Като не счел нужным посвящать Порцию в содержание письма, которое отсылал заодно с кобылой, да Порция и сама предпочитала в это не вникать.
До деревни Декатур можно добраться за три часа верхом — стало быть, пешком она дойдет примерно за двенадцать. Кроме того, как только Порция достигнет мрачных склонов Шевиотских гор, у нее не останется никаких ориентиров, никаких способов убедиться, что она не заблудилась. Хорошо, если будут издалека видны сторожевые костры. Кольцо этих костров вокруг деревни могло бы стать ее целью на трудном пути.
Необходимо прихватить с собой еду и вино. Воду она найдет в горах. От тех денег, что дал ей когда-то в Эдинбурге Гил Кромптон, еще оставалась какая-то мелочь, однако Порция сознательно не желала употреблять эти деньги на подобную цель. Наконец она все же положила на туалетный столик два серебряных шиллинга. После чего поспешила на кухню за провизией. В такой ранний час здесь было пусто — только поваренок вяло ковырялся в потухшем очаге, поминутно зевая. Он даже не заметил появления Порции.
С момента принятия решения до того, как Порция была полностью готова бежать, прошло на удивление мало времени — впрочем, она собиралась выступить налегке. Весь ее багаж состоял из фляжки с вином, краюхи хлеба, куска сыра и холодного мяса, завернутых в холстину. Под юбку для прогулок верхом Порция надела плотные штаны. Две пары шерстяных носок. Теплый войлочный плащ и варежки. А те мелочи, которые она хотела захватить с собой, прекрасно разместились в карманах.
Теперь осталось лишь попрощаться с Оливией и как можно незаметнее выскользнуть из замка, не привлекая к себе внимания. Направляясь к Оливии, Порция запоздало подумала, что вторую задачу будет выполнить намного легче.
Оливия еще спала, но моментально проснулась, стоило прикоснуться к ее плечу.
— Что ты делаешь в такую рань? — Она сонно хлопала глазами, с недоумением уставившись на Порцию. — И почему ты так одета?
— Мне нужно вернуться в деревню Декатур, — отвечала та, присев на край кровати. — Твой отец готовит для Руфуса западню, и я не могу допустить, чтобы он в нее попался.
— Нет, к-конечно же, нет. — Оливия все еще не до конца проснулась. — А что это за западня?
Порция объяснила. Оливия слушала, сосредоточенно сдвинув брови над серьезными темными глазами.
— Т-ты еще вернешься? — Она старалась говорить как можно непринужденнее, но предательски дрогнувший голос и наполненный болью взгляд показали, что Оливия сама знает ответ.
— Ты же знаешь, что это станет невозможным. Твой отец и на порог меня не пустит. — Порция наклонилась и поцеловала подругу в щеку. — Но я не прощаюсь навсегда. Почему-то мне кажется, что мы еще встретимся. Я пока сама не знаю, куда подамся после того, как предупрежу Руфуса. Но обязательно постараюсь послать тебе весточку, чтобы ты знала, что я жива. — Девушка подумала и предложила: — Послушай-ка, давай я оставлю тебе письмо на острове во рву, под той скалой, где утки любят прятаться от дождя. А ты будешь заглядывать туда всякий раз, как представится возможность. Обещаешь?
— Обещаю, — отвечала Оливия. — Ступай!
Порция еще раз чмокнула подругу на прощание и встала.
— Да, и еще одна вещь. Оливия, тебе придется делать вид, что ты ничего не знаешь… ни почему я сбежала, ни куда я собралась. Ты сумеешь?
— Конечно. — Кажется, Оливия была готова обидеться, что Порция в ней сомневалась. — А т-теперь уходи поскорее, пока я не разревелась.
Порция замялась на секунду, но вынуждена была подчиниться — она и сама могла разрыдаться.
Выйти из замка через северные ворота не составило никакого труда — часовой поверил, что Порция отправилась кормить уток. Он давно уже привык к таким прогулкам и поэтому выпустил ее наружу.
К этому времени на редкость ясный и безветренный день окончательно вступил в свои права. Трудно было выбрать более подходящую погоду для предстоящего путешествия. Дорога постепенно спускалась в долину и пробегала ее всю, прежде чем снова затеряться среди первых отрогов Шевиотских гор.
Порция шагала широко, размахивая руками и напевая себе под нос для поднятия духа. Но при этом старалась держаться в стороне от дороги, под прикрытием живых изгородей. Одинокая женщина — слишком легкая жертва для злоумышленника, не говоря уже о многочисленных воинских отрядах, то и дело попадавшихся на пути. По счастью, об их приближении беглянку издалека оповещали грохот сапог, пронзительные звуки флейт и рокот барабанов, так что Порция успевала заблаговременно найти подходящее укрытие.
В полдень она сделала первый привал и слегка перекусила. Однако стужа не позволяла долго рассиживаться: от земли тянуло холодом, несмотря на то что живая изгородь надежно защищала от ветра. Порция миновала несколько одиноких ферм, с возрастающей тревогой следя за тем, как неумолимо удлиняются тени и меркнет безоблачный небосвод, и постепенно каждый шаг стал даваться с трудом. У нее не было ни малейшего представления о том, как далеко удалось забраться в горы. После наступления темноты ей грозило не только заблудиться, но и замерзнуть. Пора было подумать о ночлеге. Наверняка можно будет уговорить какого-нибудь крестьянина пустить ее переночевать.
До сих пор Порция шла по местности, практически не отмеченной страшными следами войны, однако картина изменилась как раз тогда, когда она решила искать место для ночлега. В сумерках ей пришлось идти по дороге, с обеих сторон от которой густо разрослись кусты живых изгородей. С порывами ветра то и дело долетал запах гари, и Порция решила, что где-то неподалеку есть жилье, в котором топится очаг. Внезапно живая изгородь расступилась, и ей стали видны окрестные поля.
Они были сплошь черными, выжженными под корень. Плодовые деревья, с таким трудом и любовью выращенные в этой суровой горной местности вопреки лютым ветрам и стуже, превратились в жуткие скелеты, черневшие на фоне серого неба. На обугленных сучьях болтались какие-то лохмотья, и Порция не сразу сообразила, что видит перед собой трупы повешенных, качавшиеся на ледяном ветру. Их явно казнили уже много дней назад, но на всех телах еще можно было различить остатки мундиров с цветами лорда Ньюкасла, командовавшего армией роялистов.
Порция отвернулась, с трудом подавляя тошноту от запаха тления, от жутких взглядов пустых глазниц, от громко галдевших стервятников, потревоженных во время своей ужасной трапезы.
Откуда-то сбоку, со стороны выжженного поля, послышалось слабое хныканье, и Порция поспешно заковыляла прочь, подальше от страшного места. Она попыталась не обращать внимания на этот настырный звук — испуганный и в то же время полный последней, отчаянной надежды, — но под конец не выдержала и оглянулась, старательно отводя глаза от безобразных трупов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
До деревни Декатур можно добраться за три часа верхом — стало быть, пешком она дойдет примерно за двенадцать. Кроме того, как только Порция достигнет мрачных склонов Шевиотских гор, у нее не останется никаких ориентиров, никаких способов убедиться, что она не заблудилась. Хорошо, если будут издалека видны сторожевые костры. Кольцо этих костров вокруг деревни могло бы стать ее целью на трудном пути.
Необходимо прихватить с собой еду и вино. Воду она найдет в горах. От тех денег, что дал ей когда-то в Эдинбурге Гил Кромптон, еще оставалась какая-то мелочь, однако Порция сознательно не желала употреблять эти деньги на подобную цель. Наконец она все же положила на туалетный столик два серебряных шиллинга. После чего поспешила на кухню за провизией. В такой ранний час здесь было пусто — только поваренок вяло ковырялся в потухшем очаге, поминутно зевая. Он даже не заметил появления Порции.
С момента принятия решения до того, как Порция была полностью готова бежать, прошло на удивление мало времени — впрочем, она собиралась выступить налегке. Весь ее багаж состоял из фляжки с вином, краюхи хлеба, куска сыра и холодного мяса, завернутых в холстину. Под юбку для прогулок верхом Порция надела плотные штаны. Две пары шерстяных носок. Теплый войлочный плащ и варежки. А те мелочи, которые она хотела захватить с собой, прекрасно разместились в карманах.
Теперь осталось лишь попрощаться с Оливией и как можно незаметнее выскользнуть из замка, не привлекая к себе внимания. Направляясь к Оливии, Порция запоздало подумала, что вторую задачу будет выполнить намного легче.
Оливия еще спала, но моментально проснулась, стоило прикоснуться к ее плечу.
— Что ты делаешь в такую рань? — Она сонно хлопала глазами, с недоумением уставившись на Порцию. — И почему ты так одета?
— Мне нужно вернуться в деревню Декатур, — отвечала та, присев на край кровати. — Твой отец готовит для Руфуса западню, и я не могу допустить, чтобы он в нее попался.
— Нет, к-конечно же, нет. — Оливия все еще не до конца проснулась. — А что это за западня?
Порция объяснила. Оливия слушала, сосредоточенно сдвинув брови над серьезными темными глазами.
— Т-ты еще вернешься? — Она старалась говорить как можно непринужденнее, но предательски дрогнувший голос и наполненный болью взгляд показали, что Оливия сама знает ответ.
— Ты же знаешь, что это станет невозможным. Твой отец и на порог меня не пустит. — Порция наклонилась и поцеловала подругу в щеку. — Но я не прощаюсь навсегда. Почему-то мне кажется, что мы еще встретимся. Я пока сама не знаю, куда подамся после того, как предупрежу Руфуса. Но обязательно постараюсь послать тебе весточку, чтобы ты знала, что я жива. — Девушка подумала и предложила: — Послушай-ка, давай я оставлю тебе письмо на острове во рву, под той скалой, где утки любят прятаться от дождя. А ты будешь заглядывать туда всякий раз, как представится возможность. Обещаешь?
— Обещаю, — отвечала Оливия. — Ступай!
Порция еще раз чмокнула подругу на прощание и встала.
— Да, и еще одна вещь. Оливия, тебе придется делать вид, что ты ничего не знаешь… ни почему я сбежала, ни куда я собралась. Ты сумеешь?
— Конечно. — Кажется, Оливия была готова обидеться, что Порция в ней сомневалась. — А т-теперь уходи поскорее, пока я не разревелась.
Порция замялась на секунду, но вынуждена была подчиниться — она и сама могла разрыдаться.
Выйти из замка через северные ворота не составило никакого труда — часовой поверил, что Порция отправилась кормить уток. Он давно уже привык к таким прогулкам и поэтому выпустил ее наружу.
К этому времени на редкость ясный и безветренный день окончательно вступил в свои права. Трудно было выбрать более подходящую погоду для предстоящего путешествия. Дорога постепенно спускалась в долину и пробегала ее всю, прежде чем снова затеряться среди первых отрогов Шевиотских гор.
Порция шагала широко, размахивая руками и напевая себе под нос для поднятия духа. Но при этом старалась держаться в стороне от дороги, под прикрытием живых изгородей. Одинокая женщина — слишком легкая жертва для злоумышленника, не говоря уже о многочисленных воинских отрядах, то и дело попадавшихся на пути. По счастью, об их приближении беглянку издалека оповещали грохот сапог, пронзительные звуки флейт и рокот барабанов, так что Порция успевала заблаговременно найти подходящее укрытие.
В полдень она сделала первый привал и слегка перекусила. Однако стужа не позволяла долго рассиживаться: от земли тянуло холодом, несмотря на то что живая изгородь надежно защищала от ветра. Порция миновала несколько одиноких ферм, с возрастающей тревогой следя за тем, как неумолимо удлиняются тени и меркнет безоблачный небосвод, и постепенно каждый шаг стал даваться с трудом. У нее не было ни малейшего представления о том, как далеко удалось забраться в горы. После наступления темноты ей грозило не только заблудиться, но и замерзнуть. Пора было подумать о ночлеге. Наверняка можно будет уговорить какого-нибудь крестьянина пустить ее переночевать.
До сих пор Порция шла по местности, практически не отмеченной страшными следами войны, однако картина изменилась как раз тогда, когда она решила искать место для ночлега. В сумерках ей пришлось идти по дороге, с обеих сторон от которой густо разрослись кусты живых изгородей. С порывами ветра то и дело долетал запах гари, и Порция решила, что где-то неподалеку есть жилье, в котором топится очаг. Внезапно живая изгородь расступилась, и ей стали видны окрестные поля.
Они были сплошь черными, выжженными под корень. Плодовые деревья, с таким трудом и любовью выращенные в этой суровой горной местности вопреки лютым ветрам и стуже, превратились в жуткие скелеты, черневшие на фоне серого неба. На обугленных сучьях болтались какие-то лохмотья, и Порция не сразу сообразила, что видит перед собой трупы повешенных, качавшиеся на ледяном ветру. Их явно казнили уже много дней назад, но на всех телах еще можно было различить остатки мундиров с цветами лорда Ньюкасла, командовавшего армией роялистов.
Порция отвернулась, с трудом подавляя тошноту от запаха тления, от жутких взглядов пустых глазниц, от громко галдевших стервятников, потревоженных во время своей ужасной трапезы.
Откуда-то сбоку, со стороны выжженного поля, послышалось слабое хныканье, и Порция поспешно заковыляла прочь, подальше от страшного места. Она попыталась не обращать внимания на этот настырный звук — испуганный и в то же время полный последней, отчаянной надежды, — но под конец не выдержала и оглянулась, старательно отводя глаза от безобразных трупов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108