— Главное — солидарность и решительность, — упорствовала Джулиана. — Если каждая девушка пожертвует в общий фонд даже скромную сумму, вы увидите, как легко и быстро в нашем распоряжении окажется целый капитал. Единственное, что нас всех спасет, — это сплоченность. Если все поймут важность общего дела, никакие сводни и сутенеры нам не страшны.
И снова в гостиной воцарилась тишина. Джулиана чувствовала, что ее предложение не находит горячего отклика среди девушек, которые привыкли к тому, что их жизнь полностью подчинена воле хозяев, и боялись перемен. Тогда Джулиана запальчиво оглядела своих подруг, которые молча обступили ее, избегая встречаться с ней глазами, и достала из сумочки двадцатифунтовую банкноту — ту, которая осталась у нее от графских денег после выкупа Люси.
— Я делаю первый взнос, — заявила она и положила банкноту на столик.
— Но, Джулиана, почему ты вносишь деньги? — спросила Лили. — Ты ведь не такая, как мы.
— Это не так, — ответила Джулиана. — Мое положение мало чем отличается от вашего, разве что более безопасно. Но у меня так же, как у вас, нет выбора. Я одинока, у меня нет ни друзей, ни близких, на которых я могла бы положиться. Меня используют так же, как любую из вас. Моя судьба зависит от воли человека, который хотя и не является содержателем борделя, но, по сути дела, именно таковым выступает по отношению ко мне.
Джулиана бросила взгляд на окно, внезапно испугавшись, что из-за гардины может показаться сам граф Редмайн. Если бы он услышал, каким образом Джулиана отзывается о нем, трудно было бы вообразить себе, в какую ярость его привели бы ее слова. Судя по всему, он был не из тех людей, которые предпочитают нелицеприятную правду красивой лжи.
— Прежде всего нужно обсудить твое предложение с девушками из других домов, — сказала Лили. — Если никто, кроме нас, не захочет принять участия в этом деле, оно обречено на провал. Мы не справимся без их поддержки.
— Верно, — согласилась Джулиана. — Мы все должны сплотиться, иначе толку не будет.
— Ты поможешь нам провести переговоры с остальными, Джулиана? — спросила Розамунд. — Ты говоришь очень уверенно… очень убедительно. И потом, ведь это твоя идея.
— Хорошо. Но только не сегодня, — кивнула Джулиана.
Она и без того уже слишком долго отсутствовала. И если ее отлучка продлится еще несколько часов, то граф непременно это заметит и будет недоволен, в то время как ее краткая прогулка по городу в его собственном паланкине вряд ли вызовет нарекания.
— Лучше всего собраться в каком-то заранее условленном месте, — предложила Эмма. — Мы можем разослать повсюду письма с указанием места и времени сбора.
— А где мы могли бы встретиться? — Все взгляды обратились на Лили, которая играла роль лидера среди подруг.
— Например, «У Бэдфорда», — ответила Лили. — Мы уговорим миссис Митчел сдать нам на день одну из комнат. Думаю, она ничего не будет иметь против.
Джулиане была известна эта таверна по их прогулке с Люсьеном. Она находилась в самом центре Ковент-Гардена и представляла собой грязное, с очень дурной репутацией заведение, поэтому Джулиана не была уверена, что хочет нанести туда повторный визит. Однако интересы общего блага были для Джулианы важнее, и к тому же скорее всего днем Ковент-Гарден не так ужасен, как по ночам.
В гостиную вошел лакей с чаем и пирожными. Он передал приглашение госпожи Деннисон к виконтессе Эджкомб навестить ее после того, как ее визит к юным леди закончится.
— Надо же, она меня приглашает, а не приказывает, — усмехнулась Джулиана. — Это новость!
Девушки дружно рассмеялись, и торжественная напряженность обстановки в гостиной уступила место непринужденной и легкой беседе, щедро расцвеченной шутками и остроумными замечаниями по поводу внезапного появления учтивости у госпожи Деннисон. Наблюдая за девушками, Джулиана сначала подумала, что взрыв безудержного веселья вызван желанием скрыть свои настоящие чувства, но вскоре она убедилась, что он был абсолютно искренним. Девушки действительно веселились от всего сердца, хотя, казалось бы, такое серьезное дело, о котором они только что говорили, должно было заставить их задуматься над своей жизнью. Возможно, они инстинктивно понимали, что, если однажды посмотрят со стороны на себя и на ту жизнь, которую ведут, это отобьет у них охоту смеяться раз и навсегда.
Джулиана никогда не любила женское общество. В Хэмпшире у нее не было подруг, кроме спесивых и скучных дочерей местного викария, которые смотрели на Джулиану, как посетители зоопарка на диковинного зверя, и всякий раз, когда взрослые оставляли их в ее компании, смущенно краснели, опускали глаза и упорно молчали. В округе за Джулианой прочно закрепилась репутация девчонки-сорванца, особенно после того, как она упала с векового дуба и сломала руку. Разумеется, этот поступок единодушно сочли детской непослушностью и неблагоразумием, но между Джулианой и местным дамским обществом возникла стена непонимания и взаимного неприятия.
А веселое, непринужденное общение с девушками из дома госпожи Деннисон понравилось Джулиане с самого начала, поэтому в том, что между ними сложились теплые, дружеские отношения, не было ничего удивительного.
В то время как девушки наслаждались пирожными и легкой, приятельской беседой, Джордж Ридж старался завязать разговор с носильщиками, которые доставили Джулиану на Рассел-стрит. Вначале они отнеслись к молодому человеку, изнывающему от жары в отороченном кружевами плаще алого бархата, с любопытством и недоверием. Но вскоре поняли, что перед ними деревенский олух, который из кожи лезет, чтобы казаться джентльменом. Тогда носильщики снизошли до разговора с ним.
— А что это за дом? — непринужденно указав тростью на входную дверь, за которой скрылась Джулиана, спросил Джордж.
— Как что! Бордель. — Один из носильщиков плюнул на мостовую и цыкнул зубом. — Правда, бордель первоклассный, тут уж ничего не скажешь.
— А ваша хозяйка не похожа на шлюху, — небрежно заметил Джордж, доставая табакерку.
— Что? Леди Эджкомб? — Второй носильщик разразился громким хохотом. — Она порядочная женщина, по крайней мере так считает ее камеристка. И то сказать, его светлость глаз с нее не спускает. Велел миссис Хенни заботиться о ней, как о собственном ребенке. Обычно знатным дамам нанимают камеристок из светского общества, каких-нибудь обедневших дворянок. К тем и не подступишься! А граф специально вызвал из поместья миссис Хенни. Она для юной виконтессы вроде няньки.
— Вот оно что! — Его товарищ с пониманием покивал головой. — Я слышал, миссис Хенни — теща твоего брата, это правда? Ну теперь понятно, откуда ты все это знаешь.
— Конечно, — самодовольно улыбнулся другой носильщик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115