– небрежно спросил посетитель.
– Никакого, сударь! – удрученно вздохнул Люро. – Строеньице-то, что и говорить, неказистое… Никто не захочет его снять…
– Так и быть, я арендую твою развалюху, если ты не против, – заявил незнакомец.
При слове «развалюха» владелец «Генриха Великого» вскинулся, точно петух, но тотчас же согнулся в почтительнейшем поклоне: дерзкий дворянин вынул из кармана объемистый кошелек: мэтр Люро быстро скользнул по мешочку опытным взглядом и оценил содержимое кошелька весьма высоко.
– Пятьдесят пистолей, – проговорил незнакомец. – За шесть месяцев. Здесь вдвое больше годовой платы за твою конуру.
– Идет! – вскричал обрадованный Люро, схватив кошелек. – Сейчас я составлю акт!
– Акта не надо, – поморщился незнакомец. – Давай ключи и немедленно убирайся прочь!
– Ах! Монсеньор, не заставляйте меня плакать! – заскулил трактирщик.
Он и вправду отер рукой увлажнившиеся глаза, что не помешало ему тотчас выполнить приказание вспыльчивого господина. Мэтр Люро, прихватив жену, поспешно покинул свои владения… Но не прошел он и пятидесяти шагов, как внезапно вспомнил, что в гостинице, которую он целиком сдал незнакомому дворянину, остался Коголен, тоже заплативший вперед за пустую комнату. Люро решил было вернуться обратно и выставить Коголена, но опасаясь, что суровый сеньор спустит с него, нерадивого хозяина, шкуру, махнул на все рукой и продолжил свой путь.
А оставшийся в гостинице дворянин, убежденный, что в доме никого нет, забросил связку ключей в угол, вынув из нее только один – от наружной двери; эту дверь нарядный господин старательно запер и зашагал прочь. Люро перед уходом позакрывал ставни на окнах, и гостиница выглядела теперь заброшенной и необитаемой. И тем не менее в ней был один обитатель – Коголен; притаившись на верхней ступеньке лестницы, он присутствовал при сделке, которую незнакомый дворянин заключил с мэтром Люро. Сперва оруженосец, не на шутку расстроившись, проклинал нового соседа на чем свет стоит, но, поразмыслив хорошенько, решил, что господин столь важного вида вряд ли станет жить в такой никудышней гостинице; незнакомец наверняка снял ее, чтобы устроить склад какой-нибудь контрабанды. Эта мысль успокоила Коголена, и он отправился в свою клетушку.
Наступила ночь. Коголен, прикинув, что хозяину самое время вернуться, спустился по наружной лестнице во двор, вышел через ворота и принялся расхаживать по дороге. Оруженосец уже начал опасаться, что шевалье не появится этой ночью, но тут различил в темноте его силуэт.
Бросившись к хозяину, Коголен поведал ему о печальной судьбе «Генриха Великого».
– Ничего страшного, – успокоил слугу шевалье, – седлай лошадей, и мы поищем более достойное жилье. Можно остановиться в «Золотой ветви», что около Лувра, скоро мне наверняка придется часто заглядывать во дворец к королю. К тому же мы теперь богаты, у нас в кошельке сто восемьдесят пистолей.
– Нет, – возразил Коголен, – эту ночь лучше провести на старом месте. Тут спокойнее… Из сена и соломы я устроил на чердаке такую спальню, какой вы нигде не найдете. Ого! – внезапно вздрогнул слуга. – Неужели за нами следят? Там кто-то есть!
– Где? – спросил шевалье, хватаясь за шпагу.
– Вон там! – прошептал оруженосец. – Скользнула какая-то тень! Берегитесь!
Капестан посмотрел в указанном направлении и тоже явственно различил во тьме какую-то фигуру. Он бросился во мрак, но никого не обнаружил. Кто бы ни прятался в ночи – человек, зверь или призрак – он бесследно исчез.
– Ба! – воскликнул Капестан. – Похоже, мы спугнули какого-то заплутавшего голодного бедолагу!
И шевалье со слугой пошли к воротам. Когда шаги двух мужчин затихли, из темноты на дорогу выбрался человек, только что лежавший ничком на обочине; он облегченно вздохнул.
«Уф! Я думал, пришел мой последний час! Дальше идти не стоит, он возвращается в гостиницу, это ясно. Но что он делал в доме Мари Туше? И как туда проник? Ладно, скоро узнаем, этой ночью его собираются арестовать люди Кончини. Во всяком случае, надо немедленно доложить обо всем Ришелье.»
И Лаффема удалился.
У шевалье де Капестана не было на свете никого, кроме Коголена; тот значил для юноши куда больше, чем просто преданный слуга. В этот вечер молодому человеку непременно надо было рассказать кому-нибудь о своем счастье, и он изливал душу Коголену. Капестан говорил, Коголен слушал. Шевалье уже собрался в деталях расписать свои планы на будущее, как вдруг раздался громкий храп, прояснивший причину загадочного молчания единственного слушателя. Капестан не стал обижаться, а хорошенько встряхнул своего нерадивого конфидента.
– Коголен! – строго произнес шевалье. – Или ты будешь слушать, или я вышвырну тебя в окошко прямо на дорогу!
– Что вы, сударь! Я ловлю каждое ваше слово! – заверил хозяина сразу же проснувшийся Коголен.
– Ты не ловишь, а испускаешь, и не слова, а звуки. И звуки эти называются храпом! – обличительным тоном заявил юноша.
Тут внимание шевалье привлек подозрительный шум. Перед дверью гостиницы кто-то остановился… Коголен тоже вскочил на ноги. Они приблизились к чердачному оконцу и в свете фонаря, который держал в руках топтавшийся внизу мужчина, увидели большую, прикрытую холстиной повозку; вокруг нее суетилось несколько человек. Вскоре эти люди начали сгружать поклажу на землю.
– Побыстрее! – подгонял их мужчина с фонарем.
– Надо же! – пробурчал Коголен. – Так я и думал. Тот самый сеньор, который снял гостиницу!
– Какой сеньор? – удивился Капестан. Коголен рассказал о последней сделке мэтра Люро.
– Я полагаю, – добавил оруженосец, – что этот сеньор хочет устроить тут склад контрабанды. Поглядите-ка, они уже перетаскивают в большой зал свое добро.
И правда, ночные труженики усердно сбрасывали с повозки и переносили в дом какие-то тюки. Через двадцать минут дело было сделано и руководивший операцией человек запер дверь гостиницы. Вскоре послышался шум отъезжавшей повозки, гулко подпрыгивавшей на ухабах, хотя Капестан успел заметить, что колеса ее были заботливо обернуты соломой.
– Пошли полюбуемся на контрабанду, – предложил шевалье.
Они спустились по лестнице. Уже начинало светать, но большой зал все еще был погружен во тьму. Коголен зажег фонарь. Прислонившись к стене, в зале выстроились в ряд пятьдесят аркебуз и пятьдесят пик; на древке каждой пики висел солидный кинжал, а к аркебузам были привязаны пистолеты.
– Вот это да! – изумился Капестан. – Контрабандное оружие!
На расстеленном в углу полотне лежала груда одежды, похожей на обмундирование королевской гвардии. Капестан протянул руку и наугад выхватил из кучи первую попавшуюся вещь – это оказалась кожаная кираса, которую носили поверх колета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Никакого, сударь! – удрученно вздохнул Люро. – Строеньице-то, что и говорить, неказистое… Никто не захочет его снять…
– Так и быть, я арендую твою развалюху, если ты не против, – заявил незнакомец.
При слове «развалюха» владелец «Генриха Великого» вскинулся, точно петух, но тотчас же согнулся в почтительнейшем поклоне: дерзкий дворянин вынул из кармана объемистый кошелек: мэтр Люро быстро скользнул по мешочку опытным взглядом и оценил содержимое кошелька весьма высоко.
– Пятьдесят пистолей, – проговорил незнакомец. – За шесть месяцев. Здесь вдвое больше годовой платы за твою конуру.
– Идет! – вскричал обрадованный Люро, схватив кошелек. – Сейчас я составлю акт!
– Акта не надо, – поморщился незнакомец. – Давай ключи и немедленно убирайся прочь!
– Ах! Монсеньор, не заставляйте меня плакать! – заскулил трактирщик.
Он и вправду отер рукой увлажнившиеся глаза, что не помешало ему тотчас выполнить приказание вспыльчивого господина. Мэтр Люро, прихватив жену, поспешно покинул свои владения… Но не прошел он и пятидесяти шагов, как внезапно вспомнил, что в гостинице, которую он целиком сдал незнакомому дворянину, остался Коголен, тоже заплативший вперед за пустую комнату. Люро решил было вернуться обратно и выставить Коголена, но опасаясь, что суровый сеньор спустит с него, нерадивого хозяина, шкуру, махнул на все рукой и продолжил свой путь.
А оставшийся в гостинице дворянин, убежденный, что в доме никого нет, забросил связку ключей в угол, вынув из нее только один – от наружной двери; эту дверь нарядный господин старательно запер и зашагал прочь. Люро перед уходом позакрывал ставни на окнах, и гостиница выглядела теперь заброшенной и необитаемой. И тем не менее в ней был один обитатель – Коголен; притаившись на верхней ступеньке лестницы, он присутствовал при сделке, которую незнакомый дворянин заключил с мэтром Люро. Сперва оруженосец, не на шутку расстроившись, проклинал нового соседа на чем свет стоит, но, поразмыслив хорошенько, решил, что господин столь важного вида вряд ли станет жить в такой никудышней гостинице; незнакомец наверняка снял ее, чтобы устроить склад какой-нибудь контрабанды. Эта мысль успокоила Коголена, и он отправился в свою клетушку.
Наступила ночь. Коголен, прикинув, что хозяину самое время вернуться, спустился по наружной лестнице во двор, вышел через ворота и принялся расхаживать по дороге. Оруженосец уже начал опасаться, что шевалье не появится этой ночью, но тут различил в темноте его силуэт.
Бросившись к хозяину, Коголен поведал ему о печальной судьбе «Генриха Великого».
– Ничего страшного, – успокоил слугу шевалье, – седлай лошадей, и мы поищем более достойное жилье. Можно остановиться в «Золотой ветви», что около Лувра, скоро мне наверняка придется часто заглядывать во дворец к королю. К тому же мы теперь богаты, у нас в кошельке сто восемьдесят пистолей.
– Нет, – возразил Коголен, – эту ночь лучше провести на старом месте. Тут спокойнее… Из сена и соломы я устроил на чердаке такую спальню, какой вы нигде не найдете. Ого! – внезапно вздрогнул слуга. – Неужели за нами следят? Там кто-то есть!
– Где? – спросил шевалье, хватаясь за шпагу.
– Вон там! – прошептал оруженосец. – Скользнула какая-то тень! Берегитесь!
Капестан посмотрел в указанном направлении и тоже явственно различил во тьме какую-то фигуру. Он бросился во мрак, но никого не обнаружил. Кто бы ни прятался в ночи – человек, зверь или призрак – он бесследно исчез.
– Ба! – воскликнул Капестан. – Похоже, мы спугнули какого-то заплутавшего голодного бедолагу!
И шевалье со слугой пошли к воротам. Когда шаги двух мужчин затихли, из темноты на дорогу выбрался человек, только что лежавший ничком на обочине; он облегченно вздохнул.
«Уф! Я думал, пришел мой последний час! Дальше идти не стоит, он возвращается в гостиницу, это ясно. Но что он делал в доме Мари Туше? И как туда проник? Ладно, скоро узнаем, этой ночью его собираются арестовать люди Кончини. Во всяком случае, надо немедленно доложить обо всем Ришелье.»
И Лаффема удалился.
У шевалье де Капестана не было на свете никого, кроме Коголена; тот значил для юноши куда больше, чем просто преданный слуга. В этот вечер молодому человеку непременно надо было рассказать кому-нибудь о своем счастье, и он изливал душу Коголену. Капестан говорил, Коголен слушал. Шевалье уже собрался в деталях расписать свои планы на будущее, как вдруг раздался громкий храп, прояснивший причину загадочного молчания единственного слушателя. Капестан не стал обижаться, а хорошенько встряхнул своего нерадивого конфидента.
– Коголен! – строго произнес шевалье. – Или ты будешь слушать, или я вышвырну тебя в окошко прямо на дорогу!
– Что вы, сударь! Я ловлю каждое ваше слово! – заверил хозяина сразу же проснувшийся Коголен.
– Ты не ловишь, а испускаешь, и не слова, а звуки. И звуки эти называются храпом! – обличительным тоном заявил юноша.
Тут внимание шевалье привлек подозрительный шум. Перед дверью гостиницы кто-то остановился… Коголен тоже вскочил на ноги. Они приблизились к чердачному оконцу и в свете фонаря, который держал в руках топтавшийся внизу мужчина, увидели большую, прикрытую холстиной повозку; вокруг нее суетилось несколько человек. Вскоре эти люди начали сгружать поклажу на землю.
– Побыстрее! – подгонял их мужчина с фонарем.
– Надо же! – пробурчал Коголен. – Так я и думал. Тот самый сеньор, который снял гостиницу!
– Какой сеньор? – удивился Капестан. Коголен рассказал о последней сделке мэтра Люро.
– Я полагаю, – добавил оруженосец, – что этот сеньор хочет устроить тут склад контрабанды. Поглядите-ка, они уже перетаскивают в большой зал свое добро.
И правда, ночные труженики усердно сбрасывали с повозки и переносили в дом какие-то тюки. Через двадцать минут дело было сделано и руководивший операцией человек запер дверь гостиницы. Вскоре послышался шум отъезжавшей повозки, гулко подпрыгивавшей на ухабах, хотя Капестан успел заметить, что колеса ее были заботливо обернуты соломой.
– Пошли полюбуемся на контрабанду, – предложил шевалье.
Они спустились по лестнице. Уже начинало светать, но большой зал все еще был погружен во тьму. Коголен зажег фонарь. Прислонившись к стене, в зале выстроились в ряд пятьдесят аркебуз и пятьдесят пик; на древке каждой пики висел солидный кинжал, а к аркебузам были привязаны пистолеты.
– Вот это да! – изумился Капестан. – Контрабандное оружие!
На расстеленном в углу полотне лежала груда одежды, похожей на обмундирование королевской гвардии. Капестан протянул руку и наугад выхватил из кучи первую попавшуюся вещь – это оказалась кожаная кираса, которую носили поверх колета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103