Правда, это плохо сказалось на его здоровье.
— Вы уже повесили объявление? — спросил я Гарика.
— Вчера вечером, — спокойно ответил он. — Да-да, еще до того, как я изложил наш план шефу. Я просто не хотел терять время даром. Объявление висит уже больше суток. Конверт тоже на месте. Я, кстати, хочу взять тамошнего батюшку в разработку. Не может быть, чтобы такие дела у него под носом творились, да не один год, а он был не в курсе. Думаю, Филин ему отстегивает.
— Почему не один год? Ты говорил, что у вас в картотеке только два преступления, которые можно повесить на Филина — Мавр и Рома.
— Это преступления, которые были зарегистрированы. Он мог убить еще девять или двадцать человек, просто их тела не найдены. Он мог убивать за городом, расчленять тела, топить, растворять в кислоте, — деловито перечислял Гарик.
— Бр-р-р, — поежился я. — На ночь такие разговоры… Так вы повесили объявление, положили конверт. То есть приманка готова. А что дальше? Вы посадили засаду в церкви? И думаете, что он ее не засечет?
— В церкви нет ни единого нашего человека, — сказал Гарик. — Они все снаружи. Две машины. А в конверте — микромаяк, который засекается в одной из машин. Мы можем дать Филину возможность выйти из церкви с конвертом, на безлюдное место, а там уже… Первый предупредительный, второй — на поражение. Есть предложение живым его не брать, и я это предложение разделяю.
— И мы сейчас едем туда?
— Вот именно. Там наши ребята дежурят уже сутки. Между прочим, они стараются и ради твоей безопасности. Будь им благодарен.
— Я благодарен, — сказал я. — А где ты предлагаешь мне ночевать?
— Там, в машине. А утром подменишь ребят на дежурстве. Посидишь, посмотришь на сканирующее устройство. Ребятам надо тоже отдохнуть. К обеду тебя сменят. Возражений нет?
— Так я же в Москву собирался ехать, — напомнил я.
— Когда?
— Послезавтра, — я посмотрел на часы и уточнил, — то есть уже завтра.
Вечером.
— Ну и поедешь в свою Москву. Подежуришь, а потом поедешь. Я же говорю — ребята и ради тебя стараются. Цени.
— Угу, — отозвался я. Мне стало понятно, что ближайший день окажется весьма утомительным. Не дожидаясь, пока мы приедем к Успенской церкви, я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
Я почти не помню, как вылезал из «жигуленка» и перебирался в грязный невзрачный «УАЗ», где был оборудован пункт слежения. Когда я проснулся, было уже утро, и я хорошо помнил только одно: этой ночью я не видел снов. К счастью.
31
Я проснулся от того, что кто-то довольно противным голосом напевал у меня над ухом:
— Три танкиста, три веселых друга, экипаж машины боевой…
Песня почему-то исполнялась в замедленном темпе и в миноре. Звучало это как похоронный марш по этим самым танкистам. Просыпаться мне не хотелось, я лежал с закрытыми глазами и выдержал испытание музыкой до конца. Однако после песни о трех танкистах тот же голос не менее заунывно стал петь про то, что на поле танки грохотали, а солдаты шли в последний бой.
Соответственно, молодого командира уже несли с пробитой головой. Я подозревал, что позже будет исполнена песня из фильма «Четыре танкиста и собака». И это уже было бы свыше моих сил. Я решился и резко встал, немедленно треснувшись головой о потолок уазовского салона.
— Уй, блин, — сказал я и добавил еще несколько слов.
— Вот именно. Доброе утро, — сказал усатый мужчина в спортивном костюме, перестав петь. — Леша, — протянул он мне руку.
— Костя, — ответил я, держась левой рукой за макушку. — Очень приятно.
— Мне тоже. Раз ты проснулся, то я пошел обедать, — заявил Леша.
— Обедать? — Я изумленно посмотрел на часы: пять минут первого. Это называется хорошо выспаться. — Погоди, ты уходишь, а я что буду делать?
— Работать, — сказал Леша. — Вот экран, вот точка сигнала. Пока она не движется все в порядке. Если эта дура шевельнется, хватай рацию и вызывай вторую машину. У нас здесь наблюдательный пункт, а во второй машине как раз все убийцы и сидят.
— Убийцы?
— Они самые. Снайперы и всякие там костоломы. Задание понятно?
Я не слишком уверенно кивнул. В голове был легкий туман после сна, усугубившийся от удара. Бока ныли, и причиной тому было не слишком удобное ложе. Короче говоря, чувствовал я себя достаточно отвратно.
— Может, я не справлюсь тут один? — опасливо предположил я.
— Справишься, — оптимистически заявил Леша. — Тут даже идиот справится.
К тому же скоро мой напарник явится, — И вряд ли что-то случится сейчас.
Игорь сказал, что Филин скорее всего явится к вечерне, когда народу больше.
А сейчас в церкви пусто. И он ушел, оставив меня перед мерцающим пультом, от созерцания которого у меня вскоре заболели глаза.
Рядом с сиденьем стояла начатая бутылка минеральной воды, которую я одолел в три глотка. Мне стало немного получше. Во всяком случае, ощущение помойки во рту пропало. Почти пропало. В кармане плаща я отыскал пару пластинок жевательной резинки, закинул их в рот и стал медленно жевать пахнущий мятой комок. Будем считать, что я сел на диету.
Напарник Леши в конце концов действительно явился, но к тому времени я понял, что «скоро» в этой машине — понятие растяжимое. Я просидел в компании неподвижной точки почти полтора часа, прежде чем дверца «уазика» открылась и внутрь забрался толстяк в коричневой кожаной куртке. Он представился Альбертом и сказал, что теперь и я могу передохнуть. Альберт был очень любезен. Я вылез из машины и потянулся. Светило солнце, и, хотя тепла от него ждать не приходилось, в целом погода меня устраивала: спокойный безветренный день в конце октября. Что еще нужно, если перед этим ты проспал почти двенадцать часов, а потом без толку пялился на экран чертова прибора.
Из-за крыш соседнего двухэтажного дома виднелись купола Успенской церкви, тускло блестевшие на солнце. Это зрелище не вызвало у меня благостных мыслей о вечных истинах. Я поискал взглядом вторую машину, не нашел ее и понадеялся, что стоит она в правильном месте, чтобы вовремя перекрыть пути отхода от храма. Также я вспомнил, что мой «Шевроле» остался стоять на гостиничной автостоянке. По предложению Гарика. Я мысленно выругал приятеля, но, проинвентаризировав содержимое своих карманов, понял, что смогу вполне безболезненно для бюджета кататься по Городу на такси. Чем я и занялся.
Сначала я отправился в ресторан «Комета» и набил желудок, компенсируя пропущенный завтрак. Потом поехал в библиотеку. Оказалось, что еще не все копии готовы, мне пришлось прождать час с лишним, зато ушел я оттуда с кипой листов отксерокопированных публикаций о Валерии Анатольевиче Абрамове. Я теперь был надолго обеспечен увлекательным чтением. То есть я надеялся, что это чтение будет увлекательным. Из библиотечного вестибюля я позвонил Гарику в ГУВД.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Вы уже повесили объявление? — спросил я Гарика.
— Вчера вечером, — спокойно ответил он. — Да-да, еще до того, как я изложил наш план шефу. Я просто не хотел терять время даром. Объявление висит уже больше суток. Конверт тоже на месте. Я, кстати, хочу взять тамошнего батюшку в разработку. Не может быть, чтобы такие дела у него под носом творились, да не один год, а он был не в курсе. Думаю, Филин ему отстегивает.
— Почему не один год? Ты говорил, что у вас в картотеке только два преступления, которые можно повесить на Филина — Мавр и Рома.
— Это преступления, которые были зарегистрированы. Он мог убить еще девять или двадцать человек, просто их тела не найдены. Он мог убивать за городом, расчленять тела, топить, растворять в кислоте, — деловито перечислял Гарик.
— Бр-р-р, — поежился я. — На ночь такие разговоры… Так вы повесили объявление, положили конверт. То есть приманка готова. А что дальше? Вы посадили засаду в церкви? И думаете, что он ее не засечет?
— В церкви нет ни единого нашего человека, — сказал Гарик. — Они все снаружи. Две машины. А в конверте — микромаяк, который засекается в одной из машин. Мы можем дать Филину возможность выйти из церкви с конвертом, на безлюдное место, а там уже… Первый предупредительный, второй — на поражение. Есть предложение живым его не брать, и я это предложение разделяю.
— И мы сейчас едем туда?
— Вот именно. Там наши ребята дежурят уже сутки. Между прочим, они стараются и ради твоей безопасности. Будь им благодарен.
— Я благодарен, — сказал я. — А где ты предлагаешь мне ночевать?
— Там, в машине. А утром подменишь ребят на дежурстве. Посидишь, посмотришь на сканирующее устройство. Ребятам надо тоже отдохнуть. К обеду тебя сменят. Возражений нет?
— Так я же в Москву собирался ехать, — напомнил я.
— Когда?
— Послезавтра, — я посмотрел на часы и уточнил, — то есть уже завтра.
Вечером.
— Ну и поедешь в свою Москву. Подежуришь, а потом поедешь. Я же говорю — ребята и ради тебя стараются. Цени.
— Угу, — отозвался я. Мне стало понятно, что ближайший день окажется весьма утомительным. Не дожидаясь, пока мы приедем к Успенской церкви, я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
Я почти не помню, как вылезал из «жигуленка» и перебирался в грязный невзрачный «УАЗ», где был оборудован пункт слежения. Когда я проснулся, было уже утро, и я хорошо помнил только одно: этой ночью я не видел снов. К счастью.
31
Я проснулся от того, что кто-то довольно противным голосом напевал у меня над ухом:
— Три танкиста, три веселых друга, экипаж машины боевой…
Песня почему-то исполнялась в замедленном темпе и в миноре. Звучало это как похоронный марш по этим самым танкистам. Просыпаться мне не хотелось, я лежал с закрытыми глазами и выдержал испытание музыкой до конца. Однако после песни о трех танкистах тот же голос не менее заунывно стал петь про то, что на поле танки грохотали, а солдаты шли в последний бой.
Соответственно, молодого командира уже несли с пробитой головой. Я подозревал, что позже будет исполнена песня из фильма «Четыре танкиста и собака». И это уже было бы свыше моих сил. Я решился и резко встал, немедленно треснувшись головой о потолок уазовского салона.
— Уй, блин, — сказал я и добавил еще несколько слов.
— Вот именно. Доброе утро, — сказал усатый мужчина в спортивном костюме, перестав петь. — Леша, — протянул он мне руку.
— Костя, — ответил я, держась левой рукой за макушку. — Очень приятно.
— Мне тоже. Раз ты проснулся, то я пошел обедать, — заявил Леша.
— Обедать? — Я изумленно посмотрел на часы: пять минут первого. Это называется хорошо выспаться. — Погоди, ты уходишь, а я что буду делать?
— Работать, — сказал Леша. — Вот экран, вот точка сигнала. Пока она не движется все в порядке. Если эта дура шевельнется, хватай рацию и вызывай вторую машину. У нас здесь наблюдательный пункт, а во второй машине как раз все убийцы и сидят.
— Убийцы?
— Они самые. Снайперы и всякие там костоломы. Задание понятно?
Я не слишком уверенно кивнул. В голове был легкий туман после сна, усугубившийся от удара. Бока ныли, и причиной тому было не слишком удобное ложе. Короче говоря, чувствовал я себя достаточно отвратно.
— Может, я не справлюсь тут один? — опасливо предположил я.
— Справишься, — оптимистически заявил Леша. — Тут даже идиот справится.
К тому же скоро мой напарник явится, — И вряд ли что-то случится сейчас.
Игорь сказал, что Филин скорее всего явится к вечерне, когда народу больше.
А сейчас в церкви пусто. И он ушел, оставив меня перед мерцающим пультом, от созерцания которого у меня вскоре заболели глаза.
Рядом с сиденьем стояла начатая бутылка минеральной воды, которую я одолел в три глотка. Мне стало немного получше. Во всяком случае, ощущение помойки во рту пропало. Почти пропало. В кармане плаща я отыскал пару пластинок жевательной резинки, закинул их в рот и стал медленно жевать пахнущий мятой комок. Будем считать, что я сел на диету.
Напарник Леши в конце концов действительно явился, но к тому времени я понял, что «скоро» в этой машине — понятие растяжимое. Я просидел в компании неподвижной точки почти полтора часа, прежде чем дверца «уазика» открылась и внутрь забрался толстяк в коричневой кожаной куртке. Он представился Альбертом и сказал, что теперь и я могу передохнуть. Альберт был очень любезен. Я вылез из машины и потянулся. Светило солнце, и, хотя тепла от него ждать не приходилось, в целом погода меня устраивала: спокойный безветренный день в конце октября. Что еще нужно, если перед этим ты проспал почти двенадцать часов, а потом без толку пялился на экран чертова прибора.
Из-за крыш соседнего двухэтажного дома виднелись купола Успенской церкви, тускло блестевшие на солнце. Это зрелище не вызвало у меня благостных мыслей о вечных истинах. Я поискал взглядом вторую машину, не нашел ее и понадеялся, что стоит она в правильном месте, чтобы вовремя перекрыть пути отхода от храма. Также я вспомнил, что мой «Шевроле» остался стоять на гостиничной автостоянке. По предложению Гарика. Я мысленно выругал приятеля, но, проинвентаризировав содержимое своих карманов, понял, что смогу вполне безболезненно для бюджета кататься по Городу на такси. Чем я и занялся.
Сначала я отправился в ресторан «Комета» и набил желудок, компенсируя пропущенный завтрак. Потом поехал в библиотеку. Оказалось, что еще не все копии готовы, мне пришлось прождать час с лишним, зато ушел я оттуда с кипой листов отксерокопированных публикаций о Валерии Анатольевиче Абрамове. Я теперь был надолго обеспечен увлекательным чтением. То есть я надеялся, что это чтение будет увлекательным. Из библиотечного вестибюля я позвонил Гарику в ГУВД.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119