- Выходит, что герой.
- Так. А клуб Коровкин построил?
- Построил.
- Хороший клуб построил Коровкин?
- Очень хороший.
- Принес ли этим Коровкян пользу рабочему классу?
- Принес.
- Значит, сделаем вывод: дважды герой товарищ Коровкин принес пользу рабочему классу... Согласны?
- Согласен. Герой Коровкин принес пользу рабочему классу.
- Вот и хорошо. Теперь дальше: заслужил герой труда товарищ Коровкин, чтобы его портрет висел в построенном его силами клубе?
- Заслужил.
- Ну вот, мы наконец договорились! Значит, повесить товарища Коровкина в клубе можно?
- Нельзя.
- Тьфу! Почему нельзя?
- Потому что не полагается. Если бы он, например, был покойник, тогда можно... А так как он жив и здоров, тогда нельзя!
- Вы меня, товарищ, удивляете! Ведь не станет же товарищ Коровкин более полезен республике, если он умрет?
- Не станет.
- Так в чем же дело?
- Не полагается.
- Значит, надо, чтобы Коровкин умер?
- Не надо.
- А повесить портрет можно?
- Нельзя.
Так до сих пор и не висит портрет товарища Коровкина в клубе, несмотря на постановление 800 рабочих станции Данилов.
Надо полагать, что придется ждать до тех пор, пока одно из двух: или товарищ Коровкин умрет, или секретарь укома будет другой.
От первой комбинации мы решительно отказываемся и от всей души желаем Коровкину долголетия и доброго здоровья.
Одна надежда - на вторую.
1926
ДОЧЬ МИРОНОВА
Двадцать седьмого июня сего года на станции Сосыка Северо-Кавказской железной дороги в багажное отделение вошла неизвестная молодая женщина...
Начало шикарное. Интригующее.
Грациозно приблизившись к весовщику Рекову, прелестная незнакомка положила на стойку багаж и чарующим голосом сказала:
- Весовщик, примите багаж до Новороссийска.
- Еще рано, - грубо ответил весовщик Реков. - Потрудитесь, гражданка, обождать.
- Обождать? - шаловливо переспросила незнакомка.
- Обождать, - угрюмо подтвердил весовщик.
Тогда обаятельная незнакомка грациозно погрозила весовщику пальчиком и, смеясь, заметила:
- Вы нехороший человек, весовщик! Вы мне не нравитесь, весовщик. Я буду иметь о вас, весовщик, продолжительный разговор со своим папой. А мой папа, грубый весовщик, не кто иной, как УЦД Северо-Кавказской товарищ Миронов.
Весовщик Реков покрылся смертельной бледностью.
- В-ваш... дитство... не погубите! Жена, маленькие детки... Тяжелое детство и безрадостная юность... Сей минут... Пожалте ваши корзиночки-с... заставьте вечно бога молить...
- То-то! - сказала грудным контральто незнакомка и, благосклонно улыбнувшись весовщику Рекову, проследовала в кабинет ДСП.
- Здравствуйте, голубчик. Дайте мне, голубчик, листок чистой белой бумаги без линеек - мне надо написать заявление.
- Тут, гражданка, не писчебумажный магазин, - элегантно сострил ДСП, чтобы снабжать пассажиров бумагой.
- Я не пассажирка, - вздув губки, сказала незнакомка, - я дочь Миронова, а вы невоспитанный молодой человек. Фи! Я буду иметь с папой продолжительный разговор.
ДСП покрылся смертельной бледностью, но быстро взял себя в руки и, на скорую руку извиваясь, пролепетал:
- Хи-с, хи-с!.. Помилос-с... Сию-с минутку-с... не извольте беспокоиться-с... не признал сразу-с...
- Ничего, ничего! - ласково сказала дочь Миронова. - Я не злопамятна. Старайтесь.
ДСП лихорадочно выдрал из первой попавшейся книги листок бумаги, стал на одно колено и галантно протянул дочери Миронова.
После этого дочь Миронова шумно удалилась в кабинет ДС, вскоре вышла оттуда с "самим" ДС и воздушной походкой направилась в упомянутое выше багажное отделение.
- Вот что, братец, - сказал грозный ДС весовщику. - Вот что, братец!.. Ты того! Знай, с кем дело имеешь! С дочерью самого Миронова дело имеешь. Так чтоб у меня ее обе корзины были приняты в два счета.
- Не погубите! - бледно прошептал весовщик.
- Орудуй!
- Слушаюсь.
- Вот что, кассир, - сказал ДС, - тут вот товарищ дочь товарища Миронова хотят съездить в Новороссийск... Так ты тово... Два билетика не в очередь... Понимэ?
Кассир покрылся смертельной бледностью и спешно выдал два билета, хотя в поезде № 18 мест и не было.
Дальнейшие события описаны летописцем станции Сосыка приблизительно так.
По окончании этой операции дочь Миронова вышла на перрон в сопровождении ДС, у которого через руку было изящно переброшено воздушное ее пальто. Здесь их встретила жена ДС, и последняя была представлена дочери Миронова. Милостиво поговорив с женой ДС, дочь Миронова, по слухам, соблаговолила даже протянуть упомянутой жене два пальца, после чего все изысканное общество в сопровождении местного светского льва, телеграфиста Свиридова, прогуливалось по перрону в ожидании поезда.
Ради столь приятной встречи было распито две бутылки легкого виноградного вина. К сожалению, летописец не упоминает, какой марки было вино.
В это время на перрон вбежал расстроенный весовщик Реков и со слезами негодования в голосе заявил, что багажный раздатчик не принимает багажа дочери Миронова.
ДС побежал сам к багажному вагону и стал приказывать взять багаж, но багажный раздатчик остался неумолимым и багаж без замков не принял, нахально при этом заявив:
- Хотя бы этот багаж был самого Рудзутака.
В результате поезд № 18 был передержан на 20 минут.
После чего, при восторженных криках провожавших, дочь Миронова благополучно отбыла со станции Сосыка, посылая осчастливленной администрации воздушные поцелуи, нежные улыбки и прочие знаки внимания.
На сем история дочери Миронова и кончается, причем летописец станции Сосыка в конце своей летописи меланхолично добавляет:
"Местный агент ГПУ сел вместе с дочерью Миронова в поезд № 18 и по дороге узнал, что она вовсе не дочь Миронова, а назвалась Мироновой лишь потому, что ей нужно было ехать с этим поездом, а мест не было, и не знала, как быть, вот поэтому и назвалась дочерью Миронова, зная, что линейное начальство еще до сих пор не отвыкло лакейничать перед управленским начальством и их присными..."
Прибавлять к этому едва ли что-нибудь следует. Дело яснее ясного: не изжито еще на наших дорогах, к сожалению, лизоблюдство, лакейство, подхалимство!
И случай с "дочерью Миронова" - наглядный сему пример. О чем и сообщаем по линии.
1926
ГРАНИТ НАУКИ
И наступил жуткий день экзаменов...
Впрочем, не экзаменов (экзамены - это понятие старорежимное), а выпускных испытаний Минской профшколы путей сообщения.
За столом восседала грозная комиссия: начальник школы, заведующий учебной частью, преподаватели предметов и представители профсоюзной и комсомольской организаций.
- Ну-с, приступим, - сказал председатель комиссии и плотоядно улыбнулся. - Только, ребята, предупреждаю: не мямлить, не ковырять в носу, голову держать бодро, на вопросы отвечать быстро - сто слов в минуту, не меньше!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104