В последнее время этот епископ становится все более влиятельным! Если бы я был маршалом д'Анкром, я быстро бы избавился от него.
– Всему свое время, граф, всему свое время. Потерпите, – пробормотал Кончини.
– А может, мы отделаемся пока хотя бы от Лаффема? – настаивал Ринальдо. – Один удар кинжалом – и все…
– Завтра я вручу тебе приказ о его аресте, а ты доставишь Лаффема в Бастилию, – усмехнулся Кончини. – Я поговорю с комендантом крепости. Десять ударов кинжалом в сердце…
Теперь Людовик Тринадцатый остался в комнате почти совсем один. Он решил испить горькую чашу до дна. Окно выходило на улицу Бове. Все соседние улицы были запружены народом. Вдали, неизвестно почему, звонили колокола. То там, то тут раздавались возгласы:
– Гиз! Гиз! – Да здравствует Лотарингия! – Да здравствует месса! – Да здравствует Большой Анри! – Да здравствует спаситель народа!
Побледневший Людовик отошел от окна и прошептал:
– О! Ни одного крика «Да здравствует король!»
Ни одного! Ни одного!
И в это время под окном раздался звонкий молодой голос. Кто-то бросил вызов всему Парижу!
– Да здравствует Людовик! Да здравствует король! – кричал смельчак.
Юноша покраснел от удовольствия.
– Да здравствует король! – снова зазвенело в воздухе.
– Этот голос, этот голос! – бормотал Людовик. – Я его знаю!
– Да здравствует Людовик! Да здравствует король! – разносилось по улице.
«Это он! Мой Капитан! Капитан!» – радостно думал юный государь, и в сердце его оживала надежда…
На следующий день Париж все еще бурлил. Еще с ареста Конде народ затаил ненависть. Однако до последнего времени нельзя было открыто выражать свои чувства. И вот теперь плотину прорвало. Хотя надо признать, горожане не питали особой симпатии к принцу де Конде, который был ужасным скрягой…
Феодалы, католики-фанатики, мещане, чернь – все объединились вокруг Гиза.
Поэтому по улицам Парижа бродили толпы, вооруженных людей, которые то вопили: «Да здравствует!», то орали: «Долой» и призывали к погромам и убийствам. «Гиз собирается покинуть свой особняк!» «Гиз решил пойти на Лувр!»
Но Гиз все не появлялся. Он был занят тем, что спорил со своими домочадцами. А пока герцог колебался, Париж кричал: «На Лувр!»
Где-то около девяти часов вечера через толпу пробирался какой-то человек. Наконец он попал на улицу Сен-Антуан и зашел в один кабачок, пользовавшийся весьма дурной славой. Этим человеком был Лаффема.
В кабачке он увидел семерых мужчин. Шестеро сидели за столом в глубине комнаты и играли в кости. Седьмой держался особняком. Перед ним стояла кружка с крепким медом. Это был худой, костлявый субъект с устрашающими усищами. Как только в кабачке появился Лаффема, он встал и поклонился. Затем они уселись друг против друга. Несколько мгновений усатый молча смотрел на Лаффема, а Лаффема – на усатого. Наконец они заговорили.
– Как твои люди? – поинтересовался шпион Ришелье.
– Они готовы. А ваши пистоли? – осведомился усач.
– Тоже готовы, – ответил Лаффема.
– Хорошо, – кивнул усач. – Что дальше?
– Остальное вас не касается, – отрезал Лаффема.
– Пистоли? – поднял брови головорез.
– Половину сейчас, половину потом, – отозвался шпион Ришелье.
– Давайте сюда, – потребовал усатый.
Лаффема вытащил из под полы своего плаща кожаный кошелек и высыпал его содержимое на стол. Не успел он это сделать, как шестеро игроков в кости дружно вскочили и бросились к Лаффема и усачу. Двенадцать жадных рук потянулись к монетам…
– Полегче, ребята, полегче! – осадил игроков головорез. – Первый, кто дотронется до золота, получит шесть дюймов железа в брюхо! Видите, сеньор, какие они послушные? – улыбнулся он Лаффема. – Все будет в ажуре. Птичку посадят в клетку, не беспокойтесь.
Минутой позже банда испарилась. Лаффема уплатил по счету и тоже покинул сие сомнительное заведение.
Он направился к углу улицы Пти-Мюск. Там он зашел под навес и стал ждать. Лаффема думал:
«Сейчас я окажу монсеньору бесценную услугу. Поэтому я за нее ничего не попрошу. По крайней мере, пока… Нет, монсеньор, не надо денег… Потом, когда вы станете первым человеком в королевстве, Лаффема потребует свою награду!»
На его тонких губах заиграла коварная улыбка. Однако прошло уже полчаса… Лаффема начал беспокоиться.
«Еще немного, и маркиз де Сен-Мар вернется в свой особняк. Тогда завяжется драка, в которой мы можем и не победить…»
Вдруг прямо перед Лаффема выросла тень.
– Все в порядке, монсеньор, – произнес хриплый голос.
Лаффема узнал главаря банды и невольно вздрогнул.
– Ты что, смеешься надо мной? – сердито прошипел шпион Ришелье. – Я не слышал ни одного звука.
– Все в порядке, – усмехнулся головорез. – Платите! – решительно потребовал он.
– Я ничего не видел! – забыв об осторожности, вскричал Лаффема. – Негодяй, ты, может быть, хочешь…
Бандит схватил Лаффема за руку и резко толкнул к стоявшей в десяти шагах карете. Шпион Ришелье заглянул внутрь и увидел женщину со связанными руками и с кляпом во рту. Лаффема сразу узнал ее. Это была Марион Делорм. Ни слова не говоря, Лаффема протянул главарю кошелек. Тут же из темноты появились еще шесть теней. Бандит быстро пересчитал деньги и прошептал:
– В любое время я к вашим услугам; вы знаете, где меня найти… Все, мы сматываемся!
И в мгновение ока банда улетучилась. Лаффема захлопнул дверцу кареты и уже собрался опуститься на сидение, как вдруг на углу улицы показался всадник. И тут же дверца экипажа распахнулась и чей-то зычный голос завопил:
– На помощь! На помощь! Скорей! Сюда!
Уже почти усевшийся Лаффема неожиданно почувствовал, как кто-то схватил его за ноги и потащил вниз. Это был всадник, подоспевший на крик.
– Трогай! – заорал Лаффема, очутившись на мостовой. Кучер подхлестнул лошадей, и экипаж рванулся с места.
– На помощь! Караул! – продолжал завывать отчаянный голос.
– Замолчи, луженая глотка! – приказал человек, уже державший Лаффема за горло.
– О! Господин маркиз! Пощадите! Я… – залепетал тот, кто только что испускал истошные вопли.
– Так, Лантерн, объясни мне, зачем сюда приезжала эта карета, кто этот человек и почему ты кричишь? – спросил мужчина, не выпуская из рук Лаффема.
– Только что похитили госпожу маркизу! – снова взвыл лакей.
Анри де Сен-Мар испустил яростный крик. Экипаж уже исчез из вида. Сен-Мар подумал и решил, что единственный шанс отыскать Марион – это допросить человека, которого он задержал.
– Ты был там? – проревел маркиз.
– Нет, – прохрипел шпион. – Я просто проходил мимо и услышал шум…
– Ты был там! – дрожа от ярости, повторил Сен-Мар. – Если не сознаешься, тебе конец!
И маркиз выхватил кинжал.
– Не убивайте меня! – взмолился перетрусивший Лаффема. – Я все вам расскажу…
Сен-Мар наконец опустил руку, сжимавшую горло шпиона, и убрал кинжал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Всему свое время, граф, всему свое время. Потерпите, – пробормотал Кончини.
– А может, мы отделаемся пока хотя бы от Лаффема? – настаивал Ринальдо. – Один удар кинжалом – и все…
– Завтра я вручу тебе приказ о его аресте, а ты доставишь Лаффема в Бастилию, – усмехнулся Кончини. – Я поговорю с комендантом крепости. Десять ударов кинжалом в сердце…
Теперь Людовик Тринадцатый остался в комнате почти совсем один. Он решил испить горькую чашу до дна. Окно выходило на улицу Бове. Все соседние улицы были запружены народом. Вдали, неизвестно почему, звонили колокола. То там, то тут раздавались возгласы:
– Гиз! Гиз! – Да здравствует Лотарингия! – Да здравствует месса! – Да здравствует Большой Анри! – Да здравствует спаситель народа!
Побледневший Людовик отошел от окна и прошептал:
– О! Ни одного крика «Да здравствует король!»
Ни одного! Ни одного!
И в это время под окном раздался звонкий молодой голос. Кто-то бросил вызов всему Парижу!
– Да здравствует Людовик! Да здравствует король! – кричал смельчак.
Юноша покраснел от удовольствия.
– Да здравствует король! – снова зазвенело в воздухе.
– Этот голос, этот голос! – бормотал Людовик. – Я его знаю!
– Да здравствует Людовик! Да здравствует король! – разносилось по улице.
«Это он! Мой Капитан! Капитан!» – радостно думал юный государь, и в сердце его оживала надежда…
На следующий день Париж все еще бурлил. Еще с ареста Конде народ затаил ненависть. Однако до последнего времени нельзя было открыто выражать свои чувства. И вот теперь плотину прорвало. Хотя надо признать, горожане не питали особой симпатии к принцу де Конде, который был ужасным скрягой…
Феодалы, католики-фанатики, мещане, чернь – все объединились вокруг Гиза.
Поэтому по улицам Парижа бродили толпы, вооруженных людей, которые то вопили: «Да здравствует!», то орали: «Долой» и призывали к погромам и убийствам. «Гиз собирается покинуть свой особняк!» «Гиз решил пойти на Лувр!»
Но Гиз все не появлялся. Он был занят тем, что спорил со своими домочадцами. А пока герцог колебался, Париж кричал: «На Лувр!»
Где-то около девяти часов вечера через толпу пробирался какой-то человек. Наконец он попал на улицу Сен-Антуан и зашел в один кабачок, пользовавшийся весьма дурной славой. Этим человеком был Лаффема.
В кабачке он увидел семерых мужчин. Шестеро сидели за столом в глубине комнаты и играли в кости. Седьмой держался особняком. Перед ним стояла кружка с крепким медом. Это был худой, костлявый субъект с устрашающими усищами. Как только в кабачке появился Лаффема, он встал и поклонился. Затем они уселись друг против друга. Несколько мгновений усатый молча смотрел на Лаффема, а Лаффема – на усатого. Наконец они заговорили.
– Как твои люди? – поинтересовался шпион Ришелье.
– Они готовы. А ваши пистоли? – осведомился усач.
– Тоже готовы, – ответил Лаффема.
– Хорошо, – кивнул усач. – Что дальше?
– Остальное вас не касается, – отрезал Лаффема.
– Пистоли? – поднял брови головорез.
– Половину сейчас, половину потом, – отозвался шпион Ришелье.
– Давайте сюда, – потребовал усатый.
Лаффема вытащил из под полы своего плаща кожаный кошелек и высыпал его содержимое на стол. Не успел он это сделать, как шестеро игроков в кости дружно вскочили и бросились к Лаффема и усачу. Двенадцать жадных рук потянулись к монетам…
– Полегче, ребята, полегче! – осадил игроков головорез. – Первый, кто дотронется до золота, получит шесть дюймов железа в брюхо! Видите, сеньор, какие они послушные? – улыбнулся он Лаффема. – Все будет в ажуре. Птичку посадят в клетку, не беспокойтесь.
Минутой позже банда испарилась. Лаффема уплатил по счету и тоже покинул сие сомнительное заведение.
Он направился к углу улицы Пти-Мюск. Там он зашел под навес и стал ждать. Лаффема думал:
«Сейчас я окажу монсеньору бесценную услугу. Поэтому я за нее ничего не попрошу. По крайней мере, пока… Нет, монсеньор, не надо денег… Потом, когда вы станете первым человеком в королевстве, Лаффема потребует свою награду!»
На его тонких губах заиграла коварная улыбка. Однако прошло уже полчаса… Лаффема начал беспокоиться.
«Еще немного, и маркиз де Сен-Мар вернется в свой особняк. Тогда завяжется драка, в которой мы можем и не победить…»
Вдруг прямо перед Лаффема выросла тень.
– Все в порядке, монсеньор, – произнес хриплый голос.
Лаффема узнал главаря банды и невольно вздрогнул.
– Ты что, смеешься надо мной? – сердито прошипел шпион Ришелье. – Я не слышал ни одного звука.
– Все в порядке, – усмехнулся головорез. – Платите! – решительно потребовал он.
– Я ничего не видел! – забыв об осторожности, вскричал Лаффема. – Негодяй, ты, может быть, хочешь…
Бандит схватил Лаффема за руку и резко толкнул к стоявшей в десяти шагах карете. Шпион Ришелье заглянул внутрь и увидел женщину со связанными руками и с кляпом во рту. Лаффема сразу узнал ее. Это была Марион Делорм. Ни слова не говоря, Лаффема протянул главарю кошелек. Тут же из темноты появились еще шесть теней. Бандит быстро пересчитал деньги и прошептал:
– В любое время я к вашим услугам; вы знаете, где меня найти… Все, мы сматываемся!
И в мгновение ока банда улетучилась. Лаффема захлопнул дверцу кареты и уже собрался опуститься на сидение, как вдруг на углу улицы показался всадник. И тут же дверца экипажа распахнулась и чей-то зычный голос завопил:
– На помощь! На помощь! Скорей! Сюда!
Уже почти усевшийся Лаффема неожиданно почувствовал, как кто-то схватил его за ноги и потащил вниз. Это был всадник, подоспевший на крик.
– Трогай! – заорал Лаффема, очутившись на мостовой. Кучер подхлестнул лошадей, и экипаж рванулся с места.
– На помощь! Караул! – продолжал завывать отчаянный голос.
– Замолчи, луженая глотка! – приказал человек, уже державший Лаффема за горло.
– О! Господин маркиз! Пощадите! Я… – залепетал тот, кто только что испускал истошные вопли.
– Так, Лантерн, объясни мне, зачем сюда приезжала эта карета, кто этот человек и почему ты кричишь? – спросил мужчина, не выпуская из рук Лаффема.
– Только что похитили госпожу маркизу! – снова взвыл лакей.
Анри де Сен-Мар испустил яростный крик. Экипаж уже исчез из вида. Сен-Мар подумал и решил, что единственный шанс отыскать Марион – это допросить человека, которого он задержал.
– Ты был там? – проревел маркиз.
– Нет, – прохрипел шпион. – Я просто проходил мимо и услышал шум…
– Ты был там! – дрожа от ярости, повторил Сен-Мар. – Если не сознаешься, тебе конец!
И маркиз выхватил кинжал.
– Не убивайте меня! – взмолился перетрусивший Лаффема. – Я все вам расскажу…
Сен-Мар наконец опустил руку, сжимавшую горло шпиона, и убрал кинжал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103