– Какой день рождения? – снова спросила Оливия. Зак закатил глаза.
– Зачем ты приехала? Тебе захотелось повидать дочь после тринадцати лет разлуки?
Дочь? Оливия посмотрела на девочку.
– Наш ребенок родился мертвым, – сказала она таким тихим голосом, что сама засомневалась, произнесла ли эти слова.
Глаза Зака сверкнули.
– Не знаю, в какую игру ты играешь, Оливия, но лучше бы тебе рассказать мне правила прямо сейчас. А я уж решу, как с этим справиться.
Справиться с чем? Он покачал головой:
– Твой отец передал мне нашу новорожденную дочь и чек на двадцать пять тысяч долларов, от тебя ни слова, и теперь ты стоишь в ста пятидесяти метрах от нее…
Рука Оливии дрогнула, и стаканчик с кофе упал на землю, забрызгав снег. Колени тоже задрожали, а затем подогнулись. Она рухнула на землю, не замечая даже, что падает как раз в лужицу кофе. Зак немедленно помог Оливии подняться.
– Наш ребенок был мертворожденным, – медленно повторила она.
Зак уставился на нее:
– Это то, что ты всем рассказывала, чтобы жить в мире со своей совестью после того, как ты ее бросила?
Оливия посмотрела на него, не в силах произнести ни слова.
– Ребенок родился мертвым, – прошептала она. – Так говорили доктор и медсестра. Отец сказал, что это к лучшему. И моя мать тоже. Наш ребенок был мертворожденным.
Зак уставился на Оливию:
– Наш ребенок сидит вон там.
Она не понимала, что он говорит. Это просто не могло быть правдой. Она посмотрела на девочку со светлыми волосами и опять на Зака. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но ей не удалось издать ни звука.
– Папа, мне холодно, – громко крикнула девочка. – И мне еще нужно написать сочинение о внутренней красоте.
Колени Оливии чуть было вновь не подогнулись. Она закрыла глаза, и слова девочки эхом прозвучали у нее в голове: «Сочинение о внутренней красоте…». Оливия написала сочинение о внутренней красоте для конкурса за год до своей встречи с Заком.
– Одну минутку, – крикнул он в ответ и повернулся к Оливии: – Ты остановилась в коттедже?
Оливия кивнула, не отрывая глаз от девочки.
– Давай встретимся в «Баркенз лаундж» сегодня вечером. Ты еще помнишь, где это? На окраине города. Там мы сможем спокойно поговорить.
– Ты можешь просто прийти в коттедж, если хочешь, – предложила она.
Зак покачал головой:
– Я бы предпочел встретиться на нейтральной территории. В семь?
Оливия кивнула, и он вернулся к беседке.
Оливия, чувствуя, что ноги снова вот-вот откажут, поспешила в беседку и успела как раз вовремя сесть на скамейку.
«Твой отец передал мне нашу новорожденную дочь и чек на двадцать пять тысяч долларов…»
«…ограничиваешься открыткой и чеком…»
«Наш ребенок сидит вон там…»
Оливия закрыла лицо руками. Крик поднялся и тут же умер у нее в груди.
Это просто не может быть правдой. Не может.
Она вспомнила лицо отца и поняла, что это вполне может быть правдой.
Оливия посмотрела на парковку перед ратушей. У сверкающего красного автомобиля Зака стояла привлекательная женщина. В тот момент, когда Оливия обратила на них внимание, она провела пальцем по его щеке. Подружка? Жена? Оливия не заметила, было ли у Зака на пальце обручальное кольцо.
Она заставила себя встать. Ей нужно было вернуться обратно в коттедж, к телефону. На свете был только один человек, который знал и мог рассказать ей правду.
Мать.
– И кто эта милашка? – поинтересовалась Кайла в тот момент, когда Зак вырулил с парковки.
Его пальцы дрожали на рулевом колесе. Он сжал его крепче, чтобы скрыть волнение.
– Ты имеешь в виду Марни?
– Нет, пап. Блондинку.
Зак с самого начала понял, о ком говорит дочь, просто не был готов к ответу на ее вопрос.
Что, черт возьми, происходит? Что, черт возьми, Оливия Седжуик делает в Блубери?
– Это женщина, которую я знал много лет назад, – сказал он наконец, мельком взглянув на Кайлу.
Он внезапно понял, что у Кайлы были скулы Оливии и ее овал лица. Длинные изящные пальцы Оливии. У Зака была только одна фотография Оливии, на которой ей было шестнадцать, и он никогда не позволял себе смотреть на нее. Когда Кайле исполнилось пять лет, она спросила, есть ли у него фотографии мамы, и он отдал снимок дочери.
Несколько месяцев Кайла держала его под подушкой. А затем сказала, что хочет убрать с глаз, чтобы не видеть мать, которая ее бросила. Зак пытался уговорить Кайлу поделиться своими чувствами, оплатил дорогой курс терапии, но Кайла ни под каким предлогом не желала говорить о ней.
Зак понятия не имел, куда Кайла убрала фотографию, но был уверен, что она спрятана где-то у нее в комнате. Как бы то ни было, его воспоминания об Оливии поблекли за эти годы, и он забыл эти маленькие детали, например, ее скулы. Он знал только, что когда смотрел на Кайлу, она напоминала ему Оливию.
– Она такая красивая, – протянула Кайла. – Вот бы мне стать похожей на нее.
«Ты и так на нее похожа, – подумал Зак. – В твоем характере больше от меня, но внешне ты очень похожа на мать».
– Это твоя бывшая девушка? – спросила Кайла. Зак кивнул, и она хихикнула. – Такая неуклюжая. Сначала уронила кофе, а потом и сама угодила в лужу. – Она рассмеялась, но затем открыла папку с материалами по конкурсу «Истинная красота» и погрузилась в чтение.
Зак тяжело вздохнул. «Слава Богу», – подумал он. Он не был готов к вопросам. Он не собирался лгать дочери по поводу того, кто такая Оливия, но ему нужно было время, чтобы подумать, чтобы решить, что и как сказать.
Ему нужно было поговорить с Оливией и выяснить, что она делает в Блубери, каковы ее намерения.
«Наш ребенок родился мертвым…»
Что все это значит? Неужели отец Оливии и вправду сказал ей, что ребенок родился мертвым? На такое, казалось, не способен даже Уильям Седжуик. А может быть, и нет. А как насчет врача и медсестры? Неужели им заплатили?
Или Оливия лжет ему? Нет, он все выяснит. И выяснит в ближайшее время.
Задыхаясь от бега, Оливия упала на диван в гостиной и посмотрела на телефон. Всего один телефонный звонок отделял ее от правды.
Она подняла трубку. Рука дрожала, и Оливия досчитала до десяти. А затем до двадцати.
Она набрала номер. Мать ответила после первого же гудка:
– Алло, Кандас Герн слушает.
Оливия молчала.
– Алло? – повторила мать.
– Мама, это я, – сказала она. Оливия поднялась с дивана и принялась ходить по комнате взад и вперед. – Перейду сразу к делу. Мне нужно, чтобы ты сказала правду.
– Какую правду, дорогая?
Оливия остановилась.
– Правду о моем ребенке.
На мгновение на том конце провода повисло молчание.
– О твоем ребенке? Оливия, я не вполне понимаю…
Нет. На этот раз ей не удастся отвертеться одним из своих любимых «понятия не имею, о чем ты говоришь», произнесенных невинным голосом.
– Я только что столкнулась с Заком Арчером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60