– Идем, сестра, на кухню, поговорим, а заодно и перекусишь.
Немного успокоившись, женщина направилась к двери.
– Очень прошу вас, господин Чжан, уж вы постарайтесь. Я пойду поговорю с тетушкой Чжан, а вы посидите пока тут. – Она не взглянула на Лао Ли, но последняя фраза явно предназначалась ему.
2
Лао Ли забыл, о чем хотел говорить, он думал совсем о другом и сам не знал: восхищаться Чжан Дагэ или досадовать на него. Его готовность помочь людям достойна подражания, вот только методы вызывают досаду. Но, может быть, в этом обществе надо действовать именно так? Впрочем, любой обман, даже из добрых побуждений, погружает общество во мрак. И если вдруг засияет свет, людям больно будет открыть глаза.
Чжан Дагэ рассмеялся.
– Лао Ли, ты видел эту молодую женщину? До свадьбы, бывало, от нее слова не добьешься, а сейчас будто трещотка. Года еще нет, как замужем. Года! В конце концов… – Он не стал продолжать, предоставив Лао Ли возможность самому приходить в восторг от результатов этого брака.
Но гость промолчал, занятый собственными мыслями. Никудышный врач отправил на тот свет человека. Неужели над этим не стоит поразмыслить? А он ищет, кто бы помог вызволить шарлатана…
Но Чжан Дагэ истолковал молчание гостя по-своему, решил, что тот озабочен собственными делами.
– Лао Ли, ты рассказывай!
– О чем?
– Да о себе. Почему ты все время грустный?
– Не о чем мне рассказывать.
Назойливость Чжан Дагэ становилась невыносимой.
– Но я же вижу, что на душе у тебя тяжело, или, как теперь говорят, тоскливо.
– В нашем обществе люди мыслящие не могут не тосковать. Кроме… – Лао Ли покраснел.
– Я не в счет, – Чжан Дагэ рассмеялся, левый глаз его превратился в щелку, – хотя и я хорошо понимаю некоторые общественные явления. Можно, например, сказать, что общество погружено во мрак, поэтому всех охватила тоска. А можно еще так: всех охватила тоска, поэтому общество и погружено во мрак.
Лао Ли не знал, что вернее. Общественные явления, мрак, тоска – какой во всем этом смысл? Может быть, мрак – всего лишь череда ненастных дней?
– Все это элементарные… элементарные… – Лао Ли никак не мог подобрать слова, даже пот выступил на лбу.
– Правильно! Все это элементарные истины. Но жить без них все равно что есть вареную баранину без соуса. Вкусно это?
Лао Ли долго молчал, думая о своем. Элементарные истины не спасут нашу обескровленную культуру, так же как не спасли бы чахоточного лишние поры на его теле. Но об этом неловко говорить с Чжан Дагэ. Его вселенная – это его двор, а жизнь – сплошная суета, лишенная всякого смысла. Вообще-то Чжан Дагэ не плохой человек. Он хоть и мечется как насекомое во мраке, но никого не кусает. Было бы недостойно не поговорить с Чжан Дагэ после того, как он, Лао Ли, только что съел так изысканно приготовленную баранину. Элементарные истины – очень важная вещь. Ему стало смешно. Поесть, встать и раскланяться – неприлично, противоречит элементарной истине. Но ради этого кривить душой? Чжан Дагэ ждал ответа, и Лао Ли сказал, глядя на собственное колено:
– Удачный брак или неудачный – все равно он порождает тоску, так не лучше ли совсем от него отказаться?
Чжан Дагэ даже вынул трубку изо рта. А Лао Ли продолжал, наклонив голову;
– Я не собираюсь заниматься обсуждением брачного вопроса. К чему тратить время на то, что вовсе не должно существовать!
– Но это же коммунизм! – воскликнул, смеясь, Чжан Дагэ, хотя на сердце у него кошки скребли. В его представлении коммунизм неотделим от расстрелов, и это вполне естественно. Сначала обобществят землю, потом жен, а когда жены станут общими, свахи ни к чему, и их пустят в расход.
– Это еще не коммунизм! – медленно, но уже более уверенно проговорил Лао Ли. – Я вовсе не мечтаю о прелестях любви. Мне хочется немного поэзии. Семья, общество, государство, мир – все это реальность, лишенная поэзии. Женщины, и замужние и не замужние, – в большинстве своем создания заурядные, пожалуй, более заурядные, чем мужчины. А мне хочется встретить, нет, хотя бы взглянуть на женщину, не забитую жизнью, поэтичную, умеющую красиво любить, искрящуюся весельем, как музыка, целомудренную, как ангел. Я, наверное, чуточку сумасшедший, но стать романтиком не могу, просто мечтаю об этом. Общество погружено во мрак, а я мечтаю о свете; у жизни есть свой предел, а я мечтаю о вечном веселье; я знаю, что заблуждаюсь, но не хочу отказываться от всего волшебного. Мое безумие соткано из таких вот таинственных нитей. Может, все это вам кажется вздором?
– Нет! Это очень интересно! Чрезвычайно интересно! – Чжан Дагэ следил за облачком дыма, пытаясь по цвету определить качество табака. – Поэзия, таинственность, волшебство, все это прекрасно, только не очень доступно. Я и сейчас люблю читать на досуге рыцарские романы, например, «Пожар в храме Красного лотоса» . Да, все таинственное интересно! Но чем попусту мечтать о подвигах, лучше подать милостыню, если есть лишние деньги. Стихи? Я тоже чуточку смыслю в этом. В детстве читал «Стихи тысячи поэтов», «Триста танских стихотворений» . Но стихи еще никому не прибавили ни богатства, ни ума. Гораздо полезнее писать небольшие статьи безобидного содержания или посылать близким письма в стихах. Ты уж извини, я всегда говорю, что думаю. Ты мог бы уладить свои семейные дела, но не хочешь, потому и лезет в голову всякая чепуха. Женщина, которая в твоем сердце…
– Да нет ее у меня, это просто поэзия.
– Все равно: Поэзия тоже женщина. Женщина есть женщина. Ты ведь не можешь взять паланкин и поехать свататься к поэзии. И знаешь, Лао Ли, эти пустые размышления попросту опасны. Тебе они кажутся выдающимися, а на самом деле – все это расхлябанность и слабоволие. Почему я так говорю? Потому что ты не хочешь ничего решать, а по ночам философствуешь о поэзии. На что это похоже? Возьми себя в руки, реши вопрос, и все станет на свои места. Ручаюсь: тогда ты не будешь гоняться за мечтой, она превратится в реальность, как вкусно приготовленная баранина! – Чжан Дагэ расхохотался.
– Уже не советуешь ли ты мне разойтись?
– Конечно, нет! – Чжан Дагэ сделал круглые глаза. – Лучше разрушить семь храмов, чем один брак. И потом ты давно женат. А те, кто провел ночь вместе, должны быть счастливы всю жизнь. Развод? Об этом и речи не может быть.
– Что же делать?
– Что делать? Все очень просто. Поезжай за женой. Может, она и не отвечает твоим идеалам, но она твоя жена и притом человек разумный, не то что ты со своими фантазиями в духе Ляо Чжая .
– Привезу ее, и сразу все изменится? – съязвил Лао Ли.
– Не могу сказать: все, но будет лучше, чем сейчас. – Чжан Дагэ готов был сам себе аплодировать. – Если она не во всем разбирается, помоги ей. Забинтованные ножки? Ну и пусть! А стриженая она или длинноволосая, не все ли равно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58