У больной опасная мания.
- Именно?
- Мания величия.
- Ну, это не так опасно. Я думаю, что у нее есть другая мания, более серьезная.
- Какая?
- Гер-мания.
- Что вы говорите?
- Ну да. Больная все время бредит углем.
- Это плохой симптом.
Бедные и богатые родственники, разбившись на группы, тихо совещались по углам.
- Наследство?
- Гро-мад-ное.
- Что вы говорите?
- Одних... долгов сколько!..
- А кто же... будет платить, если старуха протянет ноги?
- Как вы выражаетесь! Стыдитесь!
- А черт с ней! Чего стесняться! Никто не слышит. Вы лучше скажите, кто будет платить долги?
- Естественно кто: родственники.
- Да? Вы думаете? Ну, я пошел, мне пора. Я и так на десять минут опоздал. Бегу, бегу!
- До свидания. Впрочем, я тоже... опоздал. Бегу.
Родственники бросились бежать, как крысы с тонущего корабля.
- Тише! У больной падает...
- Пульс?
- Нет, франк.
- Дайте зеркало. Что, никого нет? Все сбежали? Ну и родственнички!
- Ну что ж! Вечная ей, как говорится, память! Спи с миром, дорогая собак... То есть, что это я говорю?.. Тетя.
* * *
А с улицы доносилось пение "Интернационала".
Это синеблузые кредиторы грозно надвигались в дверь, сжимая в руках неоплаченные счета.
Счета за войну, за рурский уголь, за врангелевскую авантюру, за расстрелянных коммунистов и еще за многое другое.
Лица у них были беспощадны.
1923
НЕЦЕНЗУРНАЯ ТЕРЕЗА
Официально в Италии цензуры
нет, но на самом деле, негласно, она
существует; особенно свирепствует
цензура в области социалистической
прессы. Когда появились рабочие
газеты с цензурными лысинами,
рабочие увидели, что цензура есть, и
стали волноваться. Цензура заявила
газетам, чтобы цензурные лысины
заполнялись чем угодно, лишь бы в
газетах не было пробелов. Редакторы
газет заявили, что все цензурные
пропуски будут заполняться народной
песенкой о Терезе.
Из газет
Главный цензор итальянского управления по делам печати развернул утренние рабочие газеты и немедленно схватился за лысую голову:
- О, санта Мария! Эта лысина доведет меня до могилы! Позвать сюда секретаря!
Вошел секретарь.
- Синьор Макарони! Лысина. Опять лысина! Ради бога... Вы не знаете средства против лысины?
Секретарь искоса взглянул на цензорский череп и, самодовольно погладив свою пышную итальянскую прическу, сказал, нежно изгибаясь:
- О синьор! Что может быть проще: последнее американское патентованное средство для ращения волос "Жуликоль". При регулярном втирании три раза в день в течение двух месяцев самый упорный бильярдный шар обрастает пышной шевелюрой. Большой флакон - пять лир, два флакона, - десять лир, три пятнадцать, четыре...
Главный цензор вспылил:
- Довольно! Прекратите эти лирические излияния! Я никому не позволю издеваться над моей честной лысиной! Не в ней дело! В газетах лысина. Вот, поглядите. Что делать?
Секретарь изогнулся еще ниже:
- Слушаю-с, синьор! Сейчас мы это все уладим.
Через полчаса в редакцию рабочей газеты была отправлена официальная бумажка. Составлена она была коротко, ясно и твердо:
"Впредь ликвидировать всякие лысины. Печатайте на месте цензурных выпусков что угодно. Хотя бы песенку о Терезе. Но чтобы ни одного пробела! Мы вам покажем коммунистическую пропаганду! Закроем в два счета".
Прочитав отношение, редактор мрачно подмигнул портрету Маркса и сказал помощнику:
- Хорошо. Будьте добры, товарищ, дайте мне передовую с цензурными лысинами. Мы их сейчас ликвидируем!
И, деловито насвистывая песенку Терезы, он взялся за работу.
На следующее утро секретарь подошел к столу главного цензора:
- Вот! Ни одной лысины! Извольте взглянуть.
Цензор самодовольно развернул газету и пробежал глазами передовицу.
Затем он надулся, стал красным, потом синим, потом желтым. Наскоро переменив на своем лице все цвета, имевшиеся у него в репертуаре, он заорал:
- Вы не смеете издеваться надо мной! Я вас выгоню со службы! Мальчишка! Читайте передовую.
Секретарь трясущимися руками потянул к себе газету и обомлел.
Вот как выглядела передовая статья:
"Товарищи!
Дальше так продолжаться не может. Мы не можем оставаться пассивными в то время, как германский пролетариат схвачен за горло беспощадной рукой...
Я к тебе попался в сети,
Ты смеешься надо мной.
Ах, Тереза, шутки эти
Могут кончиться бедой.
Затем все действия королевского правительства, направленные...
Ах? Тереза, шутки эти
Могут кончиться бедой.
Для капитализма, сжимающего итальянский пролетариат:
Я к тебе попался в сети,
Ты смеешься надо мной.
Ах, Тереза, шутки эти
Могут кончиться бедой.
А также и фашистского премьер-министра Муссоли...
Я к тебе попался в сети,
Ты смеешься надо мной.
Ах, Тереза, шутки эти
Могут кончиться бедой,
Могут кончиться бедой.
И вообще все это
Могут кончиться бедой.
для всех душителей рабочего класса.
Главный цензор лежал без чувств.
1923
НЕУДАЧЛИВАЯ КОММЕРЦИЯ
Ни одно государство не
соглашается купить пароходы,
уведенные Врангелем из Крыма.
Из газет
На рынок вышел испитой человек с подвязанной щекой и в коротеньком пиджачке.
Одной рукой он прикрывал видневшуюся из пиджака волосатую грудь, а в другой волок мешок.
Человек вышел на середину площади, сел на корточки и разложил товары.
- Ей, не зевай! Хватай-налетай! Старый и малый, брюнет и блондин, старуха и красавица - выбирай, что нравится! Вот пароход - проверен ход. С ручательством на пять лет, полезный предмет для каждой уважающей себя нации - незаменимо при эвакуации. Верьте словам. Пробовал сам.
Подошли покупатели. Трое. Румын, турок, грек.
- Почтеннейшая публика! Не пожалейте иностранного рублика. Купите подводную лодку по случаю - самую лучшую. А? Прикажете завернуть? Отдаю за четверть цены, себе в убыток, ей-богу!
Покупатели сумрачно покачали головами.
- Не хотите? В таком случае не угодно ли чайных ложечек? Серебряные, с пробой. Можно сказать, трофей, отбиты в бою у неприятеля. Исторические ложечки.
Один из покупателей вздохнул:
- Не надо ложечек. На них монограмма: "Кафе "Якорь". Они краденые.
Продавец выпучил глаза.
- Что? Краденые? Да отсохни у меня рука, да провались я на этом самом месте, да пусть я... Впрочем, я могу предложить вам еще... салфеточки. И меточек нет-с, все честь честью. За четверть цены...
- Тоже. Краденое. Метки вырезаны.
Торговец заплакал.
- Значит, не покупаете? А я думал... Даже сами господин Пуанкаре публично одобряли.
- Нет. Не покупаем. Пускай твой Пуанкаре сам краденое покупает. За это и в МУР можно попасть.
- Тогда, может быть... господа, так, кельк шоз пур буар... Несколько сантиметров в счет этой самой интервенции... Пожертвуйте герою Перекопа, бывшему студенту... Превратности судьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104