– Трудно было возвращаться?
Оливия рассказала Камилле все, что с ней произошло за последние несколько дней.
Шокировать подругу было непросто, но тут даже она не выдержала:
– Ты уверена, что сейчас находишься в безопасности?
– Я живу у Зака, так что, думаю, все в порядке, – сказала Оливия.
– С дочерью, – добавила Камилла. – Я все еще не могу поверить. У тебя есть ее фотография?
Оливия вытащила из сумочки фотографию и протянула Камилле.
Подруга шумно вдохнула.
– Да у нее твои волосы!
– В остальном она точная копия отца.
– Что ж, значит, ее отец очень красив, – сказала Камилла, – поскольку Кайла просто обворожительна. Сейчас она в этом дурацком подростковом возрасте, но это видно. Она будет просто сногсшибательной.
Оливия посмотрела на фотографию и вздохнула.
– Я влюбилась в них, – сказала она, и внезапно ее глаза наполнились слезами.
– Эй, дорогуша, – улыбнулась Камилла, – в чем дело? У вас же все здорово. А теперь ты еще и живешь с ними.
– Думаю, все это немного чересчур, – ответила Оливия. – Я не хочу испортить свои отношения с Кайлой. Но я ведь понятия не имею, как быть мамой. Я заявилась с опозданием в тринадцать лет. Что мне вообще знать о материнстве?
– Мне кажется, я понимаю, о чем ты, – сказала Камилла. – Думаю, что все это связано с тем ужасным местом, куда вы сегодня ездили. В последний раз, когда ты была там, тебе пришлось расстаться с дочерью.
– Я сама отказалась от своих прав на нее, – сказала Оливия. – Как я только могла это сделать?!
– Оливия, во-первых, тебе было шестнадцать. Во-вторых, не важно, сколько тебе было лет. Когда ты не можешь позаботиться как следует о своем ребенке, следует отказаться от своих прав на него, чтобы о нем мог позаботиться кто-то, кто сделает это лучше тебя. Ты не могла тогда заботиться о Кайле. Ни эмоционально, ни финансово, ни как-либо еще.
– Заку тоже было только семнадцать, – откликнулась Оливия. – Не намного больше, чем мне.
Официантка принесла салаты и панини. Камилла подождала, пока женщина отойдет, и наклонилась к подруге:
– Повторяю еще раз. Важен не возраст, а то, как себя в этот момент ощущает человек. Возможно, ты и смогла бы справиться с этой ситуацией в шестнадцать лет, а может быть, и нет. Из того, что ты мне рассказала, я могу заключить, что Зак привык заботиться о себе, он был более зрелым. Возможно, твой отец понимал это.
– Ты хочешь сказать, что отец считал, что я слишком инфантильная для того, чтобы самой заботиться о своем ребенке? А Зак, которого он всегда считал неудачником, по его мнению, станет идеальным отцом? Камилла, в этом нет ни малейшего смысла.
– Я лишь хочу сказать, что твой отец не хотел, чтобы его шестнадцатилетняя дочь растила ребенка, и он сделал все, чтобы этот ребенок исчез, испарился. Перешел к Заку, уличному оборванцу, которому в течение семнадцати лет приходилось надеяться только на себя и в котором определенно что-то было, раз в него влюбилась благополучная шестнадцатилетняя девочка.
Оливия ахнула:
– Ты думаешь, что он передал ребенка Заку, потому что я его одобрила?
– По умолчанию, – ответила Камилла. – Так постоянно происходит в мире моды и красоты. Ты же знаешь. Оливия, ты выиграла конкурс «Внутренняя красота», когда тебе было пятнадцать. Это должно было сказать твоему отцу наряду с прочими твоими достижениями, что твоя личность, твое сердце что-то да значат. А парень, в которого ты безумно влюбилась, с которым потеряла девственность и рисковала забеременеть, был Зак Арчер. Это должно было рассказать твоему отцу кое-что о нем.
Оливия сидела напротив Камиллы, не в силах произнести ни слова. Она никогда не смотрела на проблему с этой стороны, никогда не осмеливалась предположить, что ее отец уважал ее, хотя и довольно странным, непривычным образом.
– Камилла, как получилось, что младший редактор журнала «Глянец» оказался таким гением в психологии?
– Я много читала, – сказала Камилла.
Оливия рассмеялась и схватила подругу за руку:
– Камилла, я так рада, что ты приехала сегодня. Ты и представить себе не можешь, как ты помогла мне.
– Я тоже рада, что приехала. Можно тут в городе чем-нибудь прибарахлиться?
И тут Оливии в голову пришла гениальная идея. По мере того как она делилась этой мыслью с Камиллой, та все больше и больше воодушевлялась.
– Ух ты, обожаю шпионить!
* * *
Когда Камилла и Оливия вошли в магазин Джоанны, над дверью звякнул колокольчик. Джоанна как раз пробивала чью-то покупку за прилавком. Увидев Оливию, она нахмурилась.
Когда покупательница вышла, Оливия сказала:
– Джоанна, это моя подруга Камилла. Она приехала ко мне из Нью-Йорка, где работает редактором в журнале «Глянец», и хочет кое-что купить у тебя. Я предложила выбрать роскошный кашемировый свитер.
Джоанна была польщена:
– «Глянец»? Ну и ну. Может, вы сможете упомянуть мой магазин в какой-нибудь статье?
Камилла улыбнулась:
– Уж попробовать-то я точно могу. Мы очень близкие друзья с редактором отдела мод.
Джоанна носилась за прилавком, изо всех сил пытаясь помочь Камилле разобраться в цветах и фасонах.
– Позвольте показать вам то, что я получила совсем недавно. За это не жалко и умереть. Такие мягкие. А этот потрясающий лиловый цвет…
За одну минуту Джоанна сказала Камилле больше, чем Оливии каждое утро в восемь часов.
– Я думаю, Ларисе бы это понравилось! – сказала Камилла. – Как ты думаешь, Оливия? Вы же были такими близкими подругами.
Джоанна уставилась на Оливию. Во взгляде читалась надежда.
– Не могу выбрать между лиловым и черным. Ларисе так нравятся оба эти цвета. Может, стоит купить оба?
Глаза Джоанны округлились.
– Они дороговаты, но того стоят! – решила Камилла. – Хорошо, беру оба. – Тут Камилла театрально посмотрела на туфли Джоанны: – О! Какие у вас потрясающие туфли, Джоанна. «Чоз»? «Манолос»?
Джоанна просияла:
– Вообще-то «Пейлесс».
– Вы шутите! Они просто восхитительны! Вот бы их примерить, но скорее всего у нас разный размер. У меня сороковой. Огромные ступни.
«Молодец, Камилла!» – подумала Оливия. Джоанна вот-вот попадется в их ловушку и признается, что у нее тридцать восьмой. Точь-в-точь как отпечаток обуви, который нашли рядом с подвальным окном коттеджа.
– Простите, – ответила Джоанна. – У меня тридцать восьмой. Но я уверена, что «Пейлесс» выпускает и ваш размер.
Камилла улыбнулась:
– Нужно будет к ним заглянуть. Большое спасибо.
Джоанна просияла и побежала за прилавок. Как только она пробила покупку, Оливия сказала:
– Увидимся утром, Джоанна.
Джоанна улыбнулась. Это была не слишком радостная улыбка, но все-таки улыбка.
У Оливии появилось ощущение, что завтра утром Джоанна будет немного разговорчивее.
Глава 16
Оливия оказалась права. На следующее утро Джоанна не только поприветствовала ее улыбкой, но и согласилась зайти на чашечку кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Оливия рассказала Камилле все, что с ней произошло за последние несколько дней.
Шокировать подругу было непросто, но тут даже она не выдержала:
– Ты уверена, что сейчас находишься в безопасности?
– Я живу у Зака, так что, думаю, все в порядке, – сказала Оливия.
– С дочерью, – добавила Камилла. – Я все еще не могу поверить. У тебя есть ее фотография?
Оливия вытащила из сумочки фотографию и протянула Камилле.
Подруга шумно вдохнула.
– Да у нее твои волосы!
– В остальном она точная копия отца.
– Что ж, значит, ее отец очень красив, – сказала Камилла, – поскольку Кайла просто обворожительна. Сейчас она в этом дурацком подростковом возрасте, но это видно. Она будет просто сногсшибательной.
Оливия посмотрела на фотографию и вздохнула.
– Я влюбилась в них, – сказала она, и внезапно ее глаза наполнились слезами.
– Эй, дорогуша, – улыбнулась Камилла, – в чем дело? У вас же все здорово. А теперь ты еще и живешь с ними.
– Думаю, все это немного чересчур, – ответила Оливия. – Я не хочу испортить свои отношения с Кайлой. Но я ведь понятия не имею, как быть мамой. Я заявилась с опозданием в тринадцать лет. Что мне вообще знать о материнстве?
– Мне кажется, я понимаю, о чем ты, – сказала Камилла. – Думаю, что все это связано с тем ужасным местом, куда вы сегодня ездили. В последний раз, когда ты была там, тебе пришлось расстаться с дочерью.
– Я сама отказалась от своих прав на нее, – сказала Оливия. – Как я только могла это сделать?!
– Оливия, во-первых, тебе было шестнадцать. Во-вторых, не важно, сколько тебе было лет. Когда ты не можешь позаботиться как следует о своем ребенке, следует отказаться от своих прав на него, чтобы о нем мог позаботиться кто-то, кто сделает это лучше тебя. Ты не могла тогда заботиться о Кайле. Ни эмоционально, ни финансово, ни как-либо еще.
– Заку тоже было только семнадцать, – откликнулась Оливия. – Не намного больше, чем мне.
Официантка принесла салаты и панини. Камилла подождала, пока женщина отойдет, и наклонилась к подруге:
– Повторяю еще раз. Важен не возраст, а то, как себя в этот момент ощущает человек. Возможно, ты и смогла бы справиться с этой ситуацией в шестнадцать лет, а может быть, и нет. Из того, что ты мне рассказала, я могу заключить, что Зак привык заботиться о себе, он был более зрелым. Возможно, твой отец понимал это.
– Ты хочешь сказать, что отец считал, что я слишком инфантильная для того, чтобы самой заботиться о своем ребенке? А Зак, которого он всегда считал неудачником, по его мнению, станет идеальным отцом? Камилла, в этом нет ни малейшего смысла.
– Я лишь хочу сказать, что твой отец не хотел, чтобы его шестнадцатилетняя дочь растила ребенка, и он сделал все, чтобы этот ребенок исчез, испарился. Перешел к Заку, уличному оборванцу, которому в течение семнадцати лет приходилось надеяться только на себя и в котором определенно что-то было, раз в него влюбилась благополучная шестнадцатилетняя девочка.
Оливия ахнула:
– Ты думаешь, что он передал ребенка Заку, потому что я его одобрила?
– По умолчанию, – ответила Камилла. – Так постоянно происходит в мире моды и красоты. Ты же знаешь. Оливия, ты выиграла конкурс «Внутренняя красота», когда тебе было пятнадцать. Это должно было сказать твоему отцу наряду с прочими твоими достижениями, что твоя личность, твое сердце что-то да значат. А парень, в которого ты безумно влюбилась, с которым потеряла девственность и рисковала забеременеть, был Зак Арчер. Это должно было рассказать твоему отцу кое-что о нем.
Оливия сидела напротив Камиллы, не в силах произнести ни слова. Она никогда не смотрела на проблему с этой стороны, никогда не осмеливалась предположить, что ее отец уважал ее, хотя и довольно странным, непривычным образом.
– Камилла, как получилось, что младший редактор журнала «Глянец» оказался таким гением в психологии?
– Я много читала, – сказала Камилла.
Оливия рассмеялась и схватила подругу за руку:
– Камилла, я так рада, что ты приехала сегодня. Ты и представить себе не можешь, как ты помогла мне.
– Я тоже рада, что приехала. Можно тут в городе чем-нибудь прибарахлиться?
И тут Оливии в голову пришла гениальная идея. По мере того как она делилась этой мыслью с Камиллой, та все больше и больше воодушевлялась.
– Ух ты, обожаю шпионить!
* * *
Когда Камилла и Оливия вошли в магазин Джоанны, над дверью звякнул колокольчик. Джоанна как раз пробивала чью-то покупку за прилавком. Увидев Оливию, она нахмурилась.
Когда покупательница вышла, Оливия сказала:
– Джоанна, это моя подруга Камилла. Она приехала ко мне из Нью-Йорка, где работает редактором в журнале «Глянец», и хочет кое-что купить у тебя. Я предложила выбрать роскошный кашемировый свитер.
Джоанна была польщена:
– «Глянец»? Ну и ну. Может, вы сможете упомянуть мой магазин в какой-нибудь статье?
Камилла улыбнулась:
– Уж попробовать-то я точно могу. Мы очень близкие друзья с редактором отдела мод.
Джоанна носилась за прилавком, изо всех сил пытаясь помочь Камилле разобраться в цветах и фасонах.
– Позвольте показать вам то, что я получила совсем недавно. За это не жалко и умереть. Такие мягкие. А этот потрясающий лиловый цвет…
За одну минуту Джоанна сказала Камилле больше, чем Оливии каждое утро в восемь часов.
– Я думаю, Ларисе бы это понравилось! – сказала Камилла. – Как ты думаешь, Оливия? Вы же были такими близкими подругами.
Джоанна уставилась на Оливию. Во взгляде читалась надежда.
– Не могу выбрать между лиловым и черным. Ларисе так нравятся оба эти цвета. Может, стоит купить оба?
Глаза Джоанны округлились.
– Они дороговаты, но того стоят! – решила Камилла. – Хорошо, беру оба. – Тут Камилла театрально посмотрела на туфли Джоанны: – О! Какие у вас потрясающие туфли, Джоанна. «Чоз»? «Манолос»?
Джоанна просияла:
– Вообще-то «Пейлесс».
– Вы шутите! Они просто восхитительны! Вот бы их примерить, но скорее всего у нас разный размер. У меня сороковой. Огромные ступни.
«Молодец, Камилла!» – подумала Оливия. Джоанна вот-вот попадется в их ловушку и признается, что у нее тридцать восьмой. Точь-в-точь как отпечаток обуви, который нашли рядом с подвальным окном коттеджа.
– Простите, – ответила Джоанна. – У меня тридцать восьмой. Но я уверена, что «Пейлесс» выпускает и ваш размер.
Камилла улыбнулась:
– Нужно будет к ним заглянуть. Большое спасибо.
Джоанна просияла и побежала за прилавок. Как только она пробила покупку, Оливия сказала:
– Увидимся утром, Джоанна.
Джоанна улыбнулась. Это была не слишком радостная улыбка, но все-таки улыбка.
У Оливии появилось ощущение, что завтра утром Джоанна будет немного разговорчивее.
Глава 16
Оливия оказалась права. На следующее утро Джоанна не только поприветствовала ее улыбкой, но и согласилась зайти на чашечку кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60