Обойма содержала двенадцать патронов. В контейнере лежали три полные обоймы. На комбинированной рукоятке карабина было десятка два зарубок.
Раджастан извлек карабин из контейнера, очистил его от смазки, проверил предохранитель и вставил полную обойму. «Виндхайя» находился в прекрасном состоянии, несмотря на то, что им не пользовались десять лет.
В ящике шкафа лежали две кобуры. Кобуру на боевой портупее Ногар не стал брать, а взял другую, поношенную, из потертой кожи, и пристегнул ее под мышкой. Хотя он никогда прежде не надевал ее, она пришлась ему как раз впору.
Ногар открыл один из верхних ящиков шкафа и вынул из него папку, содержащую лист бумаги и небольшую картонную карточку, обернутую в целлофан. Документы – разрешение на хранение огнестрельного оружия и лицензия на право пользования им – все еще были действительными. Ногар успел получить их до того, как власти ввели для моро запрет на хранение и ношение огнестрельного оружия. Теперь это считалось уголовным преступлением.
Он положил карточку в бумажник, засунул карабин в кобуру и надел полушинель. Дождя в ближайшее время вроде бы не намечалось, и Ногар прихватил с собой шинель с единственной целью – прикрыть оружие. Положив в карман две обоймы, Раджастан закрыл ящик шкафа и, запирая его, сказал себе, что никогда не будет стрелять из карабина. Очередной самообман – если бы Ногар действительно верил в это, он никогда бы не открыл контейнер со смертоносным оружием.
Ногар вышел из офиса, ощущая под мышкой оружие, и ощущение это внушало одновременно и тревогу и уверенность.
***
Когда Ногар вернулся домой, Эйнджел уже проснулась. Как только он открыл дверь, крольчиха начала ругаться по-испански.
– Что за дела, Кисуля? – перешла она на английский. – Мы так не договаривались… – снова несколько слов по-испански. – Ты не должен был оставлять меня одну.
Ногар, с большой пластиковой сумкой в руках, молча прошествовал через гостиную в кухню, на ходу сбрасывая на пол шинель. Кэт последовала за хозяином, надеясь, что тот принес ей чего-нибудь вкусненького.
– Ты меня слышишь, Кисуля? – осведомилась Эйнджел. – Отвечай.
Но тигр словно воды в рот набрал.
Раджастан поставил пакет с продуктами на стол, взял веник и совок и смел остатки сухого кошачьего корма, которые он высыпал на пол прошлой ночью, в небольшую кучку. Отыскав тарелку Кэт, он протер ее кухонным полотенцем и высыпал в нее из совка кусочки «Вискас». Получилась вполне приличная порция. Ногар поставил тарелку на пол, и Кэт набросилась на угощение, не подозревая, что это остатки того самого блюда, которое она давеча не доела.
Эйнджел стояла, прислонившись к дверному косяку. Она только что приняла душ и теперь выглядела гораздо лучше. Уши ее стояли торчком, но даже с поднятыми ушами она была на метр короче Ногара.
Крольчиха продолжала тараторить по-испански, явно что-то нелестное в адрес Ногара.
Он спросил ее, не желает ли она перекусить.
Эйнджел вошла в кухню и заглянула в сумку. Ногар знал, что она страшно проголодалась – одно из последствий интоксикации организма флашем.
– А я-то уже почти поверила, что ты не легавый, – сказала крольчиха смягчившимся тоном.
– Да не легавый я!
Эйнджел запустила лапу в сумку и извлекла из нее целлофановый пакет с помидорами. Она слегка дрожала, и Ногар начал понимать, насколько крольчиха была напугана, проснувшись одна в чужой квартире и не сразу вспомнив, как она здесь оказалась.
Эйнджел не спускала глаз с левой подмышки Ногара.
– Не легавый? А как насчет этой пушки?
Ногар совсем забыл о своем «Виндхайе».
– Если я вооружен, то это не значит…
– Ни хрена себе! Откуда у тебя эта штуковина? Стоит штук пять, по меньшей мере. Только не надо говорить, что ты ее купил.
Крольчиха нагнулась и попыталась погладить Кэт, но та недовольно зашипела – она терпеть не могла, когда ее отвлекали от трапезы.
Ногар начал выгружать из сумки снедь, выбрал полукилограммовый кусок гамбургера – для себя, – швырнул его в открытую дверцу микроволновой печи.
– Я и не покупал вовсе. Карабин остался у моего папаши с войны. Я получил его вроде бы как в наследство, когда предок умер.
Крольчиха за обе щеки уплетала помидоры, большой пакет опустел уже почти наполовину.
– Ты знал своего отца? – спросила она недоверчиво.
– А что тут такого удивительного?
– Насколько я помню, особей твоего биологического вида пинки разводят посредством искусственного осеменения. Каким образом два модифицированных представителя семейства кошачьих, рода PANTHERA TIGRIS, могли сойтись, чтобы сконстролить тебя?
Печь звякнула, и Ногар вынул из духовки разогретое мясо. Эйнджел поморщилась. Она исповедовала вегетарианство.
– Мои родители служили вместе, в одном и том же взводе. Взвод в полном составе – включая и медика – дезертировал, во главе с моим папашей, из регулярной армии. Из всех детенышей, которые родились от него, я – единственный, кто знает своего предка.
По выражению ее лица Ногар понял, что слишком уж распустил свой язык.
– Постой, постой, да ведь это «Винд-12». Ты говоришь о Восстании Раджастанов. Ты знал Датию…
– Да, я его знал. Но я не желаю об этом говорить.
Ногар положил мясо на тарелку и направился в гостинную.
Эйнджел пошла следом, дожевывая помидор.
– Датия – это легенда, первый настоящий вождь моро…
О, проклятье! Истинный вождь! Ногар резко развернулся лицом к Эйнджел.
– Датия Раджастан был настоящим психопатом. Его расстреляли, как бешеного кота, и правильно сделали… Слушай, Ангелочек, если ты еще хотя бы один раз упомянешь его имя в моем присутствии, я тебе пасть порву, а потом скормлю Зипперам мелкими кусочками.
Эйнджел уставилась на него широко раскрытыми, испуганными глазами.
Ногар сел на диван, взял гамбургер и приказал компьютеру включиться и настроиться на канал видеоновостей.
ГЛАВА 11
Утро понедельника уже занималось серовато-стальным рассветом, когда «Джербоа» подрулил к дому Янга.
– Проснись, Эйнджел. Приехали.
Крольчиха, напоминавшая до этого момента безжизненную кучку белья, зашевелилась.
– Который час, Кисуля?
– Пять минут.
Ногар встал и перешагнул через неработающую дверцу со стороны сиденья водителя. От гаража Янга осталось лишь груда обугленного мусора; дом тоже порядочно пострадал – вероятно, горящие обломки попали после взрыва на крышу.
С заднего сиденья «Джербоа» послышался зевок, слишком громкий для существа размерами с кролика-моро.
– Пять минут? Какого?
– Седьмого. – Ногар взглянул на соседние здания – два из них так же задело огнем, но они отделались относительно легкими повреждениями.
– Седьмого… Кисуля, на кой было подниматься в такую рань? Я ни черта не выспалась…
Ногар покачал головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Раджастан извлек карабин из контейнера, очистил его от смазки, проверил предохранитель и вставил полную обойму. «Виндхайя» находился в прекрасном состоянии, несмотря на то, что им не пользовались десять лет.
В ящике шкафа лежали две кобуры. Кобуру на боевой портупее Ногар не стал брать, а взял другую, поношенную, из потертой кожи, и пристегнул ее под мышкой. Хотя он никогда прежде не надевал ее, она пришлась ему как раз впору.
Ногар открыл один из верхних ящиков шкафа и вынул из него папку, содержащую лист бумаги и небольшую картонную карточку, обернутую в целлофан. Документы – разрешение на хранение огнестрельного оружия и лицензия на право пользования им – все еще были действительными. Ногар успел получить их до того, как власти ввели для моро запрет на хранение и ношение огнестрельного оружия. Теперь это считалось уголовным преступлением.
Он положил карточку в бумажник, засунул карабин в кобуру и надел полушинель. Дождя в ближайшее время вроде бы не намечалось, и Ногар прихватил с собой шинель с единственной целью – прикрыть оружие. Положив в карман две обоймы, Раджастан закрыл ящик шкафа и, запирая его, сказал себе, что никогда не будет стрелять из карабина. Очередной самообман – если бы Ногар действительно верил в это, он никогда бы не открыл контейнер со смертоносным оружием.
Ногар вышел из офиса, ощущая под мышкой оружие, и ощущение это внушало одновременно и тревогу и уверенность.
***
Когда Ногар вернулся домой, Эйнджел уже проснулась. Как только он открыл дверь, крольчиха начала ругаться по-испански.
– Что за дела, Кисуля? – перешла она на английский. – Мы так не договаривались… – снова несколько слов по-испански. – Ты не должен был оставлять меня одну.
Ногар, с большой пластиковой сумкой в руках, молча прошествовал через гостиную в кухню, на ходу сбрасывая на пол шинель. Кэт последовала за хозяином, надеясь, что тот принес ей чего-нибудь вкусненького.
– Ты меня слышишь, Кисуля? – осведомилась Эйнджел. – Отвечай.
Но тигр словно воды в рот набрал.
Раджастан поставил пакет с продуктами на стол, взял веник и совок и смел остатки сухого кошачьего корма, которые он высыпал на пол прошлой ночью, в небольшую кучку. Отыскав тарелку Кэт, он протер ее кухонным полотенцем и высыпал в нее из совка кусочки «Вискас». Получилась вполне приличная порция. Ногар поставил тарелку на пол, и Кэт набросилась на угощение, не подозревая, что это остатки того самого блюда, которое она давеча не доела.
Эйнджел стояла, прислонившись к дверному косяку. Она только что приняла душ и теперь выглядела гораздо лучше. Уши ее стояли торчком, но даже с поднятыми ушами она была на метр короче Ногара.
Крольчиха продолжала тараторить по-испански, явно что-то нелестное в адрес Ногара.
Он спросил ее, не желает ли она перекусить.
Эйнджел вошла в кухню и заглянула в сумку. Ногар знал, что она страшно проголодалась – одно из последствий интоксикации организма флашем.
– А я-то уже почти поверила, что ты не легавый, – сказала крольчиха смягчившимся тоном.
– Да не легавый я!
Эйнджел запустила лапу в сумку и извлекла из нее целлофановый пакет с помидорами. Она слегка дрожала, и Ногар начал понимать, насколько крольчиха была напугана, проснувшись одна в чужой квартире и не сразу вспомнив, как она здесь оказалась.
Эйнджел не спускала глаз с левой подмышки Ногара.
– Не легавый? А как насчет этой пушки?
Ногар совсем забыл о своем «Виндхайе».
– Если я вооружен, то это не значит…
– Ни хрена себе! Откуда у тебя эта штуковина? Стоит штук пять, по меньшей мере. Только не надо говорить, что ты ее купил.
Крольчиха нагнулась и попыталась погладить Кэт, но та недовольно зашипела – она терпеть не могла, когда ее отвлекали от трапезы.
Ногар начал выгружать из сумки снедь, выбрал полукилограммовый кусок гамбургера – для себя, – швырнул его в открытую дверцу микроволновой печи.
– Я и не покупал вовсе. Карабин остался у моего папаши с войны. Я получил его вроде бы как в наследство, когда предок умер.
Крольчиха за обе щеки уплетала помидоры, большой пакет опустел уже почти наполовину.
– Ты знал своего отца? – спросила она недоверчиво.
– А что тут такого удивительного?
– Насколько я помню, особей твоего биологического вида пинки разводят посредством искусственного осеменения. Каким образом два модифицированных представителя семейства кошачьих, рода PANTHERA TIGRIS, могли сойтись, чтобы сконстролить тебя?
Печь звякнула, и Ногар вынул из духовки разогретое мясо. Эйнджел поморщилась. Она исповедовала вегетарианство.
– Мои родители служили вместе, в одном и том же взводе. Взвод в полном составе – включая и медика – дезертировал, во главе с моим папашей, из регулярной армии. Из всех детенышей, которые родились от него, я – единственный, кто знает своего предка.
По выражению ее лица Ногар понял, что слишком уж распустил свой язык.
– Постой, постой, да ведь это «Винд-12». Ты говоришь о Восстании Раджастанов. Ты знал Датию…
– Да, я его знал. Но я не желаю об этом говорить.
Ногар положил мясо на тарелку и направился в гостинную.
Эйнджел пошла следом, дожевывая помидор.
– Датия – это легенда, первый настоящий вождь моро…
О, проклятье! Истинный вождь! Ногар резко развернулся лицом к Эйнджел.
– Датия Раджастан был настоящим психопатом. Его расстреляли, как бешеного кота, и правильно сделали… Слушай, Ангелочек, если ты еще хотя бы один раз упомянешь его имя в моем присутствии, я тебе пасть порву, а потом скормлю Зипперам мелкими кусочками.
Эйнджел уставилась на него широко раскрытыми, испуганными глазами.
Ногар сел на диван, взял гамбургер и приказал компьютеру включиться и настроиться на канал видеоновостей.
ГЛАВА 11
Утро понедельника уже занималось серовато-стальным рассветом, когда «Джербоа» подрулил к дому Янга.
– Проснись, Эйнджел. Приехали.
Крольчиха, напоминавшая до этого момента безжизненную кучку белья, зашевелилась.
– Который час, Кисуля?
– Пять минут.
Ногар встал и перешагнул через неработающую дверцу со стороны сиденья водителя. От гаража Янга осталось лишь груда обугленного мусора; дом тоже порядочно пострадал – вероятно, горящие обломки попали после взрыва на крышу.
С заднего сиденья «Джербоа» послышался зевок, слишком громкий для существа размерами с кролика-моро.
– Пять минут? Какого?
– Седьмого. – Ногар взглянул на соседние здания – два из них так же задело огнем, но они отделались относительно легкими повреждениями.
– Седьмого… Кисуля, на кой было подниматься в такую рань? Я ни черта не выспалась…
Ногар покачал головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72