– Мама, когда я открою этот конверт, то первым же делом позвоню тебе, договорились?
Вырвав у Оливии обещание открыть письмо сегодня (что она была обязана сделать по закону), мать хмыкнула и повесила трубку. Оливия убрала телефон и фотографию, вытащила конверт и повертела его в руках.
– Мой мяч!
Оливия подняла глаза и увидела маленькую девочку лет четырех, бегущую к ней. У нее были светлые волосы, голубые глаза, она вполне могла бы быть ребенком Оливии.
Только ее ребенку, если бы он выжил, сейчас было бы тринадцать. И у него или нее обязательно были бы черты Зака. Его густые каштановые волосы или жгучие карие глаза. Ямочки на щеках или подбородке.
Ей так и не довелось подержать на руках их ребенка… Она так и не узнала, как он выглядел. Что-то сжало грудь, и Оливия закрыла глаза.
– Мой мяч под скамейкой!
Оливия открыла глаза и увидела, что девочка, готовая в любой момент расплакаться, указывает под скамейку, на которой сидит Оливия.
– Не волнуйся, милая, – сказала Оливия. – Сейчас я его достану. – Она вытолкнула мяч ногой, девочка подхватила его и побежала обратно к своей матери, которая ждала ее у горки.
Не давая себе времени на раздумья, Оливия открыла конверт. Внутри было письмо, просто одна страничка напечатанного текста, подписанного Уильямом Седжуиком.
«Дорогая Оливия.
Я завещаю тебе мой любимый коттедж в Блубери, штат Мэн, где ты и твои сестры проводили летние каникулы или хотя бы их часть как одна семья. Чтобы получить коттедж, ты должна прожить в Блубери минимум месяц и должна ездить в город по меньшей мере раз в день и делать покупки в двух различных магазинах.
По завершении твоего тридцатидневного пребывания там – распорядитель будет заезжать к тебе каждый день, чтобы ты подписала и проставила дату в специальной форме, и будет забирать твои чеки – количество чеков будет подсчитано моим поверенным Эдвином Харрисом, и ты унаследуешь коттедж и кругленькую сумму денег, о размере которой узнаешь в тот же день.
Ты можешь забрать ключи от дома у Эдвина, у которого есть и копия этого письма. Если же ты проживешь там менее тридцати дней или не купишь в один из дней что-то в двух разных магазинах города (уверен, тебе понравятся черничные лепешки и кофе в закусочной Блубери), ты потеряешь свое наследство, включая дом и деньги, которые, я уверяю тебя, немалые.
Возможно, ты не захочешь поехать в Блубери, Оливия. По правде говоря, я даже уверен, что ты этого не захочешь. Но если ты все же туда поедешь, все твои мечты исполнятся. В этом можешь мне довериться.
Твой отец,
Уильям Седжуик».
Оливия смяла письмо и бросила его в урну, стоявшую в нескольких метрах от нее. И, разумеется, промазала. Она подняла бумажку и со злости запихнула ее в карман. Ее мечты? Да что Уильям Седжуик может знать о ее мечтах?! Она проводила с ним две недели в году и в течение этих двух недель видела его не больше двух часов в день. За последние тринадцать лет она его вообще почти не видела. Может быть, пару раз.
С чего он взял, что она когда-либо вернется в Мэн, место, где были разрушены все ее мечты? Где она впервые влюбилась и где ее сердце было разбито. Где ее заперли на весь срок беременности. Где она родила ребенка, который не прожил и минуты.
Ноги ее не будет в Блубери, а уж о том, чтобы провести там месяц, не может быть и речи.
Телефон опять зазвонил. Камилла. Слава Богу, не мама.
– Полагаю, ты слышала, – сказала Оливия, рассеянно наблюдая за мамой, раскачивающей своего малыша на качелях.
– Все слышали! – откликнулась Камилла. – Ты наш герой!
– И сколько за это платят? – пошутила Оливия. – А то я осталась без работы.
– Встретимся за обедом? – предложила Камилла. – Я угощаю. Отпразднуем твое избавление от злой ведьмы.
Обед с подругой был как раз то, чего Оливии не хватало.
Чем больше говорила Оливия, тем больше становились и без того огромные глаза Камиллы.
– Ну и ну, – сказала она, ковыряясь вилкой в салате. Кроме салата, Камилла, как и большая часть сотрудников «Глянца», ничего не ела. Разумеется, только с одной ложкой заправки. – Я и понятия не имела, что у тебя столько проблем. Твоя семья, Зак, беременность, может быть, в Блубери ты сможешь положить им конец.
Оливия пожала плечами и отделила кусочек омлета.
– Может быть.
Но положить конец чему? В Блубери не осталось никаких незавершенных дел. Ее отношения с Заком и рождение ребенка совершенно точно завершились.
– Хватит говорить обо мне, – сказала Оливия, – и «Глянце». Расскажи о себе. Что с тем красавчиком, с которым ты начала встречаться?
Лицо Камиллы словно осветилось изнутри. И на целый час Оливия погрузилась в оживленную болтовню Камиллы и с радостью забыла о поверенных, письмах, штате Мэн, матери и отсутствии работы.
После обеда Оливия вернулась домой, чтобы подумать. Телефон звонил не переставая. Мать Оливии включила автоответчик. Было так странно не иметь никаких дел днем в будний день. Так что, отдраив до блеска квартиру (ванная никогда еще не была такой чистой), приготовив изысканное блюдо из курицы на ужин, куда входили также грецкие орехи, и понаблюдав из окна квартиры за сгущавшимися сумерками, Оливия направилась в ванную, чтобы наложить еще одну из подаренных Камиллой масок, на этот раз успокаивающую маску из лаванды.
Она надела розовый махровый халат и прилегла на кровать подождать, пока маска застынет, а заодно подумать над советами сестер. Оливия позвонила Аманде и Айви сразу после ужина и рассказала обо всем, что произошло, умолчав лишь о своем собственном прошлом. Этим она еще не была готова поделиться с ними.
– Очень похоже на то письмо, что получила я, – сказала Аманда. – Не знаю, Оливия. Раз уж ты свободна на какое-то время, ты могла бы поехать туда, пройти через все это, а уж потом решить, нужны тебе коттедж и деньги или нет. Может, месяц вдали от всего этого – именно то, что тебе нужно.
Но Блубери – это не «месяц вдали от всего этого». Это и есть «все это».
Совет Айви был почти таким же.
– И еще одно, Оливия, – сказала Айви. – Ты согласишься быть моей подружкой на свадьбе вместе с Амандой?
Оливия была так тронута.
– Разумеется! С удовольствием. Большое спасибо за предложение.
– Чуть позже я расскажу тебе о свадьбе подробнее. Не могу поверить, что выхожу замуж через два месяца!
Жених Айви был привлекательным студентом экономического факультета по имени Диклан. Мать Айви обожала его, а вот Уильям Седжуик не одобрял выбора Айви и никогда этого не скрывал. Свое письмо о наследстве она должна была получить двадцатого марта, в день свадьбы. Мать Айви считала, что Уильям что-то замышляет и вполне может поставить невыполнимые условия для получения своей части наследства, что-нибудь такое, что не даст ей выйти замуж за Диклана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60