт побери, Баллетер был трижды прав в отношении вас! Ну и ядовитый язык!
— Если вы будете так любезны отпустить мою руку, он перестанет вас жалить и изводить!
— О, меня столько всего изводит! А вас что изводит — кроме внутренних желаний?
Клэр обомлела, однако ответила несколько шутливо:
— Бессонница!
Джейк рассмеялся и снова повторил:
— Врете! — И добавил: — Чарли, так ведь?
— Это вас не касается! — вспылила Клэр. И вдруг ощутила внутри чувство тревоги.
— Этот Чарли у меня как кость в горле!
Светлые глаза Джейка горели яростью, они жгли Клэр, так что даже кожа у нее горела от возмущения. И Клэр выкрикнула ему в лицо:
— Да подавитесь вы им!
Она с силой попыталась вырвать руку, как раз ту, в которой был стакан, и от резкого рывка весь бурбон выплеснулся прямо на нее, заливая шею и грудь, сбегая ручейками за вырез пеньюара.
— Ну вот, смотрите, что вы наделали! А все из-за…
Но ее гнев оборвался на полуслове, едва Клэр увидела глаза Джейка: они не отрываясь смотрели, как стекает жидкость по ее шее, пропитывая кружевную ткань, которая, прилипая к телу, обрисовывала твердую выпуклость груди, набухшие от внезапной прохлады соски. Дыхание Джейка стало прерывистым, светлые глаза потемнели, затуманились. Появившееся в них выражение внушило Клэр паническое желание немедленно бежать. Но Джейк все еще крепко держал ее за руку, и она не могла пошевелиться. Словно во сне он потянулся, вынул почти пустой бокал из руки Клэр, чтобы поставить на стол, но при этом не сводил глаз с Клэр, и бокал незаметно, неслышно для обоих упал на покрытый ковром пол. Все внимание Джейка и Клэр было сосредоточено друг на друге в пронзительном осознании неотвратимого. Снова Клэр попыталась освободиться, но его рука, точно тисками, удерживала ее, и эти тиски притягивали Клэр, не способную сопротивляться, к нему. Она выгнула руку, тихонько застонав, одновременно и в страхе, и от охватившего ее возбуждения. Время сгущалось вокруг, затвердевало, превращая все в замедленное действие. И только их сердца колотились с бешеной силой. Клэр ощущала прикосновение каждого пальца, впившегося в нее. Медленно Джейк притянул ее к себе, склонил свою белокурую голову, прикоснулся губами к мягкой и влажной коже между грудями, в том месте, где распахивался пеньюар, журча бархатным, полным сладкой истомы голосом:
— Какое расточительство…
Клэр дернулась, изогнулась, ощутив прикосновение его губ: жарких, жадных, возбуждающих. Попыталась было увернуться от них, но уже не было спасения от этих неумолимо ищущих губ и языка, ласкавшего ее груди, языка, игравшего с набухшими сосками, отчего она вздрагивала всем телом, прерывисто дыша. Его рука отпустила ее, потянула за ленточку, стягивающую пеньюар у шеи, и, помогая себе губами, Джейк спустил пеньюар с ее плеч, и Клэр осталась в одной ночной сорочке ниспадающей прямо из-под груди каскадом розовато — красного шелка и с корсажем из нежных кружев — теперь совершенно мокрым и прилипшим к телу.
— Ты вся мокрая… — бормотал он, словно во сне, все тем бархатным, тягучим голосом, и Клэр ощущала на себе жар его горящих губ. Она непроизвольно дрожала, но не только от страха Его коварные губы делали ее совершенно беспомощной Он сумел так быстро столького достичь! Как это в духе Джейка! Не надо, не надо этого!.. Но, несмотря на призывы разума, чувства уже усыпили волю. Единственное, что ощущала Клэр, было движение этих жарких, заставлявших ее замирать губ, нестерпимо сладостно блуждавших по ее влажному разгоряченному телу. Это заставляло ее непроизвольно подрагивать под ласками, и когда губы Джейка подступили к ее губам, Клэр в изумлении, в ужасе услышала, как из ее уст вырывается стон сладостного предчувствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
«Но если это так просто, почему этого не сделает Джейк? — спрашивала Клэр с вызовом свое отражение в зеркале. — Да потому, что он тоскует, по-видимому, о чем-то очень и очень прекрасном; о том, чего по-прежнему ему так недостает. У тебя ведь ничего подобного не было, что же ты-то до сих пор ходишь в трауре?» Она набросила пеньюар, тихонько открыла дверь. В доме было темно и тихо. Все спали. Клэр бесшумно босиком спустилась по лестнице вниз. Гостиная освещалась лишь светом уличного фонаря, проникавшего через задернутые шторы, и этого света хватало, чтобы разглядеть длинный стол, попрежнему уставленный бутылками. Она сразу устремилась к бурбону «Уайлд Тэрки», который Джейк именовал «разжиженной молнией», налила себе стопочку и залпом опрокинула. Мгновенно внутри как горящим углем обожгло. Клэр чуть не подавилась, зашлась кашлем. Утерла глаза; налила себе еще, собравшись отнести с собой наверх в спальню. Если выпить здесь, можно потом и не подняться. Осторожно держа в руке наполненную до верха стопку, Клэр повернулась, чтобы идти к лестнице, и увидела, что у противоположного конца стола стоит Джейк и внимательно на нее смотрит. Он был без пиджака, ворот рубашки слегка расстегнут, галстук распущен; сам, как видно, прилично под градусом. Сердце у Клэр так и екнуло, когда Джейк в шутливом приветственном салюте поднял свой бокал:
— Добро пожаловать в наш клуб!
— Что-то не спится! — оправдывающимся тоном сказала Клэр. — Решила, может, выпью стопочку…
— Стопочку? Да у вас в руке уже вторая!
Виноватый тон Клэр уступил место гневу: Можете вычесть стоимость из моего жалованья!
И Клэр гордо двинулась мимо, но Джейк, потянувшись, схватил Клэр за руку повыше локтя и резко повернул. Бурбон выплеснулся ей на ладонь.
— О-оп! Простите! Я-то знаю, как драгоценна каждая капля спиртного. Ну-ка, давайте я вам подолью!
Продолжая точно в тисках сжимать ей руку, Джейк подтащил Клэр к столу, туда, где стояла бутылка «Уайлд Тэрки». Взяв бутылку, он наполнил ее содержимым большой бокал до самых краев и протянул Клэр со словами:
— Вот… от этого полегчает! Когда охватывает отчаяние, приходится принимать гораздо больше, чем вы думаете!
Вынув стопку из пальцев Клэр, он вставил туда бокал. Шутливо-грубый, насмешливый тон Джейка разозлил Клэр:
— Ни в каком я не в отчаянии!
— Врете! — лениво проговорил Джейк с высокомерием всезнайки.
— Вы слишком много выпили и сами это понимаете!
— Тут никогда не бывает «слишком», вот что я знаю! — Джейк с серьезным видом покачал головой.
— А уж пора бы соображать!
И Клэр увидела, как Джейк изменился в лице.
— Черт побери, Баллетер был трижды прав в отношении вас! Ну и ядовитый язык!
— Если вы будете так любезны отпустить мою руку, он перестанет вас жалить и изводить!
— О, меня столько всего изводит! А вас что изводит — кроме внутренних желаний?
Клэр обомлела, однако ответила несколько шутливо:
— Бессонница!
Джейк рассмеялся и снова повторил:
— Врете! — И добавил: — Чарли, так ведь?
— Это вас не касается! — вспылила Клэр. И вдруг ощутила внутри чувство тревоги.
— Этот Чарли у меня как кость в горле!
Светлые глаза Джейка горели яростью, они жгли Клэр, так что даже кожа у нее горела от возмущения. И Клэр выкрикнула ему в лицо:
— Да подавитесь вы им!
Она с силой попыталась вырвать руку, как раз ту, в которой был стакан, и от резкого рывка весь бурбон выплеснулся прямо на нее, заливая шею и грудь, сбегая ручейками за вырез пеньюара.
— Ну вот, смотрите, что вы наделали! А все из-за…
Но ее гнев оборвался на полуслове, едва Клэр увидела глаза Джейка: они не отрываясь смотрели, как стекает жидкость по ее шее, пропитывая кружевную ткань, которая, прилипая к телу, обрисовывала твердую выпуклость груди, набухшие от внезапной прохлады соски. Дыхание Джейка стало прерывистым, светлые глаза потемнели, затуманились. Появившееся в них выражение внушило Клэр паническое желание немедленно бежать. Но Джейк все еще крепко держал ее за руку, и она не могла пошевелиться. Словно во сне он потянулся, вынул почти пустой бокал из руки Клэр, чтобы поставить на стол, но при этом не сводил глаз с Клэр, и бокал незаметно, неслышно для обоих упал на покрытый ковром пол. Все внимание Джейка и Клэр было сосредоточено друг на друге в пронзительном осознании неотвратимого. Снова Клэр попыталась освободиться, но его рука, точно тисками, удерживала ее, и эти тиски притягивали Клэр, не способную сопротивляться, к нему. Она выгнула руку, тихонько застонав, одновременно и в страхе, и от охватившего ее возбуждения. Время сгущалось вокруг, затвердевало, превращая все в замедленное действие. И только их сердца колотились с бешеной силой. Клэр ощущала прикосновение каждого пальца, впившегося в нее. Медленно Джейк притянул ее к себе, склонил свою белокурую голову, прикоснулся губами к мягкой и влажной коже между грудями, в том месте, где распахивался пеньюар, журча бархатным, полным сладкой истомы голосом:
— Какое расточительство…
Клэр дернулась, изогнулась, ощутив прикосновение его губ: жарких, жадных, возбуждающих. Попыталась было увернуться от них, но уже не было спасения от этих неумолимо ищущих губ и языка, ласкавшего ее груди, языка, игравшего с набухшими сосками, отчего она вздрагивала всем телом, прерывисто дыша. Его рука отпустила ее, потянула за ленточку, стягивающую пеньюар у шеи, и, помогая себе губами, Джейк спустил пеньюар с ее плеч, и Клэр осталась в одной ночной сорочке ниспадающей прямо из-под груди каскадом розовато — красного шелка и с корсажем из нежных кружев — теперь совершенно мокрым и прилипшим к телу.
— Ты вся мокрая… — бормотал он, словно во сне, все тем бархатным, тягучим голосом, и Клэр ощущала на себе жар его горящих губ. Она непроизвольно дрожала, но не только от страха Его коварные губы делали ее совершенно беспомощной Он сумел так быстро столького достичь! Как это в духе Джейка! Не надо, не надо этого!.. Но, несмотря на призывы разума, чувства уже усыпили волю. Единственное, что ощущала Клэр, было движение этих жарких, заставлявших ее замирать губ, нестерпимо сладостно блуждавших по ее влажному разгоряченному телу. Это заставляло ее непроизвольно подрагивать под ласками, и когда губы Джейка подступили к ее губам, Клэр в изумлении, в ужасе услышала, как из ее уст вырывается стон сладостного предчувствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117