Видал бы ты его «приблуду».
Судя по описанию Эйнджел, «приблуда» эта была не чем иным, как «Левиттом» двухметровой длины и с оптическим прицелом чуть короче руки крольчихи. В одной руке пес держал оружие, в другой – треногу.
Незнакомец явно не вписывался в разборку между уличными бандами. Из рассказа Эйнджел Ногар понял, что генетики, создавшие «этого крутого парнишу», ни в чем не уступали биоинженерам, выведшим породу раджастанов. Значит, пес родом из Пакистана или из Афгана.
У Ногара появилось неприятное ощущение того, что он уже знаком с этой собачонкой.
Эйнджел нарисовала достаточно подробный портрет песика – стройный, с лохматым серым мехом, длинной мордой и зелеными глазами. Росту в нем было метра два, весу – около сотни кило.
– Он сразу же подошел к Терин – белой самке – и спросил: – «Крыша чиста?» Жуткий тип. Никогда его не забуду. Не хотела бы я встретиться с ним на узкой дорожке… Ну вот. Постой, как это Терин назвала его… Хусейн… Хасан… а, Гассан. Что-то вроде этого.
Проклятье, значит, это все-таки Гассан. Тот же самый моро, который замочил Нугою. Ногар покачал головой. Какое имеет отношение сутенер средней руки и бандитские разборки к Дэрилу Джонсону и франкам из МЛИ?
– Вот. Шлюха эта, Терин, начинает спорить с громилой. Я хочу выстрелить, а лохматик этот заслоняет мне белую падлу. Стоит прямо между мной и ею…
– О чем они спорили?
– Чтоб я так знала, Кисуля. Терин прямо-таки кипяточком писает, лопочет что-то, вроде того, что, мол, «никому не позволю вторгаться на мою территорию», глазёнки кровью налились, хвостиком стучит… ну, все такое. А лохмачу-то этому явно наплевать на ее праведный гнев. Он только сказал ей, тихонько так: «Заткнись».
– А она что?
– Ну она и заткнулась. И повела его наверх… Вот тут-то я и пальнула…
– И промахнулась.
– Точно.
Ногар сидел на полу напротив Эйнджел. Кэт, уже подуставшая от борьбы с рубашкой, пристроилась у ноги тигра. Крольчиха дохлебывала третий литр воды.
– Потом они тебя схомутали.
– Да. Я осталась последней из «Стигматы». Теперь Зипперы практически полноправные хозяева Моро-Тауна. С Лисицами они разделались еще в среду.
Ногар вспомнил, как он видел горящий «Субару» и мертвых лисиц на пути к кладбищу. Верно, это было в среду.
– Удивляюсь только, почему они не прикончили меня, – продолжала Эйнджел. – Затащили наверх и накачали флашем… Какой сегодня день?
– Воскресенье.
– Ого! Пятница, суббота… двое суток я там провалялась.
Эйнджел зевнула и растянулась на диване, вполне уместившись на одной его трети.
– Посплю-ка я. По-настоящему, а не в отрубе.
И она мгновенно уснула.
Они могли бы впрыснуть ей наркоты и побольше – но тогда это выглядело бы как убийство, – а они попытались создать впечатление, будто она сама приняла сверхдозу.
Но зачем? Потому, что она видела пса-киллера? Тогда проще было бы замочить ее – и концы в воду.
В мозгу Ногара пронеслась страшная мысль – неужели опять восстание моро?
Раджастан поежился. Он уже прошел через это, еще будучи Адским Котом, и больше не хотел, мягко говоря, оказаться в гуще подобной заварухи. Его собственного отца расстреляли солдаты Национальной Гвардии… Впрочем, поделом.
– Вляпались мы с тобой в историю, – прошептал Ногар кошке.
***
Компьютер подал сигнал о почтовом извещении – Ногару надлежало явиться в муниципалитет для получения дубликатов утерянных карточек. Служащие муниципалитета – там работали только пинки, – которые вообще-то должны были сами доставлять подобного рода документы, уже давно не отваживались соваться в Моро-Таун.
Ногар не стал будить Эйнджел, когда уходил. Получив новые карточки – удостоверение частного детектива, кредитку и карточку-ключ к своему офису, Раджастан вдруг вспомнил, что ему нечем накормить свою гостью – вряд ли она станет есть мясо, – и поэтому быстренько пробежался по магазинам вокруг Юниверсити-Серкл.
Потом отправился в офис.
Располагалась его «контора» в «Треугольнике», старом мрачноватом кирпичном здании, которое из последних сил сопротивлялось неуклонно наступающей разрухе Mopo-Тауна. Кирпичные стены напоминали одеяло, сшитое из разноцветных лоскутков, – следствие постоянных попыток избавиться от грэффити. Хотя уже темнело, таймеры еще не включили внутреннее освещение.
Ногар поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и направился к своему офису, в конец длинного, пустынного в этот воскресный поздний час коридора. Дверь его кабинета не имела даже номера и представляла собой прямоугольник из дымчатого стекла с обычным замком, открывающимся посредством ключа-карточки. Ногар сунул карточку в приемную щель, и дверь открылась с легким пневматическим пыхтением.
Ногар едва помещался в тесной комнатенке, хотя ее меблировка состояла всего из двух предметов – дополнительного компьютера да шкафа с картотекой, который был старше самого здания.
– Включение, – бросил Ногар компьютеру.
В комнате стало немного светлее, когда активировался экран компьютера. Аппарат был немым, ибо синтезаторная микросхема аудиоблока сгорела лет десять назад, а заменить ее было нечем. Неожиданно загорелся индикатор автоответчика.
– Воспроизведение, – сказал Ногар и, к своему удивлению, услыхал голос Стефи Вейр. Почему она позвонила сюда, а не домой?
– Ногар, нам нужно поговорить. Давайте встретимся завтра в полдень, если вы не против. Я буду ждать вас в кафе «Арабика», что на Юниверсити-Серкл.
И все. Хорошо еще, что заведение выбрала такое, куда вход моро не возбраняется. Хотя Ногар не был большим любителем кофе и редко посещал подобные заведения, относительно демократичные студенческие толпы казались ему вполне терпимыми.
Интересно, чего она хочет?
Поскольку больше ничего интересного компьютер ему не сообщил, Ногар решил заняться тем, для чего он, собственно, и посетил свой офис. Он открыл нижний, самый большой, ящик шкафа и вынул из него алюминиевый контейнер, около метра длиной и сантиметров пятьдесят шириной. На крышке контейнера красовалась искусно выгравированная надпись: «Датия Раджастан: Долой пинков».
Электронный замок контейнера испортился почти десятилетие назад, после того, как Датия Раджастан, отец Ногара, был расстрелян взводом Национальных Гвардейцев. Ногар получил контейнер через несколько недель после его разрыва с Адскими Котами.
Ногар приподнял крышку. Она открылась с низким звуком, выпуская наружу запах смазки. Ногар взглянул на оружие. Индийские оружейники разработали карабин «Виндхайя-12» специально для пехотинцев моро. Кисть пинка не могла выдержать его сильной отдачи. Изготовленный из серого металла и керамики, карабин казался необычайно легким при довольно внушительных размерах – один только ствол был длинной семьдесят сантиметров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Судя по описанию Эйнджел, «приблуда» эта была не чем иным, как «Левиттом» двухметровой длины и с оптическим прицелом чуть короче руки крольчихи. В одной руке пес держал оружие, в другой – треногу.
Незнакомец явно не вписывался в разборку между уличными бандами. Из рассказа Эйнджел Ногар понял, что генетики, создавшие «этого крутого парнишу», ни в чем не уступали биоинженерам, выведшим породу раджастанов. Значит, пес родом из Пакистана или из Афгана.
У Ногара появилось неприятное ощущение того, что он уже знаком с этой собачонкой.
Эйнджел нарисовала достаточно подробный портрет песика – стройный, с лохматым серым мехом, длинной мордой и зелеными глазами. Росту в нем было метра два, весу – около сотни кило.
– Он сразу же подошел к Терин – белой самке – и спросил: – «Крыша чиста?» Жуткий тип. Никогда его не забуду. Не хотела бы я встретиться с ним на узкой дорожке… Ну вот. Постой, как это Терин назвала его… Хусейн… Хасан… а, Гассан. Что-то вроде этого.
Проклятье, значит, это все-таки Гассан. Тот же самый моро, который замочил Нугою. Ногар покачал головой. Какое имеет отношение сутенер средней руки и бандитские разборки к Дэрилу Джонсону и франкам из МЛИ?
– Вот. Шлюха эта, Терин, начинает спорить с громилой. Я хочу выстрелить, а лохматик этот заслоняет мне белую падлу. Стоит прямо между мной и ею…
– О чем они спорили?
– Чтоб я так знала, Кисуля. Терин прямо-таки кипяточком писает, лопочет что-то, вроде того, что, мол, «никому не позволю вторгаться на мою территорию», глазёнки кровью налились, хвостиком стучит… ну, все такое. А лохмачу-то этому явно наплевать на ее праведный гнев. Он только сказал ей, тихонько так: «Заткнись».
– А она что?
– Ну она и заткнулась. И повела его наверх… Вот тут-то я и пальнула…
– И промахнулась.
– Точно.
Ногар сидел на полу напротив Эйнджел. Кэт, уже подуставшая от борьбы с рубашкой, пристроилась у ноги тигра. Крольчиха дохлебывала третий литр воды.
– Потом они тебя схомутали.
– Да. Я осталась последней из «Стигматы». Теперь Зипперы практически полноправные хозяева Моро-Тауна. С Лисицами они разделались еще в среду.
Ногар вспомнил, как он видел горящий «Субару» и мертвых лисиц на пути к кладбищу. Верно, это было в среду.
– Удивляюсь только, почему они не прикончили меня, – продолжала Эйнджел. – Затащили наверх и накачали флашем… Какой сегодня день?
– Воскресенье.
– Ого! Пятница, суббота… двое суток я там провалялась.
Эйнджел зевнула и растянулась на диване, вполне уместившись на одной его трети.
– Посплю-ка я. По-настоящему, а не в отрубе.
И она мгновенно уснула.
Они могли бы впрыснуть ей наркоты и побольше – но тогда это выглядело бы как убийство, – а они попытались создать впечатление, будто она сама приняла сверхдозу.
Но зачем? Потому, что она видела пса-киллера? Тогда проще было бы замочить ее – и концы в воду.
В мозгу Ногара пронеслась страшная мысль – неужели опять восстание моро?
Раджастан поежился. Он уже прошел через это, еще будучи Адским Котом, и больше не хотел, мягко говоря, оказаться в гуще подобной заварухи. Его собственного отца расстреляли солдаты Национальной Гвардии… Впрочем, поделом.
– Вляпались мы с тобой в историю, – прошептал Ногар кошке.
***
Компьютер подал сигнал о почтовом извещении – Ногару надлежало явиться в муниципалитет для получения дубликатов утерянных карточек. Служащие муниципалитета – там работали только пинки, – которые вообще-то должны были сами доставлять подобного рода документы, уже давно не отваживались соваться в Моро-Таун.
Ногар не стал будить Эйнджел, когда уходил. Получив новые карточки – удостоверение частного детектива, кредитку и карточку-ключ к своему офису, Раджастан вдруг вспомнил, что ему нечем накормить свою гостью – вряд ли она станет есть мясо, – и поэтому быстренько пробежался по магазинам вокруг Юниверсити-Серкл.
Потом отправился в офис.
Располагалась его «контора» в «Треугольнике», старом мрачноватом кирпичном здании, которое из последних сил сопротивлялось неуклонно наступающей разрухе Mopo-Тауна. Кирпичные стены напоминали одеяло, сшитое из разноцветных лоскутков, – следствие постоянных попыток избавиться от грэффити. Хотя уже темнело, таймеры еще не включили внутреннее освещение.
Ногар поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и направился к своему офису, в конец длинного, пустынного в этот воскресный поздний час коридора. Дверь его кабинета не имела даже номера и представляла собой прямоугольник из дымчатого стекла с обычным замком, открывающимся посредством ключа-карточки. Ногар сунул карточку в приемную щель, и дверь открылась с легким пневматическим пыхтением.
Ногар едва помещался в тесной комнатенке, хотя ее меблировка состояла всего из двух предметов – дополнительного компьютера да шкафа с картотекой, который был старше самого здания.
– Включение, – бросил Ногар компьютеру.
В комнате стало немного светлее, когда активировался экран компьютера. Аппарат был немым, ибо синтезаторная микросхема аудиоблока сгорела лет десять назад, а заменить ее было нечем. Неожиданно загорелся индикатор автоответчика.
– Воспроизведение, – сказал Ногар и, к своему удивлению, услыхал голос Стефи Вейр. Почему она позвонила сюда, а не домой?
– Ногар, нам нужно поговорить. Давайте встретимся завтра в полдень, если вы не против. Я буду ждать вас в кафе «Арабика», что на Юниверсити-Серкл.
И все. Хорошо еще, что заведение выбрала такое, куда вход моро не возбраняется. Хотя Ногар не был большим любителем кофе и редко посещал подобные заведения, относительно демократичные студенческие толпы казались ему вполне терпимыми.
Интересно, чего она хочет?
Поскольку больше ничего интересного компьютер ему не сообщил, Ногар решил заняться тем, для чего он, собственно, и посетил свой офис. Он открыл нижний, самый большой, ящик шкафа и вынул из него алюминиевый контейнер, около метра длиной и сантиметров пятьдесят шириной. На крышке контейнера красовалась искусно выгравированная надпись: «Датия Раджастан: Долой пинков».
Электронный замок контейнера испортился почти десятилетие назад, после того, как Датия Раджастан, отец Ногара, был расстрелян взводом Национальных Гвардейцев. Ногар получил контейнер через несколько недель после его разрыва с Адскими Котами.
Ногар приподнял крышку. Она открылась с низким звуком, выпуская наружу запах смазки. Ногар взглянул на оружие. Индийские оружейники разработали карабин «Виндхайя-12» специально для пехотинцев моро. Кисть пинка не могла выдержать его сильной отдачи. Изготовленный из серого металла и керамики, карабин казался необычайно легким при довольно внушительных размерах – один только ствол был длинной семьдесят сантиметров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72