***
Часам к пяти, перелопатив уже достаточное количество единиц информации о Байндере, Ногар лишний раз убедился в том, что этот прожженный политикан – реакционер крайне правого толка. Впечатление складывалось такое, будто врагом Байндера становился каждый, кто позволял себе хоть чуточку усомниться в правильности его политического курса. Байндер мог обрушиться с нападками на любую социальную группу: женщины, иностранцы, либералы, интеллектуалы, черные, азиаты, латиноамериканцы, католики, беднота, сексуальные меньшинства, средства массовой информации – список можно было продолжать до бесконечности. Особенно доставалось от Байндера трем группам: моро, франкам и прочим «продуктам» генной инженерии, которых, будь на то его воля, он лишил бы абсолютно всех прав; гомосексуалистам, чьи сексуальные пристрастия Байндер, судя по всему, считал страшнейшим из всех смертных грехов; и федеральному правительству Соединенных Штатов, которое, по его мнению, бездумно разбазаривало национальное состояние.
Ногар никак не мог свыкнуться с мыслью, что он будет косвенно помогать столь одиозной фигуре, расследуя убийство менеджера предвыборной кампании этого парня.
Информация по Дэрилу Джонсону оказалась более разрозненной. Удалось лишь выяснить, что Байндер завербовал его осенью 2040 года, когда Джонсон учился в колледже «Боулин Грин». Сокурсниками Джонсона были: Филип Янг, нынешний финансовый секретарь Байндера; Эдвин Харрисон, юрисконсульт предвыборной кампании; и Десмонд Томпсон, пресс-секретарь кампании. Джонсон закончил колледж; довольно поздно, в возрасте двадцати четырех лет. Очевидно, из-за того, что на последних курсах увлекся политикой, в ущерб своей специализации – химии. К моменту смерти он достиг зрелого возраста – тридцати девяти лет.
Впрочем, не такого уж и зрелого, поправил себя Ногар. Парень был пинком, поэтому тридцать девять – лишь порог среднего возраста. Для многих же моро это был максимум долголетия.
Ногар решил, что пора связаться с кем-то из непосредственного окружения Джонсона, и сразу же остановил свой выбор на Томпсоне, пресс-секретаре Байндера.
Для разговора с пинком следовало одеться. Ногар поморщился. Одежда была раздражающим фактором, в котором не было бы никакой необходимости, занимайся частный детектив Раджастан делом моро. Одеваться лишь для того, чтобы позвонить кому-то – что может быть глупее?
Он вытащил рубашку с пуговицами из небольшой кучки верхнего белья в углу спальни. Свет в спальне он не стал включать, поэтому не разобрал, какого цвета рубашка – то ли светло-голубого, то ли грязно-белого. Ногар натянул рубашку, застегнул когтями пуговицы и решил пренебречь брюками. Собеседник увидит только верхнюю половину его тела, если не вставать в полный рост.
Пройдя в ванную, он посмотрелся в зеркало и, облизав ладонь, слегка пригладил шерсть на голове. Потом вернулся в гостиную, согнал с дивана Кэт и приказал компьютеру связаться с Десмондом Томпсоном в штаб-квартире предвыборной кампании Байндера, причем так, чтобы вызов проходил через компьютер офиса Раджастана.
Хотя было еще пять минут шестого, в штаб-квартире Байндера никто не отвечал. После почти минутной демонстрации эмблемы предвыборной кампании Байндера автоответчик штаб-квартиры переадресовал вызов Томпсону на дом. Ногар пожал плечами. Какая разница, на дом так на дом.
К его вящему удивлению, Томпсон оказался негром. Ногар узнал в нем того самого пинка, которого он на кладбище ошибочно принял за моро. Десмонд Томпсон, чернокожий пинк с седеющими волосами и пышной бородой, обладал внешностью борца-профессионала и голосом диктора телевидения.
– Мистер, – взгляд Томпсона скользнул по тексту на мониторе, – Раджастан?
Слово «мистер» Томпсон произнес на довольно высокой ноте, что указывало на некоторое удивление внешним видом звонившего, однако уже к концу фамилии Ногара тон его голоса стал ровным, дружелюбным и… насквозь фальшивым.
– Да. Мистер Томпсон?
– Он самый. Я вижу, что ваш вызов переадресован из штаб-квартиры предвыборной кампании. Полагаю, вы хотите побеседовать со мной, как с пресс-секретарем конгрессмена Байндера?
Человек говорил, как официальный пресс-секретарь, но у Ногара никак не укладывалось в голове, что он – черный. Это казалось ему таким же нонсенсом, как если бы еврей представлял в ООН государства Исламской Оси.
– Я хотел бы спросить вас о покойном менеджере предвыборной кампании…
– Да-да, конечно. Я помогу вам, насколько, это будет в моих силах. Правда, после потери нами мистера Джонсона в нашей организации царит некоторый хаос. Нам пришлось на неделю-другую приостановить ход всей кампании, дабы привести дела в порядок. Так что время мое ограничено. К тому же я уверен, что не смогу сообщить вам ничего нового, кроме того, что уже известно и полиции и прессе.
Ногар понял, что ему вежливо дают от ворот поворот.
– У меня всего лишь несколько вопросов. Это не займет много времени.
– Не соблаговолите ли вы представить ваш мандат?
Или Томпсон не поверил в то, что Ногар имеет лицензию на частную сыскную практику, или вежливо искал предлога повесить трубку. К счастью, бумажник Ногара с удостоверением частного детектива лежал на компьютере и тигру не пришлось вставать, чтобы дотянуться до него. Раджастан вставил удостоверение в приемное отверстие факса и нажал кнопку посылки. Томпсон кивнул, получив копию удостоверения.
– Я могу уделить вам 10 минут.
– Благодарю вас. Когда умер Джонсон?
– Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть наступила после двадцатого…
– Двадцатого июля?
– Разумеется.
– Когда Джонсона последний раз видел кто-либо из коллег?
– Как мы уже сообщили полиции, он посетил заседание комитета по фондам 19-го, в субботу. В течение следующей недели он не появлялся в штаб-квартире…
– И никому не показалось это странным?
Томпсона несколько раздражало то, что Ногар перебивает его, но, надо отдать ему должное, внешне он ничем не проявлял своего недовольства.
– Нет, не показалось. Выборы не за горами, и мистер Джонсон, будучи менеджером предвыборной кампании и правой рукой мистера Байндера, проводил все свое рабочее время в кабинете. Ну, вы понимаете, встречи с избирателями и все такое. Частенько он действовал по собственной инициативе…
– Вы знаете, чем именно он занимался?
– Нет. В круг моих полномочий входит только то, что связано с освещением нашей деятельности в средствах массовой информации… Прошу меня простить, но время…
Десять минут, выделенные Томпсоном Ногару, еще явно не истекли.
– Еще один вопрос, если позволите.
Томпсон вздохнул, уже теряя, видимо, терпение.
– Хорошо.
– Я хотел спросить о тех трех миллионах долларов, которые, как утверждает полиция, были украдены…
На этот раз Томпсон прервал собеседника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72